— А что же без чая и конфет? — не сумела в итоге я удержать язык на привязи.
Грейсток замер посреди комнаты и бросил на меня странный нечитаемый взгляд исподлобья.
— Сарказм — это низшая форма юмора, — тихо проинформировал он, потом вздохнул и добавил: — Но высшая форма мышления.
Почему-то вот так, одной фразой, Джаред Лоуэлл, граф Грейсток, подозреваю, сам того не желая, указал мне на мое место, а заодно дал понять, какое место занимает он сам. У меня не хватило эрудиции понять, кого же процитировал только что мужчина, а это несомненно была именно цитата, причем наверняка из классики. У меня хватало и ума, и воспитания понимать, что, когда человек вворачивает что-то такое, высокопарно-заумное, причина вовсе не в попытке ткнуть собеседника лицом в грязь, но все равно ощутила я именно это.
— На самом деле, я бы тоже предпочел, чтобы мы поговорили с вами сейчас за чашкой чая, мисс Лэйк, — обронил Грейсток, не сводя с меня взгляда. — Но вы могли меня неверно понять. К сожалению, современная массовая культура сделала выражение «зайти на чай» крайне двусмысленным эвфемизмом…
Как не засмеялась — уму непостижимо. Почему-то с самого начала знакомства с Джаредом Лоуэллом казалось, он живет в каком-то ином слое реальности, где современные шутки, двусмысленности просто не существуют. Видимо, то ли переоценила Грейстока, то ли недооценила.
Граф стоял как столб, и я только спустя пару неловких минут сообразила, что он не сядет до тех пор, пока я не предложу. Даже при условии, что пусть комнату временно занимаю я, в целом-то эта комната находится в замке, который принадлежит самом Грейстоку.
— Садитесь, милорд, — поспешно выпалила я, подозревая, что держать на ногах человека с его здоровьем — это откровенный садизм.
— Благодарю вас, — ответил церемонно ответил граф и только после моих слов позволил себе опуститься в одно из кресел.
При искусственном освещении линии его лица казались еще более резкими, острыми, но при этом и странно гармоничными. Этакий идеальный герой романа эпохи романтизма — одинокий, непонятный, бесконечно больной. Впрочем, в те времена в моде был туберкулез, который, по мнению обывателей, придавал своим жертвам этакое потустороннее очарование, а Грейсток, по моим наблюдениям, не кашлял вообще.
— Насколько я могу судить, у вас проблемы из-за незапланированной задержки, не так ли? — очень осторожно, постепенно подбирался к сути своего неурочного визита Лоуэлл.
Вопрос, кажется, совершенно невинный, однако общая формулировка заставила меня насторожиться. Ягодичные мышцы, место обитания интуиции, как-то сразу поджались от предчувствия грядущих проблем.
— Сомневаюсь, что в детективном агентстве средней руки с пониманием отнесутся к настолько затянувшейся командировке, — произнес Грейсток с полуулыбкой, и я поняла, что нервничала не зря.
Что говорить на такое — непонятно. Он ведь даже не обвинял меня, хотя повод был просто наишикарнейший. А если не обвиняют, стоит ли оправдываться? А если стоит, как именно? И почему вдруг Грейстоку пришло в голову припереть меня к стенке одну? Почему он не пожелал говорить со мной и с Лансом одновременно?! Уолш бы отболтался… Он всегда отбалтывается, ну, не всегда, но в большинстве случаев точно…
— И как давно вы это знаете?.. — убито спросила я и тут же вздохнула, понимая, что одной только фразой призналась сразу во всех грехах.
Грейсток все с той же полуулыбкой пожал плечами.
— С самого начала. Ну, не думали же вы, в самом деле, будто я не проявлю никакого интереса к личности своей гостьи? Для такого невнимания я слишком любопытен, мисс Лэйк.
Примерно так я и думала, посчитав, что человек, главной задачей которого является просто выжить, не станет глубоко копаться в подноготной гостя, за которого вроде как ручается уважаемый ученый.
— Профессор Грэм был слишком удивлен вашей достойной уважения инициативой, мисс Лэйк, о чем не преминул упомянуть в нашем разговоре. По его словам, он уже скоро не сможет вспомнить, как именно вы выглядите. А учитывая, насколько у вас запоминающееся лицо, это говорит действительно о многом.
Я тихо простонала сквозь зубы, проклиная всех и вся разом.
— Вы знакомы…
Граф кивнул.
— Разумеется. И достаточно близко. К сожалению, в силу известных вам обстоятельств, встречаться лично у нас теперь практически нет возможности, но расстояние не помеха для переписки или телефонных разговоров, — продолжил добивать меня Джаред Лоуэлл, в глазах которого теперь уже разгорались искры лукавства.
Можно было догадаться… Можно было! Он же пустил нас в свою личную гостиную, я видела, что он увлечен магической наукой… Наличие знакомств в научной среде в такой ситуации скорее закономерно… Но Грэм ведь историк… А Грейсток, в свою очередь, выбрал специализацию «теоретическая магия».
Мысли в голове путались, как будто кошка решила поиграть с клубком ниток.
— Но тогда… зачем вы меня вообще в замок пустили? — потрясенно спросила я, вообще уже ничего не понимая.
Граф снова пожал плечами.
— Почему бы и нет? У меня не так много способов развлечься здесь. А вы и ваш коллега чрезвычайно забавные.
В этот не самый счастливый момент моей не самой долгой жизни я первый раз почувствовала себя кем-то вроде хомяка, который на потеху маленькому хозяину бодро бегает по пластиковым трубкам в своей клетке.
— Забавные, стало быть… — безо всякого выражения произнесла я, словно пробуя слово на вкус. Ощущения так себе. — Развлекались, стало быть…
Теперь у меня появилась причина считать, что весь тот чудовищный бардак в архивах, который нам пришлось разгребать как легендарному герою пришлось разгребать в далекой древности царские конюшни — это одна большая западня, поставленная на незадачливых шпионов скучающим графом Грейстоком. Если все именно так, у него действительно черное чувство юмора.
— Да, вы меня изрядно повеселили. Такая самоотверженность вместе с упорством редко встречается в наши времена, — как ни в чем не бывало продолжил Джаред Лоуэлл безо всяких признаков какой бы то ни было вины.
И поди теперь пойми, то ли действительно никаких коварных капканов Грейсток не расставлял, то ли совести нет, чтобы мучить. Хотя меня же, например, совесть тоже особо не грызла за то, что пробралась в чужой дом, а ведь понимала, что поступать таким образом — не признак высокоморальности.
— И вы пришли сообщить мне посреди ночи о том, что я вас все эти дни веселила? — осведомилась я тоном оскорбленной до глубины души благородной леди. Вышло слишком пафосно, соответственно, недостоверно.
Грейсток на мгновение улыбнулся чуть шире, но больше никак своего веселья не продемонстрировал.
— Нет, разумеется, мисс Лэйк, я не настолько бестактен, — отвечал он, и вот в исполнении Джареда Лоуэлла интонации, практически аналогичные моим, звучали куда естественней и органичней. — Дело в том, что, поразмыслив немного, и в связи с последними неприятными событиями, я принял решение обратиться за вашей помощью, как настоятельно советовал мне доктор Монтегю.
