Прелестная вариация классической ситуации «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю».
— Имей в виду, если с Грейстоком что-то опять произойдет, нас из замка, скорее всего, выпустят только по частям, — попытался сыграть на инстинкте самосохранения Уолш.
Вот только я сомневалась, что душевные терзания конкретно в нашем с Джаредом случае могут хоть как-то навредить хрупкому здоровью Лоуэлла.
— А что с графом вообще может случиться? По-моему, он сейчас вполне неплохо себя чувствует, — пожала я плечами с самым невинным выражением лица. Разумеется, не стоило рассчитывать всерьез, что на мои уловки Ланселот купится, но не признаваться же в том, что происходит на самом деле между мной и Джаредом. Тогда шансы на то, что коллега отвяжется, вообще станут нулевыми.
Уолш смерил меня тяжелым нечитаемым взглядом, как-то особенно проникновенно выругался вполголоса и ушел к себе, принципиально не пожелав мне ни доброй ночи, ни приятных снов… Хотя откровенно не послал — и то благо в моей ситуации. Но кто вообще мог предположить, что легкомысленный сверх всякой возможной меры Ланс вдруг прикипит душой к кому-то вроде Джареда?
На этот раз мистер Томпсон своим звонком меня буквально с постели сорвал. Сразу же пожалела, что не обзавелась привычкой отключать на телефоне звук на ночь. Поднять человека в семь утра — это не просто невежливо, это еще и что-то очень сильно напоминающее садизм.
— Лэйк, работа у вас движется? Или мне стоит послушать Уолша и вернуть вас назад в столицу по причине полной непродуктивности?
Вот этот вопрос был как удар пыльным мешком по голове. Оказывается, Ланселот-то не просто ходит и возмущается, он еще и копает под меня втихую. Интересно, когда именно позвонил начальнику… Вряд ли после вечерних посиделок в гостиной, Уолш хоть и отбитый тип, но не настолько, чтобы без срочной надобности звонить начальству после окончания рабочего дня.
Но вообще ситуация вырисовывалась очень неприятная. Выходит, Ланс, редкий гад, настучал на меня еще до того, как понял, что наши отношения с Джаредом и не думают прекращаться.
— Ланс неверно оценивает ситуацию, мистер Томпсон, — резче, чем следовало бы, ответила я. — Дело движется, все в полном порядке. Просто Ланс слишком устал от однотипной работы, возможно, его стоит отозвать.
И тогда надоедливый куратор уже не сможет путаться под ногами.
— Я подумаю над этим предложением, Лэйк. И ради всего святого, закончите, наконец, работу.
Когда мы встретились с Уолшем в библиотеке, мне стоило многих душевных сил не кинуться на него с упреками, кулаками и попыткой попросту выцарапать глаза этому подлому, бессовестному, совершенно двуличному негодяю, у которого хватило наглости играть за моей спиной! Не смог заставить меня отступиться от Джареда — решил просто убрать из Корбина под первым подвернувшимся предлогом!
Однако криком ничего не решить, да и почему-то перед глазами сразу возникло лицо Грейстока с самым что ни на есть укоризненным выражением. Вот уж кто точно не стал бы решать проблемы криком и насилием, нашел бы и другой способ, чтобы добиться своего. Почему-то не хотелось ронять себя в глазах Джареда. Еще больше.
В библиотеке мы были только вдвоем, Лэмптон сегодня не почтил нас вниманием с самого утра. И это было и к добру и к худу одновременно. В отсутствие дворецкого можно было говорить совершенно свободно, не было повода сдерживаться. Что мне, что Ланселоту…
Как бы совсем лишнего друг другу не наговорили.
— Ты не должен был наушничать за моей спиной, — сказала я на удивление спокойно, и даже смогла посмотреть прямо в глаза куратору. Которого, скорее всего, буду просить сменить. Звонок Томпсону — это уже точно перебор.
— А ты не должна была издеваться над беззащитным одиноким парнем, — в тон ответил Уолш и нахмурился.
Никогда еще не видела Ланселота настолько серьезным, пожалуй, даже когда он читал мне нотации недавно и то выглядел более привычно, легкомысленно.
— Я вовсе и не издеваюсь над Джаредом, да очнись ты уже, наконец! — воскликнула я, едва за голову не хватаюсь. — Он… он ведь замечательный!
Услышав мои слова, почему-то Ланселот Уолш не поверил в их искренность, а нахмурился еще больше, словно я призналась, что собираюсь ночью придушить графа Грейстока подушкой после проведенной вместе ночи.
— Джаред, стало быть, — констатировал совсем уж недобро коллега и резко отвернулся, как будто ему внезапно стало отвратительно даже смотреть в мою сторону. — Ты совершенно невозможное существо, Вив. Почти что чудовище. Ну зачем тебе только понадобилось все это?
У меня не было другого ответа для Ланса, а тот, что уже дала, он уже счел совершенно неудовлетворительным. Уолш не сдастся. Я прекрасно знала его, чтобы понимать — он не оставит меня в покое, пока я не покину замка и не порву все связи с Джаредом. Ланс просто не умеет останавливаться, а уж когда считает себя правым — и подавно. На беду, мой куратор считает себя правым почти всегда. Или даже без «почти».
— Он нужен мне, Ланс, и тебе придется с этим смириться, — тихо произнесла я без особой надежды, что послание дойдет до адресата.
Поворачивать ко мне лицом коллега не стал, я могла видеть только его спину — та словно бы окостенела и это чертовски не радовало.
— Сожрать этого мальчишку я тебе не позволю. Ты приносишь мужчинам одни только несчастья, Вивиан. И после тебе плевать. Идешь по жизни дальше, пританцовывая.
Пожалуй, такое заявление было даже обидным. Потому что ничего подобного не происходило! Ни одного своего парня я никогда не мучила! Ни во время отношений, ни после них!
— Ты несешь чушь, Ланс! Полную чушь!
Уолш так и не спешил поворачиваться ко мне лицом. Очевидно наши отношения, и без того не сказать, чтобы дружеские, совсем уж пошли прахом. Нет, не дам ему вот так запросто отнять то самое светлое, что появилось в моей жизни! Пусть у меня с Джаредом и нет ничего, но не дам забрать саму возможность!
До завтрака мы молча копались в бумагах, то и дело бросая исподлобья тяжелые почти ненавидящие взгляды. От мрачной гнетущей атмосферы вокруг нас растерялась даже миссис Кавендиш, которая явилась звать нас на завтрак. Сами мы по какой-то безмолвной договоренности упорно не покидали рабочих мест.
— У вас что-то случилось, мисс Лэйк? — украдкой спросила у меня домоправительница, понизив голос.
То, что обратились именно ко мне, не к Ланселоту, я сочла добрым знаком. Возможно, теперь, по мнению здешних обитателей, я уже не персона нон-грата. Учитывая, что удалось подслушать…
— Ничего особенно серьезного, миссис Кавендиш, не стоит волноваться, — с трудом натянула на лицо улыбку я. Подозреваю, гримаса вышла не самая убедительная.
Женщина неодобрительно покачала головой, но настаивать на откровенности не стала, чем, откровенно говоря, сильно порадовала. Сказать ей мне было попросту нечего: не рассказывать же, в самом деле, что мой коллега с какого-то перепугу проникся такой горячей симпатией к графу Грейстоку и теперь всеми правдами и неправдами старается оградить бедного больного юношу от моего тлетворного влияния.
