Грейсток заморгал еще быстрей, но в сторону отступил, давая войти в свою комнату. Да, уж, обменялись визитами вежливости, наверняка миссис Кавендиш хватил бы удар, дознайся она. Но если с домоправительницей еще были возможны варианты, то Лэмптона бы точно «распущенность» хозяина свела бы могилу.
— Признаться, не ожидал, что вы решите нанести мне визит, Вивиан, — прокомментировал мое появление все еще, по-видимому, не окончательно проснувшись мужчина и вздохнул.
— Это было не слишком вежливо, — покаянно признала я собственный промах, — но я просто посчитала слишком важным рассказать вам все, не откладывая…
И мне все равно было не заснуть, а как известно, не заснул — буди другого.
Краем глаза заметила, что стоило мне только отвернуться — Лоуэлл все-таки не выдержал и зевнул так, что едва челюсть не свернул. Воспитание воспитанием, однако ничто человеческое графу Грейстоку было не чуждо.
— Я премного благодарен вам за заботу, Вивиан… — прозевавшись пробормотал Джаред и замолчал.
Хотя я готова была на крупную сумму спорить, что закончить он хотел словами «Но лучше бы вы пришли утром». Впрочем, хозяин Корбина меня так и не выставил, хотя я самую малость опасалась, что он все-таки решит перенести разговор на более приличное время. И тогда останусь я один на один с лютой бессонницей. Перспектива определенно не самая радужная.
— Вы очень добры, впрочем как и всегда, — чуть неуверенно улыбнулась я Джареду.
По его взгляду можно было прочесть «Да, так и есть», ну, или именно это должен был чувствовать человек в подобной ситуации. Но ничего подобного вслух Грейсток, разумеется, не сказал. Он вообще хорошо держал себя в руках.
— Так почему вдруг Ланселот Уолш настолько заинтересовался моим завещанием? Или таково пожелание вашего начальства, Вивиан? И присядьте ради всего святого, — указал на кресло неподалеку от кровати Джаред.
Второго кресла для хозяина в спальне не обнаружилось. Он покосился на кровать, на меня, что-то прикинул и со вздохом все-таки сел на постель, смирившись с тем, что иного выхода для него просто не осталось.
— Нет, — поспешно заверила я Грейстока. — Вовсе нет, Джаред, ничего подобного никто не просил нас делать! Это даже незаконно, требовать вот так…
Лоуэлл чуть склонил голову набок и посмотрел на меня особенно долгим взглядом, от которого тут же захотелось замолчать и начать каяться во всех грехах с самого рождения.
— Вообще-то, проникнуть куда-то под ложным предлогом тоже незаконно, Вивиан. И вы не моли не знать об этом, — мягко, вкрадчиво, почти ласково произнес Джаред, и я почему-то поняла, что не зря так паниковал. Граф Грейсток не настолько уж и добросердечен и вполне в состоянии устроить кошмар наяву своим обидчиком.
А мы с Лансом по сути и были его обидчиками, как ни хотелось мне думать иначе.
— Да, Джаред. Извините. Я не подумала… Нам не следовало так поступать. Но сделанного уже не воротишь, — пробормотала я, потупившись. Только бы в самом деле не настучал в полицию.
Джаред вздохнул, хотя мне подумалось, таким образом он, в первую очередь, пытался скрыть очередной зевок, подавить который не было ни единой возможности.
— Ничего страшного не произошло, Вивиан. Просто всем нужно помнить, что в детстве говорили наши матери: врать нехорошо.
Слова Грейстока прозвучали просто до ужаса нравоучительно, и мне это не понравилось. С самого детства я не терпела, когда «наставляли на ум», в особенности, когда это делал кто-то младше меня. Два года — не разница в возрасте, сущая ерунда, но эти семьсот с небольшим дней добавили еще немного кислого в мою жизнь.
— Иногда… приходится, — вздохнула я, а потом решила, что достаточно с меня на сегодня признания вины. Так, чего доброго, совсем раскаюсь. А ведь теперь еще предстоит нарушить подписку о неразглашении, что тоже не очень хорошо, не очень законно и даже в какой-то степени аморально.
Я собралась с духом, на всякий случай зажмурилась и перешла к сути дела:
— Меня отправили сюда, чтобы найти возможные родственные связи одной претенциозной звезды с вашими предками. Дамочка пожелала нацедить себе в жили немного голубой крови, так ей уж не жилось спокойно. Проверять взялись несколько родовых архивов, не только ваш.
Говорить правду под испытующим, пусть и не осуждающим взглядом, оказалось не так чтобы и легко.
— Хорошая причина и, пожалуй, даже не самая дурная, — пожал плечами не особенно впечатленный моими словами Грейсток.
— Но, думается, Ланс считает, что это не причина — только предлог.
Грейсток не казался даже самую малость удивленным или встревоженным — вообще никаких эмоций не показал. То ли действительно не посчитал нужным переживать, то ли чересчур хорошие манеры не позволяли выдать смятение даже в малом.
— Полагаю, это не единственная причина, которая привела вас сегодня в мою комнату посреди ночи, — произнес Джаред как и всегда мягко, вежливо, но мне довелось достаточно уже немного его узнать, чтобы заподозрить… не знаю, недовольство? Предвкушение чего-то большего? Сложно было хоть что-то прочитать по лицу того, кто с детства приучен в силу правил приличия не демонстрировать собственных эмоций. Да и свет Грейсток предпочел не включать, так что весь его облик оказался скрыт за причудливой игрой света и тени. Только глаза словно светились, отражая лунное сияние.
— Вообще, нет, конечно, — поспешила я продолжить рассказ. А то вдруг выставит? — Ланс нашел в документах фамилию Ладлоу, и она его чем-то сильно заинтересовала. Начал расспрашивать меня, не приходилось ли мне сталкиваться с кем-то по фамилии Ладлоу. Все твердил, будто где-то слышал не так давно это имя, но мы работаем вместе последние два года, и я совершенно уверена, никто по фамилии Ладлоу не проходил по нашим делам.
Джаред задумчиво покивал, укладывая в голове новую информацию.
— Нечто подобное, признаться, я и ожидал. Спасибо, что указали, где искать Вивиан. Хотя в два часа ночи…
С одной стороны действительно стало стыдно, но вот с другой…
— Ну, я хотя бы через дверь пришла и с вашего разрешения, — парировала я. — Так что поступила почти прилично, не так ли?
Лоуэлл как будто бы хитро сощурился и принялся меня внимательно, очень внимательно разглядывать.
— Вам стоит поучиться манипулировать, — посоветовал он со всей возможной сердечностью, — пока получается не очень. Я извинился, вы искренне приняли мои извинения, инцидент для нас обоих исчерпан, так что на чувстве вины сыграть уже не получится. Стоит изобрести другой способ.
Ну вот, раскусил и устыдил разом.
— Ну, да, простите-простите-простите, мне действительно не стоило вот так вламываться в настолько неподходящее время. Все можно было рассказать и днем. Но мне хотелось вас увидеть…
Последняя фраза даже мне самой показалась почти вопросом.
