Ломать голову над тем, как поступить, долго не пришлось — в библиотеку удивительно резво для своего возраста вбежал доктор Монтегю, сквозь маску привычной благодушности проглядывала тревога.
— Мисс Лэйк, я понимаю, вы заняты, однако мне требуется переговорить с вами с глазу на глаз.
Тон у доктора был крайне озабоченный и ясно свидетельствовал о том, что разговор должен состояться прямо сейчас безо всяких промедлений.
— Х-хорошо, доктор Монтегю, — растеряно произнесла я и поднялась под недоуменным взглядом Ланса. Куратор плохо понимал, с чего мне пришло в голову быть такой покладистой. Поведение совершенно не в моем духе: вынужденная прогибаться перед начальством на работе, я в итоге почти никогда и никому не шла на уступки.
А тут вдруг пришло в голову, что целитель желает поговорить о чем-то действительно важном.
Доктор Монтегю не стал морозить меня в коридоре — отвел в гостиную неподалеку, в которой был растоплен камин, а заодно и стоял чайник с парой чашек. К беседе старик подготовился основательно.
— Видите ли, мисс Лэйк, я взял на себя смелость просить вас об услуге несколько деликатного характера. Не для себя, для моего пациента. Для графа Грейстока. Как вы уже знаете, он страдает от редкого неизлечимого заболевания. Вылечить его, к сожалению, возможным не представляется…
Последовал тяжелый, усталый вздох человека, который несет непосильную ношу.
— Да, доктор, о состоянии здоровья графа я имею некоторое представление, хотя диагноз мне и неизвестен.
Целитель кивнул и вздохнул снова.
— Я его личный целитель с самого рождения, мисс Лэйк. И все двадцать четыре года его жизни я занимаюсь тем, что купирую симптомы с переменным успехом.
Конечно, заболевание Грейстока меня занимало и сильно, но все-таки не стояло на первом месте в списке интересов. Да и как же конфиденциальность и целительская тайна?
— Я… Мне кажется, Вам не следует обсуждать со мной диагноз графа Грейстока, — осторожно заметила я, не зная, как быть. Уйти сразу?
Старик посмотрел на меня пристально, изучающе, а в треске камина слышалась как будто бы насмешка. Вероятно, у меня чересчур сильно разыгралось воображение.
— К сожалению, я вынужден говорить с вами о состоянии моего пациента, дело в том, что вы можете облегчить его состояние, пусть и временно.
Такое заявление вызвало у меня исключительно оторопь. Каким образом я должна была помочь Грейстоку? Я же не была целителем, в конце-то концов!
— Мне понятны ваши сомнения, мисс Лэйк, однако поверьте, это действительно по силам вам. Пойдемте со мной.
И я пошла.
Никогда не думала, что однажды окажусь в спальне аж целого графа. Теперь главное не проболтаться матери, иначе она изведет меня вопросами, почему ничего не сфотографировала. И ведь не поверит мне мамочка, что ничего этакого в покоях Джареда Лоуэлла не было. Мебель старинная, но какая-то… вызывающе простая. И ни единого зеркала в комнате.
Почему-то я думала, что комната Грейстока будет погружена во мрак из-за тяжелых задернутых портьер. Портьеры оказались на месте, глубокого синего цвета, вот только они были расшторены, спальню заливал солнечный свет, и в его лучах Грейсток выглядел практически пугающе. Иногда про людей, которых стремительно истощает болезнь, говорят, будто они «сгорают». Так вот, Джаред Лоуэлл как раз сгорал, он уже выглядел как покойник, и только время от времени шевелящиеся беззвучно потрескавшиеся губы, да еле заметно поднимающаяся грудь говорили о том, что он еще не скончался.
— Создатель милосердный, что с ним такое?! — прошептала я, чувствуя, как ноги буквально примерзли к полу.
Пришло осознание: вовсе не вызывающая некрасивость графа вызывала во мне страх, вовсе нет. Боялась я смерти, которая явно ходила с Грейстоком рука об руку. Все мы боимся смерти, поэтому умирающие подчас вызывают не столько сочувствие, сколько леденящий ужас.
— Он… — начал было целитель, но тут больного выгнуло на постели какой-то невообразимой судорогой. Грейсток буквально на мостик встал, но ни одного звука не сорвалось с потрескавшихся губ.
— Создатель милосердный! — воскликнул доктор Монтегю и резко рванул к двери, по пути схватив меня за руку.
Как только массивная дверь закрылась за нами, в спальне графа что-то грохнуло, будто произошел… взрыв? Это был на самом деле чертов взрыв!
— Что произошло? — хрипло прошептала я и рванула назад в комнату, не обращая внимания на оклик доктора Монтегю.
Нужно было помочь больному, если там взорвалась бомба…
Однако старик с ненормальной для его возраста силой схватил меня за плечи, удерживая на месте.
— Стойте, мисс Лэйк! Еще нельзя входить туда поверьте мне!
К сожалению, старик оказался прав. Рвануло еще раз, а потом еще, когда я наивно рассчитывала, что на этот раз все действительно закончилось.
— Создатель, да что же это такое?.. Грейсток…
Несколько взрывов подряд… Да от него ведь ничего не должно остаться… Там вся комната наверняка в крови… Нужно было убедиться, удостовериться, что мужчина погиб или же помочь ему, если каким-то чудом он все-таки выжил…
И все равно я сжала зубы и дернула дверь на себя, готовясь к самому ужасному.
Комната действительно была разгромлена, мебель покорежена, разнесена в щепки, однако самого ужасного не произошло — Джаред Лоуэлл все так же лежал на постели и теперь как будто даже выглядел самую малость получше.
Но если были взрывы — как так вышло, что Грейсток уцелел?
— Что за чертовщина тут происходит? — потрясено прошептала я, обернувшись к доктору Монтегю.
Тот выглядел каким угодно, только не удивленным. Старый целитель безо всяких сомнений знал, что именно произошло, да и неудивительно, учитывая, что он знал своего пациента с самого момента рождения.
— Что случилось, доктор? Как такое вообще возможно? — поймала я взгляд доктора Монтегю в надежде, что он разъяснит, что же такое стряслось в комнате графа Грейстока.
Но Монтегю начал нести какую-то ничего не значащую ерунду, одновременно проверяя состояние пациента, который в сознание приходить категорически не желал. Сразу стало ясно, что опять ничего не скажет, станет отмалчиваться как прислуга замка Корбин, хотя до странных взрывов, кажется, готов был пооткровенничать.
И все-таки, как так вышло, что все в комнате в хлам, однако единственное живое существо не пострадало. Да на Грейстоке вообще ни единой царапины! Но Монтегю выскочил за дверь так быстро и с таким перекошенным испугом лицом, что можно было не сомневаться, он считал, мы умрем, если не сбежим.
— Доктор Монтегю, вам следует объясниться. Прямо сейчас объясниться, — потребовала я, настороженно глядя на неподвижно лежащего Джареда Лоуэлла. Казалось, что он в любой момент может открыть глаза, однако этого все не происходило и не происходило.
