Уолш смотрел на меня только искоса и хмурил брови. Наверняка мои опять припухшие губы стали поводом для нервов и расстройства коллеги, как и до безобразия довольный вид. Не может выглядеть так женщина, только что порвавшая с возлюбленным…
Наверняка снова бросится звонить Томпсону, чтобы уговорить начальника под любым предлогом выдворить меня из замка… И черт бы с ней, с работой, если бы, к примеру, Джаред сделал мне предложение, однако я не была до конца уверена в том, что графу Грейстоку придет в голову предлагать брак женщине после такого недолгого знакомства. Несмотря на молодость, Джаред Лоуэлл человек достаточно осмотрительный и разумный, возможно, даже его влюбленность, несомненно сильная, все же не толкнула бы графа на такой поступок.
Ланселот, конечно, едва не щерился, зато Лэмптон улыбался мне вполне умильно и все норовил спросить не нужно ли мне чего. Взгляд дворецкого все еще оставался цепким, напряженным, он, конечно, не собирался принимать меня как свою и одаривать любовью и доверием — просто шел навстречу привязанности своего хозяина и пытался не спугнуть меня из замка раньше времени.
Миссис Кавендиш, которая несколько раз заглядывала в библиотеку, тоже стала вести себя по отношению ко мне так, словно я была дорогой и желанной гостьей, а не той, что проникла в замок под ложным предлогом. Роман с графом строгая и чинная дама все-таки одобрила. Быть может, действительно решила не лишать мужчину, что проживет не так чтобы и долго, обычных радостей, которых на долю Джареда выпало не слишком много.
Я же начала понимать, что наши «лечебные поцелуи» с Лоуэллом приносят пользу не только ему одному, но и мне, причем дело было не только в том, что теперь я, почти бесталанная от рождения, могла творить заклинания, но и потому, что магическая энергия как будто прибавляла мне и здоровья, и бодрости, и энергии. Так хорошо я, наверное, за всю свою жизнь себя не чувствовала.
Какая ирония — то, что мне приносило здоровье, у Джареда Лоуэлла здоровье отнимало. Можно ли считать, что нас свела судьба? Я не была готова верить в сакральное объяснение происходящего, привыкла жить проще и понятней: просто я случайно встретила хорошего человека и поняла, что никого лучше для меня уже вряд ли найдется. И пусть случилось все вот так — на краю света, это не признак чуда или высшего промысла.
Но и не причина опускать руки и позволять кому-то помешать мне остаться рядом с Джаредом. Кем бы ни считал себя Ланселот Уолш — спасителем ли, рукой правосудия, ему не одержать верх на этот раз.
— И что же, даже не выскажешь мне ничего после того маленького спектакля? — первым не выдержал молчания куратор. Заговорил он в тот момент, когда Лэмптон вышел по какой-то надобности из библиотеки.
Сама бы я предпочла, чтобы нас больше вообще никогда не оставляли наедине с Уолшем, с некоторых пор его общество не вызывало ничего кроме раздражения и чего-то подозрительно напоминающего изжогу.
— Обойдешься, — равнодушно бросила я через плечо, не удостоив противника даже взглядом.
Вряд ли мне удастся убедить Ланса оставить меня и Джареда в покое — так и смысл сотрясать воздух попусту?
— Как понимаю, бедняга поверил твоим оправданиям и снова готов смотреть в рот залетной райской птичке? Тебе самой-то не гадко от себя? Готова на все ради собственной выгоды.
Я могла бы опровергнуть слова коллеги или хотя бы попытаться, но внезапно поняла, что… мне совершенно все равно. С недавних пор мнение только одного человека стало беспокоить меня — и не Ласелот Уолш им являлся.
— Оставь в покое Грейстока, Вивиан! Должна же у тебя быть совесть? Или хотя бы что-то на нее похожее! — все никак не унимался Уолш. — Так хочется зваться графиней?
Пожалуй, именоваться миледи графиней Грейсток… Да, это было бы очень приятно! Чертовски приятно!
— Графиней Грейсток — несомненно, — произнесла я, делая акцент именно на имени. — А вообще, Джаред большой мальчик и справится без чьей бы то ни было защиты или советов. В том числе со мной. Просто оставь нас обоих в покое.
— Гадина ты корыстная все-таки, Вивиан Лэйк, — вынес свое веское суждение на мой счет Ланс.
Разумеется, предчувствие насчет звонка высокому начальству меня не обмануло, дорогой коллега действительно еще раз позвонил мистер Томпсону, да и с мистером Дрэйгоном тоже не преминул связаться. Так что ближе к обеду мне позвонил с разносом один из начальников, потом и второй до кучи, чтобы уж точно не посчитала себя обиженной. Однако странность заключалась в том, что несмотря на просто невероятную головомойку, приказа возвращаться назад не последовало ни от Томпсона, ни от Дрэйгона. А ведь ни один из совладельцев детективного агентства не отличался хоть какой-то снисходительностью.
Выходит, они верили, что по итогу у меня все выйдет или же дело в другом? Вот так сразу разобраться не выходило, и даже тянуло по привычке обратиться к Лансу с вопросами… Пришлось даже напоминать себе лишний раз, что Уолш мне с некоторых пор не помощник, скорее уж, наоборот — враг номер один.
Вообще, странное поведение начальства изрядно волновало и заставляло беспокоиться, причем как за саму себя, так… так и за Джареда Грейстока, который стал неожиданно дорог мне за последние дни.
Перед обедом я вышла раньше Ланселота, желая найти Джареда и прийти в столовую уже с ним, а не плестись рядом с безумно раздражающим коллегой. Первым делом, разумеется, я пошла в его гостиную, правда, надежда найти там хозяина замка оказалась тщетной: в комнате, судя по звучащим голосам, находились совершенно другие люди, которые активно обсуждали… судя по всему — снова меня.
— А ты бы последила за языком, Ливи, — осадила горничную домоправительница. — Мисс Лэйк добрая и порядочная девушка. К тому же, такие злые слова могут тебе аукнуться однажды.
Я замерла, вся обратившись в слух. Это даже удивительно, узнать, что с некоторых пор я стала «доброй и порядочной девушкой». Какая, однако, моральная эволюция!
— И когда же наступит это «однажды»? — с издевкой осведомилась Ливи.
Миссис Кавендиш вздохнула так расстроенно, что мне бы на месте вздорной служанки стало неловко. Впрочем, Ливи обладала более крепким характером.
— Когда мисс Лэйк станет графиней Грейсток, и тебе придется величать ее не иначе как «миледи», — сразила наповал и горничную, и меня заодно домоправительница.
Но я вовсе не собиралась становиться… С чего вдруг миссис Кавендиш говорить такие вещи?!
— Чтобы такая красотка пошла за нашу полудохлую летучую мышь? — легкомысленно рассмеялась Ливи. — Эта себе и в столице муженька с кошельком и титулом найти может. И красивого к тому же.
И мне захотелось отвесить ей хорошую такую оплеуху, чтобы получше за своим длинным поганым языком следила.
Обо мне пусть болтает, что хочет, плевать, но как она может говорить с таким откровенным пренебрежением о графе Грейстоке? Он один из самых добрых и великодушных людей на всей земле! Да выйти за него замуж, на самом деле, — для многих женщин просто счастье! И вовсе не из-за денег или титула!
