Женщина взяла бокал и глотнула вина, она смотрела на меня с интересом и ждала увлекательный рассказ, а мне и рассказать-то нечего! Мысленно я уже настраивала себя на худшее, ведь ранее имела дело с матерью Мишки, тогда она мне тоже мило улыбалась, расспрашивала, а по итогу доводила едва ли не до нервного срыва.
— Мы были знакомы еще со школы, — начал Игнат вместо меня.
В горле пересохло, я разнервничалась из-за, казалось бы, такого невинного вопроса, схватила стакан с водой и отпила разом почти половину. Марина Сергеевна с улыбкой наблюдала за мной, а затем отсалютовала бокалом.
— Может, вина выпьем, за знакомство?
— Мне нельзя, — ляпнула на автомате.
Я слишком поздно осознала, что, наверняка, мама Игната еще ничего не знает, поэтому тяжело сглотнула и бросила на любимого мимолетный взгляд. Он никак не отреагировал, его не напрягло мое признание, вообще.
— Надо же, чего так? Болеешь? — женщина сделала вид, что удивилась, только мне кажется, все она прекрасно поняла, просто хочет вытянуть из меня признание.
Я видела, что Нике совершенно не понравилось то, куда завел нас по итогу разговор, поэтому девушка решила сразу перевести его в нужное русло:
— Мы с Викой учились в одном классе и, надо сказать, особой радость я от этого не испытываю, — выплюнула с гневом, снова намекая на мой дурной поступок. — Видимо еще тогда злоупотребляла алкоголем, поэтому сейчас…
— Ника, хватит, — Игнат стукнул кулаком по столу, обрывая ее глупые домыслы. — Тебе обязательно портить всем настроение прямо сейчас? Когда ты угомонишься уже и…
— Так, успокойтесь оба, — Марина Сергеевна перебила сына, — Ника, солнышко, я тебя уже выслушала несколько дней назад. Теперь хочу увидеть обратную сторону медали, но ты так ловко все время перебиваешь, что мне начинает казаться, будто ты не заинтересована, чтобы я увидела события с другой стороны. Вика, милая, ответь на мой вопрос, пожалуйста.
— Мам, но… — начал Игнат, однако Марина Сергеевна оказалась непреклонной:
— Ты Вика? Нет? Вот и помолчи, я все-таки, хочу послушать, что скажет моя будущая невестка.
— Я не пила в школе как алкоголик, не нужно врать, — высказалась, смотря на Нику. — И сейчас не пью не потому, что больна, я беременна и ты, Ника, об этом прекрасно знаешь.
В общем-то, Марину Сергеевну мое признание не удивило, она лишь кивнула, словно и так догадывалась, но хотела узнать от меня лично.
— Да, мы учились с Игн… Игорем в параллельных классах, я не буду врать, будто влюбилась в него еще тогда, я даже не знала его на тот момент. И, да, на выпускном даже резко отшила при всех, просто потому, что была слишком самоуверенна и считала, будто мы не одного поля ягоды. Но, это школа, а мы — подростки, впереди была целая вечность, много чего изменилось с тех пор, как и мои взгляды на жизнь.
Будь что будет. Смысл врать или приукрашивать, от этого никому не станет легче. А так, хотя бы, все встанет на свои места. О том, как мы снова встретились, я решила не говорить, это уже не моя ошибка и за нее отдуваться нужно Игнату.
— Дерзко, — подытожила Марина Сергеевна, — но зато честно. Я это все и так знаю, мне просто было интересно, рискнешь ли ты признаться, глядя мне в глаза.
Ника схватила свой бокал и глотнула вина. Былая самоуверенность пала, как карточный домик. Однозначно, она не была готова к такому повороту, но и сдаваться все еще не спешила:
— А как мы можем знать, что ты беременна именно от Игната? Ты забыла уточнить, что на тот момент была замужем за другим мужчиной и, скорее всего…
— Я не собираюсь оправдываться перед тобой, — перебила Нику, я пыталась оставаться спокойной, еще не хватало нервничать из-за нее.
— Ник, я знаю достаточно, чтобы считать ребенка своим. Не делай из меня несмышленого идиота, если я велся на все твои манипуляции и капризы раньше, это не говорит о том, что и сейчас стану.
— Все, хватит, — Марина Сергеевна легонько стукнула ладонью по столу. — Ник, ты жаловалась, что Игорёша выставил тебя из собственного дома, как какую-то беспризорницу, но ты сама его вынудила к этому. Я вернула тебя, считая, что вы все еще можете найти общий язык, но теперь понимаю — бессмысленно. И дело не в Вике, как ты считаешь, дело в тебе самой. Посмотри, они готовы идти на встречу, а ты как тот ежик, выставила колючки, думая, что на тебя по-прежнему нападают.
— Марин, — Ника пустила слезу, пытаясь давить на жалость, — ты разве не видишь, что это сейчас Вика такая вся хорошая, а на самом деле та еще…
Я уже собралась высказаться, но Марина Сергеевна опередила меня:
— Никуша, пора взрослеть, девочка. Ты уже не тот запущенный подросток, боящийся своей собственной тени. Мы с отцом сделали все возможное, чтобы ты изменилась, но, видимо, слишком много всего позволяли и спускали с рук. Ты спрашивала, почему же Коля оставил дом и большую часть денег Игорю, он просто боялся, что ты не сможешь удержаться на плаву и, рано или поздно останешься нищей, отец не хотел для тебя такой судьбы. И вынужденный брак был лишь формальностью, по которой ты должна была получать ежемесячное пособие.
— Это не правда, — прохныкала она, — Отец любил меня и никогда бы не…
Николетта запнулась, будто переосмыслила только что слова приемной матери и шмыгнула носом. Игнат говорил мне нечто подобное уже, когда оправдывался про их с Никой брак. Выходит, его мама знала об этом условии раньше оглашения завещания.
— Он любил, — подтвердила мама Игната, — поэтому ты сейчас себе ни в чем не отказываешь. И Игорь тебя не бросил, хотя мог и не раз. Заканчивай свою бессмысленную войну, нужно уметь отпускать ситуацию.
Ника ничего не ответила, она подскочила со стула и пулей вылетела из кухни, а спустя пару минут хлопнула входная дверь.
— Дадим ей время остыть, — заговорила Марина Сергеевна. — Как бы там ни было, я рада, что ты, сынок, все-таки нашел себе настоящую жену. А то все переживала, что так и останешься заботиться о Нике до конца жизни. А мне, знаешь ли, еще хочется внуков понянчить.
У меня как гора с плеч сошла после слов будущей свекрови. Значит, зря себя накручивала все это время, мама Игната и, правда, рассудительная женщина!
Эпилог
Мне не спалось, ворочалась с боку на бок, но сна ни в одном глазу. Игнат спал без задних ног, могла бы, конечно, нагло разбудить его, но не стала.
Воспоминания нахлынули так некстати, и от них нереально было отмахнуться. Подумать только, полгода пролетели как по щелчку пальцев! За это время, по сути, мало что изменилось, разве что я стала размером с надувной шар и все время чувствовала себя беспомощной — ни согнуться, ни нагнуться, почти в каждой мелочи мне требовалась чья-либо помощь, просто кошмар какой-то. А ведь всего-то седьмой месяц пошел!
Но, если отодвинуть бурчание и закрыть глаза на мелочи — я счастлива, как ни крути. Малыш хоть и не был для меня, как выяснилось, невозможным, только кто его знает, как скоро Миша перестал бы пичкать меня таблетками, и какие после них могли быть последствия!
