- С завтрашнего дня вы пара. Через три дня ты должна опять попасть к Мишустину. От тебя требуется просто положить телефон рядом с его ноутбуком. Главное, чтобы он было просто включен…
- И как я это сделаю? Вы серьезно? – перебиваю его. – Заявлюсь к нему и скажу: «А ну-ка включите свой ноутбук».
- Не кипешуй раньше времени. Тебе дадут сигнал, когда Мишустин начнет работать в ноутбуке и ты зайдешь к нему.
- Вам удалось поставить камеры?
- И не только, Алия, - улыбка, как у чеширского кота, отобразилась на лице Назара.
Не хочу даже спрашивать, как это удалось провернуть. Мой мозг не готов пока что услышать такой объем информации.
- Можно сказать, что скоро все закончится? – с облегчением спросила у него.
- Мы можем закончить это прямо сейчас, у нас есть основания, но, чтобы быть точно уверенными, нужно еще совсем немного.
- Хорошо, - коротко отвечаю Назару и собираюсь уходить, как он меня останавливает:
- Как дела с Михаилом?
- А к чему вопрос?
- Я надеюсь с ним не возникнет проблем?
- Он хороший… - с какой стати я называю его хорошим, но по крайней мере для меня плохого он еще ничего не сделал.
- Так или иначе, он таков, каким ты его считаешь, - беззаботно отвечает мне Назар. – Никогда и никто не является тем, за кого он себя выдает. До поры до времени мы все лжецы, скрывающие нашу уродливую правду под красивом соусом лжи.
Однако, я не до конца поняла к чему это было сказано мне. Что он имел ввиду? И какой подтекст таит в себе эта фраза?
Глава 16
Через два часа открытие. Как обычно Мария прогоняет номера ребят перед выступлением, а мы с Таней делаем осмотр всего помещения, дабы устранить мелкие косяки. Официанты, бармены и повара уже делают заготовки, а из моей головы никак не выходит фраза Назара.
– Ну и что у тебя за эмоция на лице, Ал? Переживаешь, что твой Мишустик тебя в ресторан не позвал?
После того, как я пришла, Татьяна ходит, как не своя. Движения дерганные, да и вообще смотрит косо, а потом внезапно будто одергивает себя, начинает вести себя, как прежде.
– Тань, какого черта? – устало поднимаю на нее свои глаза. – Если есть проблемы, скажи открыто!
– Нет никаких проблем.
– Ты уверена?
– Нет.
– Ну так что, скажешь?
Недосказанность повисла между нами.
– У тебя есть что–то с Романом? – как скороговорку произносит она.
– Ты же по девочкам.
– Не уходи от ответа!
– Нет, у меня с ним ничего нет и быть не может. Мы… очень дальние родственники.
– Да?
– Да, только никому не говори об этом, пожалуйста!
У меня нет оснований ей доверять, но хочется верить, что она не предаст. Не станет трезвонить об этом на каждом шагу. Хочется еще просто кому–то верить без каких–либо оговорок. Доверять и полагаться на человека, наверно, прекрасно. Знать, что чтобы то не случилось, помогут. Знать, что что–либо не натворила, и какой косяк не произошел, про него не будет трещать весь город.
Одна минута разговора, а дышать стало намного лучше. Будто вышла из годовалового заточения под землей на солнце. Мы с Таней начали работу, словно и не было этого ее часового помешательства. Все–таки ревность творит не только чудеса, она также ослепляет и делает человека невменяемым. Перед глазами до сих пор стояла сцена Михаила и Аркадия.
За пятнадцать минут до открытия со сцены раздается грохот, а следом стон девушки. Я бросаю фрукты, которые несла из подсобки для бара и со всех ног несусь к Марии, молясь, чтобы никто не пострадал.
– Как больно, – на полу сидела рыженькая девчушка, которые я видела не так часто. Похоже новенькая, а ее ступня смотрела в другую сторону. Перелом, однозначно. Бедняга…
– Нужно снять туфли, нога скоро опухнет, – командую я, так как Маша стоит в немом ступоре. – И, Саш, принеси льда из подсобки, пожалуйста, а ты, Родик, вызывай скорую.
У девушки шок и она начинает пытаться встать со словами: «да вы что, все в порядке!» . Утешает одно, что она пока не чувствует боли.
– Для тебя хоть звезду с неба, Ал! ТЫ ж моя любовь на веки!
– Золотце, а для меня?
Тон Захара мне не понравился сразу. Я оглянулась на парня, почти жалея, что сделала это. Взгляд его глаз был жестким, холодным и твердым, словно прочный кусок стали, но что не говори, его ревность мне даже немного пришлась по душе.
– Захар, – подхожу к нему ближе. Скрестив руки на груди, переступив с ноги на ногу, задавая себе вопрос, к чему ведет этот разговор, если я все–таки спрошу то, что меня интересует. Для меня такое было в новинку, неизведанная территория, которую тут же хотелось полностью рассмотреть и почувствовать. Мне впервые было приятно это чувство.
– Ты ревнуешь?
– Я не ревную, светлячок. Просто не трачу время впустую и не повторяю дважды. Так что, думаю, не только нам двоим нужно кое–что прояснить, – мимолетно бросает взгляд на толку за нашими спинами.
– Или ты можешь просто уйти, – предложила ему. – Уверена, что найдется другая девушка, с которой не возникнет проблем. И лишь по первому твоему зову она окажется около тебя на коленях, интересная идея, правда?
Слова, вырвавшиеся из моего рта, как наждачная бумага, оцарапали губы. Пытаясь казаться рассудительной девушкой, предложила то, что совершенно не хотела. Прекрасно поняла, что потерпела неудачу, когда между нами напряжение стало ощутимо заметным.
Я сделала небольшой шаг назад, а он придвинулся ближе. Его взгляд провоцировал меня на побег, именно тогда ясно поняла, что это я была тем чертовым кроликом, а он – волком…
Я не знаю, что бы произошло в следующую секунду, поцеловал бы или прибил на месте, но его отвлекла Маша своим загробном голосом:
– Захар, мы пропали…
Я так давно не была на сцене…
Мне хочется развернуться и удалиться прочь от этого места, лишь бы подальше от зрителей, от музыки.
Еще шаг… Один шаг. Мне нужно выйти и станцевать гоу–гоу.
Всего то…
Да я на каблуках уже таких сколько не ходила!
– Ал, не трясись ты так! Все хорошо!
– Не черта не хорошо! Этот костюм словно вторая кожа! Я даже вздохнуть боюсь, дабы еще немного и он пойдет по швам!
– Не говори ерунды! Ты прекрасно выглядишь! И я уверена, что Захар также оценит твой наряд.
– Ага, и надает знатные пиздюля окружающим, – хмыкает Таня. – Все, девоньки, времени больше нет. Пора выходить.
– Мне нужно выпить, – заявляю этим двоим, нервно перебирая пальцы.
