Я прикрыла глаза, собираясь с духом. Ну, ведь примерно все именно так и произошло: предложение сделала я, но именно Грейсток пришел ко мне посреди ночи, смутил, вызвал на эмоции — и вот я уже нареченная графа…
— Даже если предположить, что он меня обдурил по всем статьям, скажи, разве я буду с ним несчастна? — спросила я потеряно. Самую малость потеряно. Самую малость, я сказала!
Ланселот задумчиво нахмурился, очевидно прикидывая возможные перспективы моей грядущей семейной жизни, которой все-таки быть. Как бы ни возникла моя любовь, что бы ни было ее причиной — чувство никуда не делось. Да, прибавилась еще и обида, и возмущение — но не настолько сильные, чтобы бросить все и унести ноги из Корбина: ведь помимо того, что сердце свое я уже успела отдать Джареду Лоуэллу, жалость и желание спасти ему жизнь были как гири на ногах — не сбежать, не вырваться.
— Ты знаешь, возможно, что и нет. Он достаточно изворотлив и разумен, чтобы ты чувствовала себя счастливой идиоткой в круглосуточном режиме, — вынес вердикт Ланселот.
На душе стало полегче, хотя обсудить с Джаредом мне требовалось многое.
Глава 17
Зерно сомнений на этот раз было посеяно в более чем благодатную почву и дало ядовитые всходы едва не мгновенно. Мог ли совсем молодой парень в каких-то двадцать два года начать интригу, которая придет к финалу спустя пару лет, зацепив меня, детективное агентство… возможно даже, еще кого-то… Нет, конечно, Джаред чертовски умен, наблюдателен, этих его достоинств не оспорить при всем желании (которого нет совершенно), подозревать в нем задатки серого кардинала — как-то уже перебор и попахивает прогрессирующей паранойей.
Или нет?..
Пока все складывалось в пользу Грейстока, в университете у него явно связи и большие, он даже знаком неплохо с моим научным руководителем, что словно бы довод в пользу подозрений Ланселота. И Томпсона.
Я сбежала из библиотеки, едва только удалось собраться с мыслями и придумать подходящий повод. Так себе повод, если честно, впрочем, и окажись он чем-то поистине гениальным, Уолш все равно догадался бы, что мне просто понадобилось побыть в одиночестве, чтобы разобраться в себе и в чувствах, которые в душе превратились в один запутанный неряшливый комок.
Казалось, если не понять, что из всего здесь правда, а что ложь, меня просто разорвет от глубоких внутренних противоречий.
Наверняка, если пойду к Джареду, он наверняка мне объяснит абсолютно все, и… нет, пойму, конечно, он так умеет объяснять, что любой поймет и станет думать так, как то угодно самому Грейстоку, он же буквально гипнотизирует. А еще эти глаза и руки… Я же когда смотрю на руки Лоуэлла, вовсе глупею! И как полагаться на собственное здравомыслие, когда так глупо влюбилась?
Я сбежала в одну из пустующих комнат замка, которых было в Корбине не перечесть, и набрала номер человека, с которым советовалась крайне редко в последние годы.
— Привет, ма.
Родительница несколько секунд озадаченно молчала. Первой я звонила крайне редко и по действительно важному поводу.
— Виви, что-то случилось? — настороженно спросили у меня, очевидно ожидая, что я поведаю о чем-то как минимум трагичном.
Тяжело вздохнула, не зная, как именно рассказать.
— Понимаешь, мама, кажется, я замуж выхожу, — начала я с самой важной детали. По меркам мамочки — так точно.
На том конце снова повисло молчание, которое мама нарушила только спустя минуту, а то и больше.
— Виви, дочка, ты сейчас так пошутила? Ты же вроде была в командировке в графском замке… За кого же ты, милая, собираешься замуж выйти?!
Кажется, моей мамочке становилось все хуже и хуже с каждой моей фразой.
— Я все еще в графском замке, — произнесла я и продолжила. — И… вот за графа я замуж и выхожу, мама.
Где-то что-то грохнуло, а мама надолго замолчала, переваривая последние новости из жизни своего единственного ребенка. Ну, мне оставалось только надеяться, что мама действительно осмысливает последние новости, а не лежит без чувств.
— Мама, с тобой все в порядке? — немного нервно окликнула я родительницу. — Мама?
— Деточка, ты ведь сейчас так пошутила? — осторожно осведомилась матушка, которая, кажется, ничего не поняла. — Какой граф, в самом деле? Что ты несешь?
Я только возмущенно расфыркалась, слыша недоверие и едва не возмущение в голосе матери.
— Граф Грейсток, мама, — мрачно произнесла я. — Самый настоящий граф… Вот только знаешь, мам, по-моему, не все так просто.
Непонятно было, как именно описать полностью все, что произошло со мной в Корбине, все сомнения, все колебания, что появились в душе тоже никак не желали облекаться в словесную форму. Вообще, раньше мне как-то не доводилось особенно часто обсуждать с матерью своих поклонников… Ну, по крайней мере, со времен старших классов, когда каждый уважающий себя родитель стремится расписать подрастающему чаду о том, какими опасностями чреваты заманчивые удовольствия взрослой жизни.
— Ну и зачем ты понадобилась аж целому графу, Виви? Ты, конечно, у нас уродилась видной, да только не такой, чтобы кто-то с графским титулом решил бы жениться на тебе, — тут же заподозрила неладно и, возможно, даже недоброе моя на удивление прозорливая мать. — Что стряслось такого, что ему приспичило сделать тебя законной супругой?
Я тихо вздохнула и выложила все как есть, без экивоков:
— Он тяжело болен, практически смертельно, а мой… изъян, так уж вышло, что я могу стать для Джареда спасением. Вот только мне кажется, его любовь ко мне — только уловка, иллюзия, чтобы привязать покрепче. Так как быть?
Мама вздохнула, как мне показалось, с изрядной долей облегчения, что, пожалуй, поставило в тупик.
— Так это же куда лучше, дочка, — как будто даже обрадованно произнесла родительница, — если ты ему настолько нужна, пусть изображает, что пожелает. Главное, не бросит и будет беречь, а что там настоящее, что поддельное — время покажет. Когда заключается брак, особенно неравный, взаимная выгода куда важней взаимных чувств. Любовь может и пройти, а вот желание жить не покидает человека никогда, даже на смертном одре.
Звучало вполне разумно, прагматично, вот только одна беда — никак не перекликалось с тем, что именно ощущала к Джареду Лоуэллу я сама.
— Но я люблю его, мама, — практически пожаловалась я на свою нелегкую судьбу. — И как быть теперь? Мне тяжело думать, что он видит во мне только лекарство.
Мама хохотнула, явно потешаясь над моим душевными метаниями.
— Девочка моя, главное, не бросит и всегда будет при тебе, а любовь… Здесь все в твоих руках. Не вздумай упустить этот шанс, раз он сам просится в твои руки.
Смотреть под этим углом на собственную личную драму мне в голову не приходилось совершенно. Все верно, если я настолько нужна Джареду, то он и не оставит меня, заодно продолжив творить видимость влюбленности. И, может быть, обманываться так как сейчас действительно лучший для меня выбор?
