— Понятно.
— Вообще-то я люблю свою работу, но иногда так припрет, просто невмоготу, глаза бы не глядели! И приходится время от времени выбрасывать все это дерьмо из организма. Надеюсь, я не слишком распоясался к концу нашей встречи?
Я заверил его, что ничего страшного не произошло. Интересно, хорошо ли он помнил вчерашний вечер? От принятого им любой другой давно бы валялся в полной отключке, но Деркин, видимо, из тех, с которыми такого не случается. Возможно, он просто смутно помнил детали вчерашнего трепа, и вот теперь хотел убедиться, правильно ли я воспринял его поведение.
Мне вспомнились слова домовладелицы бармена Билли.
— Да забудь ты об этом, — сказал я. — Такое и с епископом может случиться.
— Здорово сказано, надо бы взять на вооружение. «Такое и с епископом может случиться…» И наверняка случается.
— Вполне возможно.
— Ну, как продвигается расследование? Что-нибудь нащупал?
— Пока трудно сказать.
— Ясненько! Могу ли я чем-нибудь помочь?
— Вообще-то да, можешь…
— Вот как?
— Я побывал в «Гэлакси», — объяснил я. — Говорил с помощником управляющего. Он показал мне регистрационную карточку, подписанную этим самым мистером Джоунсом.
— Знаменитым мистером Джоунсом…
— Так вот, никакой подписи там нет. Он расписался печатными буквами.
— Ясненько!..
— Я спросил, можно ли просмотреть карточки за последние несколько месяцев, нет ли там таких же подписей печатными буквами, чтобы сравнить их с подписью Джоунса. Но он не дал.
— Надо было сунуть несколько баксов.
— Да я пытался. Без толку. Он вообще не мог понять, чего я хочу. А вот полиция могла бы заставить его поискать такие карточки. Для меня он стараться не будет. Я — частное лицо. Но стоит вмешаться полиции — и он тут же забегает.
Секунду-другую Деркин молчал, затем спросил, поможет ли это в расследовании.
— Несомненно, — уверил я его.
— Так ты считаешь, он и раньше останавливался в этой гостинице, только под другим именем?
— Возможно.
— Но только, видимо, не под своим настоящим именем, иначе бы просто расписался одним росчерком. Тогда что это дает? При условии, что нам повезет и отыщется такая карточка? Тот же сукин сын, только под другим именем. Разве это поможет выяснить, кто он есть на самом деле?
— Тут можно сделать еще одну попытку…
— Что же?
— Проверить в других гостиницах в том же районе. За последние полгода или год.
— Проверить все другие гостиницы? Все регистрационные карточки? Но ради чего? Перестань, Мэтт! Ты представляешь, сколько для этого понадобится времени и людей?
— Да нет, не карточки. Проверить, не останавливался ли у них человек по фамилии Джоунс. Причем я говорю о гостиницах типа «Гэлакси», больших современных отелях. Все данные у них вводятся в компьютер. Проверка займет минут пять-десять. Если, конечно, об этом попросит полиция.
— Ну и что дальше?
— Тогда мы соберем все эти карточки, посмотрим, не значится ли там постояльца по фамилии Джоунс с инициалами «Ч.О.» или просто «Ч.» и сравним почерки. А там поглядим, может, он и всплывет. Стоит только ухватиться за ниточку, а уж дальше она сама тебя выведет. И не мне объяснять полицейскому, как дергать за эти ниточки.
Он помолчал.
— Ну, не знаю, — сказал он наконец. — Все это выглядит как-то несерьезно.
— Возможно.
— Хочешь знать, что я думаю? Зряшная трата времени — и только.
— Ну, не так уж они велики, эти затраты времени. И это достаточно серьезно. Просто мне кажется, Джой, у вас уже сложилось представление об убийце.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты считаешь, что это дело рук наемного убийцы или сумасшедшего. Если первое, то искать его бесполезно, если второе, то следует ждать, пока он не выкинет нечто в том же духе еще раз.
— Я бы не стал делать столь далеко идущие выводы.
— Но ведь ты сам говорил о том же вчера вечером!
— Да что ты заладил: вчера вечером да вчера вечером! Я уже объяснился по поводу вчерашнего вечера.
— Это не наемный убийца, — сказал я. — И не маньяк, решивший прикончить девушку ни с того ни с сего.
— Ты с такой уверенностью говоришь об этом…
— Но я просто уверен.
— Почему?
— Ни один наемный убийца не станет входить в такой раж. Сколько ударов он нанес этим мачете? Шестьдесят?
— Вроде бы шестьдесят шесть.
— Ну, вот, шестьдесят шесть.
— Только это вовсе не обязательно мачете. Предмет, похожий на мачете.
— Он заставил ее раздеться. А затем исполосовал на мелкие кусочки; все стены были в крови, и пришлось их перекрашивать. Ты слыхал когда-нибудь, чтобы профессионал действовал подобным образом?
— Откуда нам знать, какого зверя мог нанять этот сутенер. Может, он специально приказал изуродовать ее, поработать как следует, чтоб другим его девчонкам неповадно было. Поди догадайся, что у него на уме.
— А потом он нанимает меня, чтобы расследовать убийство, да?
— Признаю, это выглядит несколько странно, Мэтт, и тем не менее…
— И это не сумасшедший. Это человек, который обезумел, да, может быть, но только не обычный безумец.
— С чего ты взял?
— Слишком уж он осторожен для безумного. Расписался печатными буквами. Унес с собой грязные полотенца. Этот парень принял все меры предосторожности, чтобы не оставить следов.
— А я думал, он взял полотенца, чтобы завернуть мачете.
— Но зачем ему было это делать? Он вымыл мачете и положил в тот же портфель или сумку, в которой принес. Или же, если бы он действительно хотел завернуть мачете, то взял бы чистые полотенца. Не стал бы он без причины уносить полотенца, которыми вытирался, понимаешь? Он не хотел, чтобы их нашли, вот что. Ведь на полотенцах мог остаться волосок, пятно крови, и тогда эта улика навела бы на след. Помогла бы доказать, что он знал Ким, был как-то связан с ней.
— Да с чего ты взял, что полотенца были грязные, Мэтт? Мы ж не знаем, мылся он там или нет.
— Но он же изрубил ее в куски! И все вокруг было залито кровью. Считаешь, он сам при этом остался чистеньким?
— Наверное, нет.
— Так для чего он унес мокрые полотенца? В качестве сувенира, что ли? Нет, у него была веская причина.
— Ладно… Псих не захотел оставлять следов. Послушай, вот ты только что сказал, что убийца знал ее и у него была причина убить. Что тебя привело к такому заключению?
