Что? Он же не серьезно?
Каждый застыл в немом ступоре, смотря только на меня одну. Жду, когда хоть кто–нибудь что–нибудь произнесет, но все молчат, ожидая от меня реакции. Что по их мнению я должна сделать? Истерично наорать на него или примкнуть к груди, подтвердив его слова? Что? Я знакома с ним недавно, вижу всего лишь третий раз и я не намерена ни с кем встречаться!
– А Алия об этом знает? – прерывает загробную тишину ироничный голос Захара. А ему вообще что нужно? Зачем лезет туда, куда не просят!
– А ты хочешь усомниться в моих словах?
Я закрыла глаза, пытаясь успокоить свое сердце до того, как оно выпрыгнет из груди. Реакция Захара казалась мне седьмым чудом света.
– Что за ор?
В дверях появляется новое действующее лицо. Мое лицо. Один в один. Только это мужчина. Такие же светлые волосы, цвет глаз. Я знаю это лицо, так как каждый день по утрам смотрюсь в него, чистя зубы. Мы смотрим друг на друга. Изучаем. Кончики пальцев колются из–за желания потрогать его лицо и пощупать, чтобы убедиться в том, что это не сон.
Все в порядке.
Дыши, Алия. Дыши.
Это совпадение. Просто совпадение. Это ничего не значит. Совершенно ничего.
Нет. Я знаю это лицо. Знаю. Видела… Видела… Маленькая я… Палата… Больница. Врач, воспитательница и он. Только моложе. Намного моложе. Один раз. Помню… Да… Помню. Помню его лицо… Увозили маленькую девочку на операцию… Он за углом стоял…
Черт! Испытание дьявола, которое я должна пройти. Должна! Каждый человек должен пройти свой собственный путь. И путь этот приходится проходить босым, натыкаясь голыми ступнями на острые камни, делая остановки, чтобы зализать, словно дикий зверь, свои раны. Каждому отмерено столько слез и страданий, сколько способно выдержать его сердце. Нельзя мешать человеку проходить его личный путь, он должен сам набить свои шишки, и сам же исправить все свои промахи, сделать выводы, покаяться, отпустить обиды, рассыпаться на тысячу осколочков и снова себя собрать – отточить мастерство.
Он не мой брат. Нет. Мой брат бы меня не бросил. Не бросил…
Убийственное выражение лица Миши и Захара были весьма красноречивы.
– Рома? – произносит Захар, но этот мужчина неотрывно смотрит на меня.
– Алия… – делает шаг ко мне Михаил. Я вижу отчетливо по глазам, что он знает того, кто стоит рядом с ним.
Это не мой брат! Не мой! Не может быть! Ошибка! Ошибка!
Расталкиваю их руками и бегом несусь к выходу. На свежий воздух. Спускаюсь по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз. На глазах наворачиваются слезы. Я не хотела искать, знать, видеть этого человека. Того, кто оставил меня маленькую на съеденье большому миру. Чувствую, что в моей жизни случилась огромное кораблекрушение, где капитаном судна была не я.
Я могла бы собрать вещи, уехать и оставить этот город далеко позади за совей спиной. Хотя учитывая, что у меня есть друг, который болен, что тогда на мои плечи рухнет огромный долг по учебе, да и ко всему прочему проблема в виде Мишустина, это было бы нереально…
Мои крайние дни превратились в сцены из какой–то американской мелодрамы, от которой встают волосы на затылке.
Не хочу. Никого. Видеть.
- Алия! Я все объясню! – доносится в спину незнакомый голос. Не стоит сильно ломать голову над тем, кто это может быть.
Резко поворачиваюсь к нему, останавливаясь. Роман уже стоит напротив меня. Моя рука произвольно поднимается, мгновение и в ушах свист от пощечины.
- Ты…не имеешь…права…обращаться…ко мне…по имени.
каждое слово мне дается с колоссальным трудом. Грудь сдавливает спазмом, крупная дрожь сотрясает все тело. Как же хочется именно в этот момент ощущать себя сильной сукой, которую бы не заботило то, что происходит сейчас. Но я не могу. Не умею.
Роман отступает от меня. В его глазах замечаю вселенскую тоску и печаль. Будто он постарел лет на десять. Его плечи опустились, взгляд потускнел.
Меня это не должно волновать.
Я сильная. Я справлюсь. Я держусь!
Слышишь!
Держусь!
Вижу в дали застывшую фигуру Захара. Он смотрит на меня, и я читаю в глазах: «Светлячок, ты сильная!». Мне хочется, чтобы Захар подошел и сказал мне это лично. Сейчас мне важно услышать то, что в меня верят. Верят, смотря ни на что. Я не знаю, почему мне это так для меня значимо. В приступе отчаянье, могу предположить, что связаны кем-то свыше, или у нас космическая связь, или наши магниты наконец сменили полюса, но мне так этого хочется… Я смотрю на него, ощущая себя жалкой, потому что Захар не спешит делать шаги навстречу…
Краем глаза замечаю, как подходит ко мне Михаил и кладет свою руку на мое плечо, а следом прижимает к себе и уводит в машину…
А Захар нет… он так и продолжал стоять вдали.
– Перестань реветь, львенок, – Михаил ласково гладит по голове, перебирая мои волосы.
Мы уже как час находимся в моей квартире, а водопад из слез не перестает останавливаться. Раньше я не плакала годами, ничто меня не могло вывести на эту слабость. Каждый день закаляла характер, не смотря на многие моменты… А тут уже второй раз реву за два дня.
Слишком много обрушилось на меня, и слишком много от меня хотят. Смогу ли я это все вынести? Никто не предоставил право выбора, значит смогу.
Есть моменты в моей жизни, которые хочется замуровать в себе навсегда. Сделать отметку на теле, чтобы всегда видеть и вспоминать, наслаждаясь. Даже в самые трудные моменты это тату согревало мои мысли… Но есть такие вещи, которые хочется вытравить из себя, словно многолетний сорняк, убрать из памяти и закапать глубоко в землю на другом конце света. И чтобы ты не делал, они не оставляют тебя. Глубокой ночью ворошат твою душу и сжирают сердце раз за разом. Они не оставляют нас, не покидают ни на минуту и жаль, что это не те вещи, которые нам бы хотелось оставить при себе навсегда…
– Аль, ты меня слышишь? Хочешь, я заберу тебя?
Нет! Не хочу!
– Куда?
– К себе…
– Зачем?
– Ты мне нужна… – коротко отвечает Михаил, но в его словах заложен огромный смысл.
– Но… – увожу взгляд в сторону, пытаясь сосредоточиться хоть на чем–то. Как же тяжело говорить.
– Никаких но, Алия.
– Ты не спросил меня заранее, когда объявил это всем.
Михаил молчал долго, словно собираясь с мыслями, и, лишь, когда наконец смогла посмотреть на него, он тут же ответил:
– Я не мог промолчать. Захар…
Причем тут он вообще? Зачем приплетать его?
– Что Захар?
– Он так смотрит на тебя, Алия.
Забавно. Очень даже. Придвинулась почти вплотную к серьезному, внимательному лицу и обхватила его горячую ладонь своими холодными пальцами.
