Вика вдруг полностью улеглась на Игната и удобно устроила подбородок у него на груди. Литвинов приобнял ее, уверяя себя, что это лишь подстраховка, вдруг свалится… На самом же деле ему до одури хотелось прикасаться к ней любым способом. Он все еще не верил, что ситуация в корне изменилась по щелчку пальцев. Его так и подмывало спросить: «А что, так можно было?!»
— Ну, ладно, Миша тебя не сразу узнал, но ты-то! Если ты его помнил и все то, что он тебе сделал, зачем давал деньги? Я не понимаю.
Вот тут и начиналась самая сложная часть откровения. Ему придется рассказать все, как на духу, а ведь между ними только-только стали налаживаться отношения.
* * *
Игнат не хотел отвечать на мой последний вопрос: резко поджал губы, а в глазах отразилась мука, словно ответ может нанести неисправимый ущерб. Да я уже и сама догадалась, что все произошло не просто так, и сумма в миллион слишком гармонично вписалась в общую картину. Но, мне хотелось знать все от и до, чтобы больше никаких тайн, заговоров, пусть будет больно и обидно слышать, как Игнат планировал месть мне и Мише, зато правда поставит, наконец, жирную точку во всей этой мутной истории.
— Если честно, месть Токареву созревала у меня еще во Вроцлаве, когда я видел, как сильно страдает Ника каждый день. Как подскакивает в холодном поту посреди ночи и кричит, пока не почувствует рядом чье-то присутствие. В моменты, когда ей становилось легче, планы постепенно отступали и разум брал надо мной верх. Она менялась, как и я, но ее путь был слишком долгим и мучительным, — Литвинов замолчал, мне же стало совсем не по себе.
Ника, Ника… все время она! А Игнат до сих пор не объяснил, что же их связывает. Просто, такие подробности можно знать, если жить с человеком долгое время под одной крышей. Да и опять же, почему такая тяга к ней?! Ну, подумаешь, я тоже могу посочувствовать, посопереживать, но, чтобы мстить… Я чувствовала, как во мне поднимается волна негодования и злилась из-за этого. Неужели я… ревную? Уму непостижимо.
— Переехав обратно в родной город, я снова позабыл о мести и не разыскивал специально Мишку, но так вышло, что он первый вышел на меня. Токарев искал человека, который вложит инвестиции в его задумку, не помню, развлекательный центр или что-то вроде того.
Я сразу вспомнила, как еще до покупки дома Миша хвастался, что спроектировал нечто, что в будущем не только окупится, но и принесет нам хорошую прибыль. Нужно было лишь, чтобы кто-то профинансировал его идею. Я хоть и поддержала его на тот момент, но прекрасно понимала, что развлекательный центр исключительно для элиты — это провал.
— Я даже не стал вникать в идею, у меня на тот период было и так слишком много вложений, большая часть из них никак не окупалась, поэтому отшил Мишку. А он потом пришел снова, где-то спустя недели две. Уже не заикался про инвестиции, а напрямую просил денег. Рассказывал о своей прекрасной жене, которая мечтает о большом роскошном доме и так далее. Наверно хотел надавить на жалость или даже не знаю, но когда Токарев показал ваши совместные фото… — Игнат запнулся, а спустя пару секунд заговорил совсем другим тоном, дерзким и равнодушным, что ли: — Меня сразу обуяла ярость, вспомнил тот выпускной вечер и твои слова, что станешь встречаться со мной, только при наличии миллиона. А тут вдруг Токарев — беспринципный, алчный, гнилой и, к тому же, без гроша за душой.
Вот тогда-то во мне снова стала просыпаться жажда мести, но уже не только Мишке, а и тебе заодно, раз вы были одной семьей. Я дал ему денег под расписку, прекрасно зная, что никто и ничего мне не вернет. В тайне следил за ним: что делает, куда тратит и так далее.
Он снова замолчал, словно давал мне время подумать. Значит, я не ошиблась, когда считала, что действия Игната смахивают больше на месть мне, а не Мише. Так обидно понимать, что тобой играли и манипулировали! Тем не менее, я не стала спешить с выводами, еще не вся ситуация пересказана! Тех расписок было около десяти, а мы пока выяснили лишь о первой.
— Во второй раз, когда Токарев пришел за деньгами, я был ошарашен, если честно. Видишь ли, если в первый раз он просил аккуратно, прикрываясь женой и семейными ценностями, то потом совсем обнаглел. Фактически открыл дверь с ноги и вошел в кабинет, словно Мишка хозяин ситуации, а не я. Он каким-то образом узнал меня и нагло продавливал прошлым, когда унижал и измывался надо мной, — Игнат вдруг рассмеялся, словно вспомнил нечто забавное и поделился со мной: — Представляешь, говорил, будто я обязан ему отстегивать процент от прибыли за то, что сделал из меня человека!
Литвинов продолжал громко хохотать, мне же было не до смеха. Миша и мне это говорил, цинично полагая, что ему все сойдет с рук. Я не знала, что говорить сейчас и есть ли вообще в том смысл. Получается, даже месть Игната все равно оказалась с подачи, блин, Токарева, как ни крути!
— В общем, если в первый раз я еще сомневался, то крайний поступок на тот момент Мишки полностью убедил меня действовать. Да, пришлось снова дать денег, но опять же, под расписку. Я вел себя так, словно до сих пор тот самый лошок из детства и ведусь на всякую дичь, именно поэтому Токарев без задней мысли писал каждую расписку, думая, что на этом все и закончится.
Мне приходилось продумывать множество деталей, учитывая поведение Мишки, корректировать по ходу план и ждать. Я выжидал именно определенный момент в сумме долга — миллион. Вот тогда-то и настала твоя очередь вступать в игру.
Я тяжело сглотнула, припоминая тот день, когда меня похитили средь бела дня. Хоть и тяжело слушать признание Игната, но продолжала смотреть прямо в его открытые на данные момент глаза и следила за каждой эмоцией. Сейчас ему было стыдно, мужчина не стеснялся показывать это, больше не закрываясь от меня и не отгораживаясь.
— Я не желал тебе зла, моей задачей было открыть глаза на Мишку. Показать, кого ты выбрала и с кем живешь на самом деле. Я… хотел иначе преподнести те расписки, но уже в тот день все пошло не по плану, тогда-то и понял — не следовало вообще втягивать тебя в разборки. Только было поздно, в любом случае. Дальше — еще сложнее. Я никак не мог спрогнозировать, что Мишу побьют, и он попадет в реанимацию. Уж тем более не верил на самом деле, что ты ему ничего не расскажешь о моем требовании, да еще и придешь отрабатывать за него, — Игнат вздохнул и сразу продолжил: — В моей продуманной логике ты пересказываешь ему весь наш разговор, а он невзначай признает, что переспать со мной — лучший выход.
— Да у меня язык не повернулся сказать такое мужу, тем более, потом, когда он лежал в больнице! — прикрикнула я в сердцах, понимая, что месть Игната, действительно, зашла слишком далеко. — А дальше? Ты же воспользовался мной, как…
Литвинов закрыл мне рот ладонью, видимо, не хотел, чтобы я бежала впереди паровоза.
— Отчасти, принцесска, ты сама виновата. Я ни в коем образе не снимаю с себя вину, что грубо трахнул тебя, но, как видишь, что ни делается — все к лучшему.
Игнат ласково погладил бок моего живота, намекая на нашего ребенка. Да я уже и не знаю, что к лучшему, а что — к худшему, совершенно запуталась во всем.
