— Хорошо. А вам еще коку?
К этому времени желание выпить хоть чуточку стало совершенно неукротимым. При мысли об очередном бокале коки к горлу подкатила тошнота. И я попросил ее подать мне имбирное пиво. Дэнни все еще звонил, когда она принесла мне заказ. Поставила передо мной пиво, для него — водку. Я сидел и старался не смотреть на эту прозрачную жидкость, но глаза так сами и тянулись к ней. И мне захотелось, чтобы он так и не вернулся к столу, и тогда… тогда я мог бы выпить эту проклятую водку!
Я глубоко вздохнул и стал пить пиво, пытаясь держать руки как можно дальше от водки. Наконец он вернулся к столу.
— Итак, — сказал он. — Завтра вечером он будет в «Гарден».
— А что, разве «Никс» вернулись? Я думал, они еще на гастролях.
— Да нет, они будут не на главной арене. Вообще-то там будет рок-концерт, но только не «Никс». А Чанс идет в «Фейт форум», там в пятницу вечером бокс.
— Он что, всегда ходит?
— Не всегда, но завтра во втором полусреднем выступает парень — Кид Баскомб. Отборочные соревнования, а у Чанса свой интерес к этой восходящей звезде.
— Он что, его купил?
— Возможно. Но может, и чисто интеллектуальный интерес. Чего улыбаешься?
— Какой может быть у сутенера «интеллектуальный интерес» к боксеру полусреднего веса?
— Но ты же не встречался с Чансом, верно?
— Нет.
— Так вот, он человек необычный.
— У меня уже начало складываться такое впечатление…
— Ладно тебе! Так вот, Кид Баскомб будет обязательно выступать, но это вовсе не означает, что Чанс обязательно там появится. Но если хочешь потолковать с ним, можешь попробовать. Ведь риск — цена билета.
— А как я его узнаю?
— Так ты с ним никогда не встречался? Ах, ну да, ты только что говорил! И не узнаешь его, когда увидишь?
— Особенно в толпе. Где половина зрителей сутенеры, а вторая — игроки.
Он задумался.
— А что, этот ваш разговор с Чансом, он должен его огорчить, да?
— Надеюсь, что нет.
— Я в том смысле, что не будет ли причина, по которой ты его ищешь, ударом ниже пояса?
— Думаю, нет.
— Тогда, приятель, придется тебе раскошелиться еще на один билет. Скажи спасибо, что это бокс, а не какой-нибудь пижонский концерт в Гарден-центре. Хорошие места обойдутся долларов в десять-двенадцать, ну, в первом ряду, у самого ринга, — в пятнадцать, это самое большее. Так что за два билета придется выложить максимум тридцатку.
— Решено, ты идешь со мной!
— Прекрасно! Тридцать долларов за билеты, пятьдесят — мне за потраченное время. Если бы это были автогонки, я бы не взял с тебя ни цента. Но боксом я никогда особенно не увлекался. Еще скажи спасибо, что не хоккей, тогда бы это обошлось тебе в сотню.
— Да, уже экономия. Встретимся там?
— У входа. В девять, тогда будет время осмотреться. Ну что, договорились?
— Естественно.
— Надо бы мне одеться во что-нибудь яркое, — сказал он. — А то еще, чего доброго, и меня не узнаешь.
Глава 4
Узнать его особого труда не составляло. На нем был фланелевый костюм сизо-серого цвета, а под пиджак он надел ярко-красный жилет, черный вязаный галстук и белоснежную сорочку. И еще он носил темные очки в металлической оправе, Дэнни Бой имел привычку ложиться спать с восходом солнца — глаза и кожа не переносили яркого света — и темные очки не снимал даже по вечерам, если не сидел в заведениях типа «Пуганс» или «Верхний узел», с приглушенным освещением. Однажды он признался мне, что мечтает об изобретении специального выключателя, с помощью которого можно было бы приглушать свет и краски окружающего мира. Лично мне таким выключателем служит только виски. Оно затемняет свет, скрадывает звуки и скругляет углы.
Я любовался его нарядом. Он сказал:
— Ну, как тебе жилетка? Не надевал лет сто. Хочу выглядеть заметным.
Билеты уже были при мне. Самые лучшие места, в первом ряду у ринга, стоили пятнадцать долларов. Я купил два билета по четыре пятьдесят, там, где человек находился скорее ближе к Богу, чем к рингу. Мы прошли мимо контролера, я сунул ему мелко сложенную купюру. Он усадил нас в третьем ряду.
— Пока посидите здесь, джентльмены, а там посмотрим, — сказал он. — Может, и удастся пересадить вас в первый.
Он отошел, а Дэнни Бой заметил:
— Способ заработать всегда найдется, да, Мэтт? И сколько ты ему дал?
— Пятерку.
— Выходит, эти места обошлись тебе в четырнадцать долларов вместо тридцати. Как думаешь, сколько ему удается сколотить за вечер?
— В такой, как сегодня, не слишком много. Другое дело, когда выступают знаменитости. Тогда на одних чаевых он имеет пятикратную зарплату. Ну, разумеется, он делится…
— У каждого свой интерес, верно?
— Да, похоже, что так.
— У каждого. Даже у меня.
Намек был ясен. Я сунул ему две двадцатки и десятку. Он спрятал деньги и внимательно оглядел публику.
— Что-то пока его не видать, — сказал он. — Ну, ничего, появится перед самым выступлением Баскомба. Пойду, пожалуй, маленько прогуляюсь.
— Валяй.
Он поднялся и пошел по залу.
Я сидел и поглядывал по сторонам: не столько в поисках Чанса, сколько в желании получить общее представление о присутствующих. Тут было много чернокожих, которых я, вполне возможно, видел вчера вечером в Гарлеме, сутенеры, мелкие спекулянты, игроки и прочая подобная шушера. Почти все они были с дамами. Были здесь и белые парни из крутых — в дорогих выходных костюмах, увешанные золотом. Они явились без дам. Места подешевле занимала обычная на такого рода мероприятиях смесь: белые, черные, латиноамериканцы, в одиночку, парами и группами. Они жевали хот-доги, пили пиво из бумажных стаканчиков, болтали, смеялись и изредка поглядывали на то, что происходит на ринге. Иногда попадалась физиономия, которую можно увидеть только на ипподроме, — лицо типичного жучка, предлагающего делать ставки на заведомо дохлую лошадь. Впрочем, таких тут было немного. Кто нынче делает крупные ставки на подобного рода соревнованиях?
Я повернулся к рингу. Два латиноамериканских парня, один совсем светлый, другой потемнее, изо всех сил старались избежать серьезной травмы. Вроде бы они выступали в легком весе, и тот, побелее, организовал довольно плотную защиту. Я увлекся. В последнем раунде чернокожий все-таки пробил оборону и умудрился заехать противнику в челюсть. И тут же принялся шустро колотить его по корпусу, но ударил гонг. Он выиграл по очкам, и в зале пронесся возмущенный ропот. Наверное, там сидели родственники и друзья побежденного.
