Прошел час, второй… Аккумулятор телефона уже начал намекать, что вот-вот окончательно разрядится, и читать станет не с чего, и тогда останется только одно — думать. Точнее, заниматься копанием в собственной личности, многочисленных провалах и их последствиях. Так себе занятие, но думать о чем-то хорошем обычно не получалось, особенно если оставалась в одиночестве и изоляции, как сейчас. В такие моменты я приходила к одному и тому неутешительному выводу: жизнь не удалась, и есть все шансы, что вовсе не удастся.
Да, неплохое образование, но, чтобы оплачивать квартиру и собственные расходы, пришлось пойти устроиться в детективное агентство. Сперва это показалось неплохой идеей, работа обещала быть интересной. Ну как же, частный детектив. На деле все оказалось жалким, подчас мерзким и довольно часто шло вразрез с законом. А откладывать деньги все равно никак не выходило, жила от зарплаты до зарплаты.
Ланс называл меня красивой и даже не кривил душой. В плане внешности природа действительно не поскупилась, да и какое-никакое обаяние имелось в наличии, так что получить понравившегося парня обычно труда не составляло. Быстро сходились — быстро расходились. Без последствий и обязательств.
Пустота. Полная и абсолютная пустота, которую удавалось выбросить из головы за просмотром книги, фильмом, веселой болтовней. А вот в одиночестве и тишине накатывала тоска. Хоть волком вой.
Телефон продержится еще минут сорок — потом все. Ночь обещает быть длинной.
Интересно, на ночь в этих катакомбах выключают свет? Если да, то выйдет совсем уж невесело. Темноты я не боялась ни капли, фобий у меня вообще как таковых не было, но даже совершенно бесстрашный и уравновешенный человек рехнется в тишине и темноте.
А еще подо мной, под массивом холодного камня, словно что-то пульсировало, будто стремительный водный поток с гулом несся по своему руслу. Странные звуки и странные ощущения, которые нагоняли тревогу. И телефон уже принялся предупреждающе пищать.
Понемногу начала накатывать паника… А потом эхо донесло звук шагов, негромкий, словно бы шаркающий, а еще тихий неторопливый стук. Жутковатый звук, от которого хотелось вжаться в стену, обхватить колени руками и зажмуриться как в детстве, когда веришь, что если ты не видишь монстра, то и он не видит тебя.
— Мисс Лэйк! Мисс Лэйк, вы тут?
Из груди вырвался вздох облегчения. Нет, монстр, конечно, но вроде бы неопасный. В крайнем случае, всегда можно отбиться, такого соплей перешибешь и не заметишь.
— Я тут! — крикнула и добавила себе под нос: — Милорд.
Надо же, лично выполз на поиски, сдыхоть. Можно сказать, подвиг совершил.
Через минуту Грейсток вышел из-за поворота, тяжело опираясь на явно старинную трость, которая выглядела чересчур массивной для такого худого человека.
— Я же предупреждал вас, что не стоит бродить здесь в одиночестве, — укоризненно произнес граф и протянул руку с явным намерением помочь мне подняться. Принимать ее не хотелось в первую очередь из-за никак не желающего покидать меня чувства гадливости, которое вызывали тонкие сухие пальцы, но также было подозрение, что у Грейстока банально сил не хватит и в итоге ляжем на каменный пол рядом.
Но ведь подорвался же, побежал следом сам. Нужно проявить какую-то признательность, в самом деле, уж на это моего ущербного воспитания должно хватить.
Пошла на хитрость, приняла холодную ладонь, стиснув зубы, чтобы не показать, насколько мне неприятно это прикосновение, но вставала сама, отталкиваясь от пола второй рукой. Не знаю, заметил ли Грейсток мою борьбу с собой, но вот то, что его помощь использовали только номинально, разумеется, понял, как-то неловко улыбнулся и отпустил меня первым, даже отступив на шаг, чтобы не нарушать моего личного пространства.
— Простите, что не послушала и доставила столько неудобств. Но зачем же вы сами беспокоились? Вам ведь тяжело.
На миг на худом, измученном болезнью лице проступило выражение досады, но оно исчезло настолько быстро, что я даже подумала, померещилось.
— В замковых подземельях по-настоящему хорошо умеют ориентироваться только я, Лэмптон, миссис Кавендиш и еще пара старших слуг. Мы не знали, как далеко могли зайти вы и мистер Уолш, так что на поиски отправились только те, кто знает здешний лабиринт как свои пять пальцев. В обратном случае нам бы пришлось искать не двоих, а троих или четверых.
Из груди Грейстока вырвался смешок, который быстро перешел в тяжелый надрывный кашель.
— Идемте, мисс Лэйк, тут немного прохладно.
Я согласилась. Находиться здесь, под землей, было совершенно невыносимо, да и вряд ли на графе хорошо скажутся здешние холод и сырость. Не хватало еще возобновления режима террора со стороны здешней прислуги за то, что послужила причиной очередного приступа у их обожаемого хозяина.
— Но как вы начали хорошо ориентироваться в подземельях? — спросила я озадаченно, идя рядом с графом по коридору. Мужчина уверенно держал неплохой темп и, кажется, не планировал пока падать замертво.
Он пожал плечами, на мгновение сбившись с шага.
— Я был довольно непоседливым ребенком, — с улыбкой произнес он, — чем доставлял немало беспокойств моей матушке. Мальчики по своей природе исследователи и завоеватели, нам непременно нужно доказать свою силу этому миру, а болезнь заставляет прилагать вдвое больше усилий в этом несомненно важном деле.
Коридоры, по которым меня вели, как будто вообще не отличались один от другого, но, видимо, хозяин Корбина отмечал какие-то едва заметные приметы, позволявшие ему ориентироваться в переплетении на первый, второй и даже третий взгляд совершенно одинаковых переходов.
— И одним из главных вызовов моего детства стал сам замок и, разумеется, его подземелья. Сложно сказать, сколько раз мне самому доводилось теряться здесь… Уже и не вспомнить.
Я покосилась на Грейстока. На его лице проступила задумчивая улыбка, словно бы он вернулся в детство.
— Так что я изучил весь Корбин методом проб и ошибок, мисс Лэйк, проб и ошибок. Метод вполне действенный, никто лучше меня сейчас не знает замка.
То есть выходит, вот таким заморенным Джаред Лоуэлл был с самого детства, однако это не мешало ему заиметь собственное шило в филейной части. Бедная графиня Грейсток, наверное, намучилась с непоседливым сыном, который в любой момент притом мог свалиться с приступом в каком-нибудь особенно отдаленном закоулке замка. Как только удалось этому человеку дожить до его лет после такого бурного детства?
— Видимо, ваше детство прошло увлекательно, милорд, — отметила я, чтобы сказать хоть что-то. В конце концов, Грейсток позволил себе со мной даже некоторую доверительность, плевать, что совершенно мне ненужную. Такие откровения не принято игнорировать, как бы ни хотелось.
— В какой-то мере, мисс Лэйк, — отозвался граф, кажется, куда больше увлеченный своими воспоминаниями, чем мной или чем-либо еще.
