— Кажется, сон пошел вам на пользу, милорд, — как будто невзначай обронила домоправительница, но при этом каждый ее жест говорил о крайнем напряжении.
— Вы правы, миссис Кавендиш, — с улыбкой согласился граф Грейсток. Джаред. — Отдохнул я действительно прекрасно.
Взгляд местной рыжеволосой диктаторши тут же обратился на меня — словно ножом резанул. Оставалось только надеяться, что удалось сохранить полную безмятежность, как сделал это сам виновник переполоха.
— Я очень рада, милорд, — уведомила графа миссис Кавендиш и удалилась по каким-то своим чрезвычайно важным делам.
Ланселот на мгновение нахмурился, будто что-то обдумывая, но — хвала Создателю! — ничего не ляпнул в своей обычной манере.
— Что такое случилось с Грейсток и с чего вы с ним перемигивались? — осведомился Ланселот по дороге в библиотеку.
Я ускорила шаг, надеясь, что в библиотеке опять затаился вредный дворецкий, перед которым Уолш не пожелает открывать рот лишний раз.
— Чушь полная, никто ни с кем не перемигивался, — фыркнула я насмешливо.
Правда, мне ни на грош не поверили.
— Вив, сходи на курсы театрального мастерства, даже если уволишься из нашей конторы, в жизни все равно пригодится, — едко процедил Ланселот. — Что-то между тобой и нашим болезным графом все-таки случилось. И внезапно его попустило. Станешь убеждать, что все это сугубо игра моего воображения?
Я только возмущенно вскинулась.
— С чего бы мне вообще пришло в голову тебе что-то доказывать? Много чести.
Взгляд Уолша на мгновение стал совсем уж тяжелым, свинцовым просто-таки, и мне стало как будто бы зябко. Но не причина же это отступать от своих слов? В конце концов, вряд ли Грейсток горел желанием сообщать свой диагноз каждому встречному. Да и была у меня другая причина хранить чужой секрет так же старательно, как и свой собственный: свои выводи и догадки куратор тоже решил придержать при себе, так с чего мне вдруг откровенничать?
— Ну, смотри, Вив. Я ведь потом припомню, — буркнул Уолш, не слишком довольный моим отказом сотрудничать.
Мести Уолша я не особенно боялась, уже успев получить определенное представление о пределах его возможностей, а заодно и фантазии. Ну, отомстит, так я ведь тоже отомщу следом. Обоим в итоге будет весело. Не в первый раз же, в самом деле.
— И замок больше не вибрирует. Прям-таки чудеса… — вполголоса прокомментировал Уолш уже у самых дверей библиотеки.
Я замерла, прислушиваясь, и осознала, что, черт подери, хорошим детективом мне все-таки никогда не стать, раз упускаю такие очевидные детали окружающей обстановки. Да, заемная магия опьяняла, дарила эйфорию, но должна же я была понять, что такой пугающий шум пропал. Замок действительно затих, словно притаился, но когда это случилось — непонятно.
— В самом деле, — откликнулась я и первой толкнула тяжелые двустворчатые двери.
Библиотеку протопили, и это уже стало весомой причиной для культурного шока. Никто не озаботился отоплением даже тогда, когда я заболела, а тут вдруг подобная роскошь. Я сперва подумала было, что такова благодарность графа Грейстока за оказанную мной услугу, но быстро отказалась от этого предположения, ведь это означало бы, что пытка холодом — тоже дело его рук. Наверное, Джаред Лоуэлл мог бы отомстить, я не считала его каким-то святым подвижником, однако при этом ни капли не сомневалась, что подобная мелочность точно не в его духе.
Да и будет ли вечно болеющий человек, который существует в пределах нескольких комнат задумываться, отапливаются ли другие помещения замка? Наверняка нет, такие хозяйственный мелочи — вотчина или Лэмптона, или миссис Кавендиш, или обоих разом.
И они поняли, почему их хозяину стало лучше, а отопление в библиотеке — это небольшая благодарность. Что же, все закономерно, за приступ Грейстока — ледяной душ, за его поправку — тепло на рабочем месте.
Ланс первым бросился к камину, словно не веря, что уютное потрескивание огня действительно реально.
— Вив, делай, что пожелаешь, — тут же выпалил он, довольно посвистывая. — Вот теперь я готов благословить тебя абсолютно на все.
Через пару часов я поняла, почему нас удостоили настолько больших милостей: то и дело мимо дверей библиотеки раздавались знакомые чуть шаркающие шаги, да и голос Грейстока слышался часто. Теперь я готова была поверить, что больной ребенок все детство доводил родителей до нервных припадков своей гиперактивностью. Только ему полегчало — и на тебе, носится как в задницу ужаленный на радость всей прислуге.
— Вот же неугомонный, — тоже не оставил без внимания такую ненормальную активность Грейстока мой куратор.
И правда ведь неугомонный.
Работа в тепле и относительном уюте пошла куда быстрей, к тому же на отдельном столике нас ожидал горячий кофейник и две чашки. Все это, разумеется, располагалось на приемлемом расстоянии от драгоценных книг и свитков, чтобы, не приведи Создатель, историческое наследие Грейстоков не пострадало даже в малой мере.
Это действительно проявление благодарности именно со стороны прислуги, не самого графа. Значит, все эти горничные, садовники и прочие в самом деле следят за всем происходящим, следят в четыре глаза! А за нами так и вообще в первую очередь!
И еще, проверив всю библиотеку, я убедилась, что Лэмптон сегодня оставил нас в покое. Возможно, решив сменить гнев на милость, возможно, из-за того, что его свободное время теперь было занято внезапно загоревшимся жаждой деятельности хозяином.
Отсутствие надоедливого дворецкого под боком радовало, однако я понимала, что теперь у Ланса нет ни единой причины сдерживать свое любопытство и вопросами меня, наверное, просто замучают.
— Вив, ради всего святого, — действительно пошел в лобовую атаку Уолш, когда убедился в том, что у нашего разговора нет ненужных слушателей, — что случилось ночью? Не пытайся мне врать, я же вижу, ты будто светишься изнутри. Да и Грейсток. Хотел бы я верить, что все это — последствия большой и взаимной любви, но…
Но светилась я не радостью, а… ну, словом, магия, струящаяся во мне, придавала коже словно бы жемчужное сияние. Собственно говоря, маги всегда более привлекательны, чем не-маги, если речь не шла об откровенных патологиях как в случае с графом Грейстоком.
— Это не имеет ни малейшего отношения к нашему делу, так что и нечего рассказывать, — отозвалась я, уже через секунду понимая, что все-таки язык — мой главный враг. Я только что сама признала… а вот, что именно — Ланс отлично додумает сам. Или же придумает. Отсутствием фантазии Ланселот Уолш точно не страдает.
— Если «это» имеет отношение к тому, что ты однажды окажешься в постели Грейстока… То лучше не надо, детка. Не доводи до крайности.
У меня задергалась щека. Довел-таки до нервного тика, поганец! С горя пошла и залила в себя две чашки кофе подряд.
