— Ничего страшного. Что-нибудь случилось, Мэтт?
— Нет.
— Ты что, выпил?
— Нет.
— Значит, тогда все в порядке.
— Я просто на части разваливаюсь, — сказал я. — Вот решил позвонить тебе. Подумал, может, это поможет удержаться от выпивки…
— Ну и правильно сделал.
— Можно мне приехать?
В трубке повисла пауза. «Ладно, — решил я. — Наплевать и забыть! Перехвачу глоток в «Фэррел», пока они еще не закрылись, потом пойду в гостиницу. И нечего было ей звонить».
— Понимаешь, это не совсем удобно… Ты меня слышишь, Мэттью? Нет, ты, конечно, можешь звонить мне в любое время. И ничего, что разбудил, но…
Я сказал:
— Полчаса назад меня едва не убили. И я избил этого мерзавца и сломал ему обе ноги. И меня всего трясет, никогда прежде такого не было. Я знаю, помочь может только бутылка, но я боюсь… Боюсь, что стоит только начать — и все. Закрутится снова. Нет, все равно выпью. Просто я подумал, что если посидеть с кем-нибудь и поговорить, может, и полегчает, и расхочется пить, но все это ерунда… Прости, я не должен был звонить. Извини, ради Бога!..
— Погоди!
— Да?
— На Сент-Марк-Плейс есть что-то вроде клуба. Там и ночью, и по выходным проводят собрания. У меня и точный адрес есть, записан в книжке. Могу посмотреть.
— Да, конечно.
— Ты не пойдешь?
— Я не умею выступать на собраниях, Джен. Как-то не получается. Ладно, забудь об этом. Все в порядке.
— Ты где?
— На углу Пятьдесят восьмой и Девятой.
— Это всего в нескольких минутах от моего дома. Приезжай.
Я выглянул на улицу. «Цыганское такси» еще стояло у входа в «Армстронг».
— У меня тут такси, — сказал я.
— А ты помнишь, как ехать?
— Помню.
* * *
Таксистка высадила меня у подъезда шестиэтажного жилого дома на Лиспенар. Включенный счетчик съел почти всю двадцатку. Я протянул ей еще одну. Это было слишком щедро, но я испытывал к этой женщине самую искреннюю благодарность и мог позволить себе быть щедрым.
Позвонил условным знаком — два длинных и три коротких — и отошел в сторону, чтобы она могла сбросить мне вниз ключ. Затем поднялся на лифте на пятый этаж и оказался в ее квартире-студии.
— А ты быстро, — заметила она. — Тебя и правда ждала машина?
Впрочем, переодеться ей времени хватило. На ней были старенькие джинсы «Ли» и фланелевая ковбойка в красно-черную клетку. Вообще Джен была довольно привлекательна — среднего роста, плотненькая, словно созданная для уюта и утешения ближних, а не для демонстрации высоких скоростей. Личико сердечком, темно-каштановые, с проблеском седины волосы до плеч. Большие, широко расставленные серые глаза. Никакой косметики.
Она сказала:
— Я сварила кофе. Ты как предпочитаешь?
— С капелькой бурбона.
— Перебьешься! Ладно, садись. Сейчас принесу кофе.
Когда она вернулась, я стоял возле головы Медузы, поглаживая кончиком пальца ее змееобразную гриву.
— Знаешь, эти волосы напоминают мне одну девушку, — сказал я. — У нее были такие красивые светлые косы, она укладывала их вокруг головы. И я всегда вспоминал твою Медузу горгону.
— Что за девушка?
— Ее убили. Не знаю, с чего и начать.
— Да с чего угодно, — сказала она.
* * *
И я стал рассказывать. Говорил долго, расхаживая по комнате, а начал с событий этой ночи, а потом лихорадочно перескакивал с одного на другое. Джен встала, пошла варить кофе, а когда вернулась, я продолжил свой рассказ. Итак, я остановился… Впрочем, это не имеет значения.
Я сказал:
— Я просто не знал, что, черт возьми, с ним делать. Ну, свалил его, потом обыскал. Не мог отдать его под арест, но и не мог допустить, чтобы он ушел безнаказанным. Хотел пристрелить — и тоже не смог. Сам не знаю, почему. Ударил бы еще несколько раз головой об стенку — точно бы прикончил. И знаешь, ничуть бы не пожалел. Но пристрелить, когда он лежал без сознания, беспомощный, просто рука не поднялась…
— Я понимаю, Мэтт.
— И оставить его вот так, пока он очухается, тоже не мог. Не хотел, чтобы он снова вышел на улицы. Ведь он мог бы купить себе другой револьвер и снова приняться за свое. Поэтому я и сломал ему ноги. Хотя когда кости срастутся, он снова будет нападать на людей, но зато какое-то время на улицах не появится… — Я пожал плечами. — Бессмыслица, правда? Но как я должен был поступить?
— Самое главное, ты не напился.
— Разве это самое главное?
— Думаю, да.
— Едва удержался. Если бы остался один, если бы не дозвонился тебе… Бог ты мой, как же мне хотелось выпить! И до сих пор хочется.
— Но ведь ты не будешь?
— Нет.
— А у тебя есть консультант, Мэттью?
— Нет.
— Надо завести. Очень помогает.
— Помогает?
— Ну да. Это человек, которому можно позвонить в любое время, посоветоваться.
— А у тебя есть?
Она кивнула.
— Да, я ей звонила. После того, как поговорила с тобой.
— Зачем?
— Потому что я нервничала. А поговорила с ней и сразу успокоилась. Потому что хотела услышать, что она посоветует.
— И что же?
— Что я не должна разрешать тебе приезжать, — она замялась. — Но ты уже ехал…
— Ну, а что еще?
Она отвела большие серые глаза.
— Что я не должна с тобой спать.
— А это еще почему?
— Потому, что возобновлять отношения в первый год ну, после… «лечения», не рекомендуется. Потому, что связь с человеком, только что бросившим пить, может иметь самые ужасные последствия.
— Бог ты мой! — воскликнул я. — Да я приехал к тебе просто потому, что едва не свихнулся, а вовсе не потому, что хотелось трахаться.
— Знаю.
— А ты всегда слушаешься своего консультанта?
— Стараюсь.
— Кто же эта женщина, вообразившая, что она глас Господен?
— Просто женщина. Моего возраста. Хотя нет, на полгода моложе. Не пьет уже почти шесть лет.
— Долго.
— Мне тоже кажется, что долго… — Она взяла чашку, увидела, что она пустая, поставила на стол. — А у тебя есть на примете человек, которого ты бы мог попросить стать консультантом?
— Так надо кого-то просить?
