– Я поеду на автобусе! Домой! Одна! Еще шаг в мою сторону и я закричу, обещаю. А потом привлеку за нападение на сотрудника. Не заставляйте меня это делать, пожалуйста, – в конце уже чуть ли не умоляю его, ведь у меня и в самом деле нет желания превращать свои слова в действительность.
На долю секунды я смогла увидеть в этих невозмутимых глазах сочувствие. Еще бы… мой внешний вид оставлял желать лучшего. Еще в вестибюле бросила взгляд в зеркало и ужаснулась увиденному. Искусанные губы до крови, воронье гнездо на голове, да еще плюс ко всему зеленовато–серое лицо с черными кругами под глазами из–за усталости и туши, которая по идеи водостойкой должна быть.
– Ты, в самом деле, так уверена, что я разрешу ехать тебе на автобусе, когда я запланировал с тобой встречу?
Раздался позади меня голос… Михаила. Резко поворачиваюсь и сталкиваюсь со стальными глазами, в которых полная решимость, во что бы то ни стало, осуществить свой «приказ». Чувство такое, будто он еще сильнее повзрослел с той нашей крайней встречи. Разве такое возможно?
– А ты, в самом деле, так уверен в том, что мне необходимо твое… – я не успела даже договорить, как он сгреб меня в охапку, и одним движением я оказалась в салоне автомобиля.
В себя пришла лишь после того, как машина тронулась с места.
– Какого черта, ты вообще творишь, Седов?! Я с тобой никуда не поеду! Останови машину немедленно!
– Во–первых, ты уже едешь. Во–вторых, не ори. В–третьих, ты же хочешь посадить Мишустина?
– Это шутка? – спустя минуты три молчания, спрашиваю у него.
– Я похож на клоуна? – непрерывно смотрит на меня Михаил.
– Нет.
Качаю головой, а сама прикидываю, что он попросит взамен. Душу продать в рабство?
– Тогда откуда такие вопросы? – хитрая усмешка на его губах.
Мне кажется или я попала в ловушку?
Ночной город каждый раз будто чужой. То приласкает и утешит своим спокойствием, то, наоборот, отпугнет шумом и темнотой. Именно сейчас мне хотелось зарыться с головой в самый дальний уголок этого города и покричать. Выплеснуть все то, что кипит и бурлит, сжигая меня.
– Что ты делала в больнице?
Спустя некоторое время, когда Михаил, наконец, отвлекся от ноутбука, вспоминает все же про меня.
– Ты не хочешь сказать, куда везешь меня, на ночь глядя?
– А какая разница, Алия Максимовна?
Неожиданно его рука оказывается у меня на шее, и он притягивает меня к себе, оставляя лишь пару сантиметров между нами. Его горячее дыхание со вкусом цитруса ласкает мое лицо, но я не могу даже пошевелиться.
– Отпусти, – шепчу ему.
– Зачем?
– Я не хочу.
– Думаешь, меня это остановит?
В салоне темно, но в свете фар, проезжающих навстречу машин, замечаю его глаза, которые смотрят на мои губы так, будто еще немного и он сорвется с крючка и поцелует меня. С чего бы такие разительные перемены? Любовь с первого взгляда? Не смешите мои коленки, такие люди, как Михаил, не любят, а используют лишь бы потешить свое эго. Или элементарный мужской интерес. Ведь всегда хочется что–то новенькое. Зачем есть клубнику со своего огорода, когда можно сходить на рынок и там купить любую, начиная цветом и заканчивая размером. Разве не так?
– Да, – самое последнее, что мне надо, так это стать очередной куклой в его руках.
Михаил как–то слишком странно улыбнулся, но руку убрал не сразу, а медленно провел вдоль позвоночника и остановился ненадолго возле поясницы, не отрывая взгляд от моих глаз. Может, хотел разглядеть «желание» в моих глазах, как это, наверно, делают сотни девушек, желая лишь оказаться поближе к кошельку?
Конечно, было бы намного проще изобразить вид влюбленной, забраться к нему на колени и простонать в губы: «Как я тебя долго ждала». Но я никогда не опущусь до этого. Лучше землю зубами грызть буду, но никогда не стану содержанкой. Нет, ни в коем случае я не осуждаю девушек, которые так живут. У каждого свой путь и свои интересы. Но лучше у меня в кошельке будут свои деньги на колготки, чем я стану просить их у мужика. Конечно, все мужчины разные. Абсолютно. Некоторым и нужно, чтобы жена сидела дома, готовила и убиралась, создавая уют. Но даже и это понятие можно расшифровать двумя способами. Первый – это когда мужчина может с удовольствием позволить жене сидеть дома и словом не упрекнет в этом. От «а» до «я» наслаждаются жизнью и живут в гармонии не только друг с другом, но и с внешним миром. Второй – когда мужчина шизик. Запрещает работать, а вечером упрекает в том, что она сидит целыми днями дома, а на самом деле самоутверждается за ее счет. Также под запретом платья, юбки, макияж, – не дай боже она выйдет в люди с улыбкой на лице. Типичная ситуация была в нашей компании, когда училась в академии. Парень гулял–тусил, девушка сидела дома вязала носки. Каждому свое, но разве можно быть счастливой в таких отношениях? Счастье – это когда живешь и наслаждаешься жизнью.
– О чем задумалась, Алия?
– О том, что, если бы ты захотел меня взять прямо сейчас, то я ничего, наверно, не смогла бы сделать, не зависимо оттого, какими навыками самозащиты обладаю. Но всегда есть одно «но». Женский пол, конечно, слабый, пока не столкнемся с критической ситуацией, и тогда даже ноготь становится опасным оружием. И да, после этого я поплачу, потому что мы ранимые. Да и в крови у женщин есть пролактин, а у мужчин нет. И с помощью слезной жидкости нам проще так справиться со стрессом, но также и в психологическом плане. Женщинам не внушают с пеленок, что «мужчины не плачут»… – бросаю взгляд в сторону Михаила и вижу небольшую улыбку на его лице.
– Продолжай, Алия, я не серый волк, не съем.
Я смогла расслабиться хоть на немного, потому что когда тебя слушают, – это действительно подкупает.
– Так вот мы ранимые до тех пор, пока кто–нибудь не тронет то , что мы любим. И наивные мы, Михаил, бываем порой. Только, когда понимаем, что с нами начинают играть – уже правила игры устанавливаем сами. Не стоит недооценивать девушку, Михаил, не зависимо от того, какие тебе попадались. В переломные моменты мы можем руку подать, чтобы вытащить из ямы, или этой же рукой ее закопать.
– К чему ты все ведешь?
