Ланселот рассмеялся от всей души, но первым же зажал себе рот, не желая привлекать слуг.
— Ну, внешне Лоуэлл, конечно, должного эффекта не производит, но такие ведь как раз и самые опасные, — отозвался Ланселот, а потом, резко посерьезнев, добавил: — Никого я предупреждать не собираюсь, обойдутся. Присяги я этим двоим не приносил, да и сами ведь нарвались. Наше ремесло, конечно, подлое по самой сути, но всему предел есть. Да и совесть нужно иметь, в конце-то концов. Боюсь только, заиграется мальчишка с местью, он же зеленый еще совсем. Попадет в беду, угробится или в тюрьму попадет. Всякое бывает.
Все-таки продолжает Ланселот печься о больном парне, а я уже думала, теперь я стала его главной заботой. И все-таки нет.
Впрочем я не беспокоилась насчет того, что жених поддастся мстительности и сотворит нечто необдуманное: плести интригу два года — и тут начать пороть горячку? Я была совершенно уверена в том, что Грейсток и сейчас продумал все на сто шагов вперед и готов к любым неожиданностям. Он не стане просто так подставляться, таким образом играя на руку обидчику.
— Ну, может, его и можно назвать мальчишкой, однако умен и прозорлив не по годам, — пробормотала я, даже не собираясь пытаться отговорить нареченного от задуманного. Тот, кто готовит месть столько времени, не откажется от нее даже после просьб любимой женщины, а я же была всего лишь жизненно необходимой. Выгодная позиция, однако не самая сильная.
Ланселот Уолш развел руками, признавая поражение в споре.
— Ну, насчет прозорливости не поспорю. Только бы не зарвался сверх меры. Да и вообще… не по душе мне все эти уловки.
Глава 18
День прошел… странно. Я ждала чего-то вроде грома среди ясного неба, по итогу же никто не пытался нарушить покой обитателей Корбина. Жизнь текла все также размеренно и чинно, разве что Джаред при каждой попытке завязать разговор старательно прятался за работой, письмами, книгами, чем угодно. Кажется, побыв жертвой чужой сексуальной агрессии, граф Грейсток решил осмыслить произошедшее как следует и избегал моего общества. По крайней мере, наедине.
Такое поведение меня почти умиляло и заставляло вспомнить, сколько на самом деле лет моему жениху и как проходила его жизнь. Поцелуи в его исполнении, разумеется, стали настоящим видом искусства, но совершенно точно, в его жизни было не настолько много женщин, чтобы на мой напор реагировать страстью. Ничего, исправим. Ну, или поиздеваемся всласть, как дело пойдет, как дело пойдет.
Ланселот наблюдал за очередным витком моей личной жизни и только усмехался, подмечая ту или иную деталь. Раньше его не особо интересовали романы, в которые я регулярно влипала, однако нынешняя история во всех смыслах стала исключением.
За ужином Джаред словно бы оживился и умело поддерживал беседу за столом, радуя перлами красноречия всех собравшихся, в том числе и явно недоумевающего доктора Монтегю. Я не понимала, что именно ставило в тупик пожилого целителя, однако тот действительно вел себя как человек, искренне растерянный происходящим.
А вот уже во время традиционных посиделок в гостиной Уолш внезапно решил развлечься за чужой счет и дождавшись, когда я стратегически расположилась так, чтобы перекрывать Лоуэллу выход из комнаты, смылся к себе под благовидным предлогом.
Джаред с надеждой посмотрел на окно, обреченно — на меня, и вздохнул, смиряясь с тем, что в кои-то веки попал в чужую ловушку.
— Вивиан, мне кажется, ты слишком уж торопишь события, — пробормотал граф и расправил плечи, очевидно, пытаясь принять вид решительный и уверенный. — Ну вот что тебе только в голову пришло? Разве пристало…
Я только плечами пожала, не понимая, к чему эти разговоры о том, что пристало, а что нет.
— Ты меня боишься? — уточнила я на всякий случай, чтобы точно понимать, какие именно процессы проходят в этом гениальном мозгу. — Это со мной только такие проблемы или все женщины для тебя источник угрозы, милый?
Называть Джареда «милым» оказалось до одури приятно, как и видеть, как вытягивается его лицо. Наверняка привык уже давно к официозу, ну, или категорически отвык от нормальных романов, какие заводят все люди.
Лоуэлл понял, что в покое его оставлять категорически не желают и насупился, глядя на меня исподлобья.
— Ты все-таки невеста, это немного другая категория… И, знаешь ли, мне не очень нравится, когда меня домогаются. Даже если это делаешь ты, — проворчал почти обиженно мой будущий еще такой молодой муж.
В моей голове мелькнул счастливая, как показалось, догадка.
— Ты так распереживался только потому, что инициатива перешла в другие руки и все пошло не по плану? — весело осведомилась я, почти любуясь на то, как проглядывает смятение в обычно таком спокойном взгляде. Видимо, игра со мной перешла на тот уровень, который Лоуэлл часто во внимание не принимал.
Грейсток упрямо поджал губы.
— Думаешь, нашла мое слабое место и теперь сможешь на нем играть? — почти с издевкой спросил он и двинулся ко мне, явно с неким намерением.
Я искренне надеялась, что намерение было чрезвычайно пошлым и неприличным, но, будучи особой предусмотрительной, на всякий поднялась из кресла, чтобы не дать сбежать своему драгоценному жениху.
— А ты думаешь, не смогу? — осведомилась я с искренним любопытством. Первый раз на моей памяти мужчина начинал паниковать и едва не отбиваться, когда я начала оказывать знаки внимания.
Тонкие бледные губы сложились в насмешливую улыбку, одновременно и теплую, и угрожающую, и даже самую малость предвкушающую. Кажется, Лоуэлл уже склонялся к тому, чтобы поиграть со мной в игру, правила которой ему еще не до конца известны.
— Посмотрим, — пожал плечами граф Грейсток и сделал одно стремительное движение вперед.
Теперь мы стояли настолько близко, что я могла почувствовать запах легкого парфюма, который, очевидно, использовал Джаред, аромат мяты и запах самого Лоуэлла, который вплетался во все прочие запахи.
Я поймала его взгляд и чуть наклонила голову набок, ожидая продолжения, а когда его так и не последовало, потянулась сама к губам жениха, обхватив его лицо руками. Поцелуй. Пауза, чтобы снова посмотреть в глаза Джареда — он поспешил скрыть их выражение за пологом длинных ресниц.
Теперь настал черед Лоуэлла целовать меня, и делал он это вроде бы и мягко, ласково, но так напористо, что я едва не забыла как вообще нужно дышать и зачем. Попыталась перехватить инициативу, но тут же меня цапнули за губу, отомстив за такое самоволие. Вот же гаденыш.
Руки, которые казались прежде совсем уж иссушенными болезнью, внезапно оказались достаточно сильными, чтобы держать меня крепко как в тисках. Когда кислород закончился у обоих, мы не отстранились — так и остались стоять рядом, прижимаясь лбами и слушали то ли тишину, то ли звуки собственных сердец.
— Ты не возьмешь надо мной верх, Вивиан, — едва слышно прошептал Джаред. Его улыбка сверкнула на долю секунды, практически став дьявольской. — И тут тоже. Если я сам того не пожелаю.
