Целитель покачал головой, лишая всякой надежды на истину в ближайшее время.
Как же я устала от этого бесконечного замалчивания!
— Думаю, все происходящее вас все-таки не касается, мисс Лэйк, — строго и холодно проговорил доктор Монтегю, недовольно поджимая тонкие губы.
Я бы согласилась с этим утверждением еще с утра, но вот после того, как целитель лично привел меня в комнату своего пациента с некой таинственной целью, все это коснулось меня.
— Да неужели? — процедила я с откровенной неприязнью. — Тогда с какой радости вы привели меня сюда, скажите на милость? Что я, согласно вашему плану, должна была сделать? Ну не разбудить же Грейстока поцелуем?!
Сперва ляпнула — потом подумала. Ведь граф во время того своего злополучного ночного «визита» именно поцеловать меня пытался. Зачем-то. Если учесть его явное нежелание совершать в отношении меня некие развратные действия, зачем Джареду Лоуэллу понадобилось меня целовать?
— Это конфиденциальная информация, мисс Лэйк, я связан целительской тайной. К тому же теперь ваша помощь больше не требуется. Однако спасибо за вашу готовность помочь.
И тут же меня попросту вытолкали за дверь. Обидно, унизительно и совершенно несправедливо, особенно в свете того, что находиться в замке, где что-то взрывается — опасно, глупо и о таком точно нужно предупреждать заранее!
В библиотеку я влетела в самых расстроенных чувствах и тут же потащила Ланса прочь, в коридор, намереваясь пообщаться с куратором с глазу на глаз без Лэмптона, который все норовит подслушать и посмотреть.
— У тебя личико перекосило, — ухмыльнулся издевательски Уолш, когда я решительно запихнула его в нишу возле окна. — Неужели добрый доктор Монтегю прописал тебе какой-нибудь особенно гадостный укольчик?
Я закатила глаза, без слов давая понять, что именно думаю о его чувстве юмора. Оно и без того не блистало, а сейчас шуточки Ланселота и вовсе откровенно бесили.
— Он меня зачем-то притащил в комнату Грейстока. Зачем — не сказал, не успел… Там такое было, что рассказал бы кто — не поверила!
Поспешно начала озираться в поисках очередного соглядатая, но вроде бы к нам никто не подкрадывался, чтобы погреть уши.
— Итак, чему бы я не поверил, а, Вив? — Ланс заинтересовался моими словами и, подозреваю, взбудораженным видом.
— У Грейстока в комнате произошло несколько взрывов! Ты представляешь?! Чертовы взрывы! — выпалила я, чувствуя, как меня буквально потряхивает от страха и возбуждения. — Комната в руинах, а на нем самом ни царапинки!
Я тараторила, понимая, что, наверное, со стороны выгляжу как буйнопомешанная, тем более, что и несла форменный бред. Счастье еще, что Ланс слушал как будто бы внимательно, не перебивал и не пытался высмеять. Впрочем, именно так ведь учат разговаривать с психами…
— А я-то сидел и думал, что за толчки такие странные и почему не снизу идут, а как будто бы сбоку, — пробормотал с коварной ухмылкой Ланс. Мой рассказ его удивил, но не настолько сильно, как можно было бы ожидать. Даже появилось подозрение, что чего-то подобного Уолш и ожидал.
Я исподлобья посмотрела на Уолша, ожидая, что сейчас он выдаст мне какое-нибудь невероятное откровение, но куратор как будто решил поддержать начинания графа и его присных и молчал, но как-то многозначительно, пожалуй, даже слишком.
— Ланселот Уолш, я жду, — строго произнесла я, чувствуя как нервы натягиваются до предела, а нервная я становлюсь чрезвычайно неприятной особой. — Ты ведь что-то знаешь.
Мужчина ослепительно улыбнулся и заявил совершенно искренне:
— О чем ты, Вив? Я ничего не знаю, так что даже не наезжай на меня как внедорожник на старушку.
Я скривилась. Ланс вечно пытается отшучиваться, когда скрывает что-то важное от меня, эта манера была известна всей нашей веселой конторе, а уж мне-то в первую очередь. Итак, ситуация сложилась просто идиотская в стиле «я знаю, что ты знаешь, что я знаю».
— Ланс, хватит заниматься словесной эквилибристикой! Меня достало выжимать из тебя правду как остатки зубной пасты из тюбика!
На этот раз у меня была и веская причина для скандала и даже достаточно сил, чтобы как следует разойтись. Прямо как завещала мама — сделаю все на совесть.
— Ла-а-а-нс! — рявкнула я как тигр, которому хорошенько наступили на хвост. Прозвучало ну очень внушительно, но отважный детектив не дрогнул и продолжил смотреть на меня взглядом незамутненным интеллектом и совестью. — Ланс, колись, мерзавец!
Мерзавец колоться не собирался.
— Ты же говорила, что лезть никуда не надо, нас происходящее не касается и вообще. Идешь против собственных принципов, а?
Уел так уел. Верно, я действительно настаивала на том, чтобы коллега сидел ровно на заднице и не отсвечивал перед прислугой, которая нас и так не особо и любит. Но тогда ничего не взрывалось рядом со мной! Да я правду пыталась узнать у Ланса, а не лезла куда-то!
— Ланс Уолш, ты сдохнуть хочешь? Вот прямо сейчас! Я смогу, не сомневайся!
Я на полном серьезе начала обдумывать, как бы так поаккуратней столкнуть куратора с лестницы, к примеру. Такие сладкие мечты…
— Да ничего я не знаю, так, догадываюсь до кое-чего, — пробормотал Уолш, которому всегда не нравилось, когда приходилось иметь со мной дело в состоянии «слетела с катушек». На самом деле, такое нечасто встречалось, в общем-то я была человеком более-менее уравновешенным, но и тех нечастых вспышек хватило для Ланса, чтобы оценить всю бездну моей скрытой агрессии.
— И до чего догадываешься? — поинтересовалась я и тут же услышала какой-то подозрительный шорох неподалеку.
Подслушивают, стало быть, гады.
Ланс только кивнул, подтверждая, что мне вовсе не померещилось.
— Ладно, пойдем, что ли, по галерее картинной прогуляемся, посмотрим на предков нашего болезного хозяина.
И пошепчемся заодно. На самом деле, сложней всего подобраться к тому, кто постоянно находится в движении, этой нехитрой премудрости Ланс обучил меня в первую же неделю моей работы под его началом.
Предки Джареда Лоуэлла категорически не впечатляли. Точней, не впечатляли его родители, дедушки и бабушки, а также прадедушки и прабабушки. Я, конечно, подозревала, что при таком конечном результате как нынешний граф Грейсток, его родители, вероятней всего, не отличались крепким здоровьем и мощным телосложением, все же такого увидеть не ожидала. Что называется, «цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла». И вот стадия «цапля сдохла» — это как раз последний представитесь рода.
— Что ж они все такие… малахольные? — пробормотала я, оценив масштаб многовековой трагедии.
А ведь действительно трагедия: несколько поколений физически слабых и не то чтобы совсем непривлекательных, но все-таки не слишком красивых людей.
