А когда я взялась за руку мужчины и приблизила ее плотнее к себе, чтобы ощутить не только палец, но и немного шершавую ладонь, он снова прижался сзади и прошептал:
— Наслаждайся. Ты заслужила.
Его палец стал двигаться жестко, ритмично и требовательно, а я качалась, чтобы помочь ему, чтобы меня еще больше поощрили, и чтобы стало острее и так… непонятно, страшно и… восхитительно.
Я всхлипнула, выгнулась нелепой дугой, дрожа и пытаясь отдышаться, и… неожиданно взорвалась от ощущения эйфории…
Не знаю, сколько я так пролежала.
А потом в шоке открыла глаза и поняла, что испытала все эти эмоции не во сне, а на самом деле! А значит, у меня только что, буквально сию минуту случился первый в жизни оргазм!
Но с кем?!
Я четко помнила, что нахожусь в гостях у Никиты, но мы ведь… мы не могли… не мог же он… нет, я бы с ним никогда не смогла вот так развратно и сладко…
Помня, что во сне мужчина лежал позади меня, я собрала волю в кулак, чтобы обернуться, но начав двигаться, поняла, что не было никакого петтинга с лучшим другом. К счастью не было, хотя то, что было, не менее стыдно.
Блин.
Блин блинский!
Проведя пальцем по своим влажным трусикам и убедившись, что оргазм все-таки был, я положила руки поверх покрывала. Все, вот пусть так и лежат. Вот тут им и место, на виду, а то…
Ничего не вижу в этом постыдного: по статистике мастурбирует каждый второй, а на практике хоть раз пробовал каждый. Я тоже пыталась, не скрою, но никогда это не было так ярко, опустошающе и никогда не хотелось сразу попробовать еще раз, чтобы проверить, чтобы понять, чтобы прочувствовать вновь.
Но ведь не в доме Никиты!
А если бы он увидел?!
Я напряглась, подумав, что все это время он лежит позади меня и наблюдает за тем, как я…
A-а, катастрофа!
Но падать — так падать!
Я резко обернулась, готовясь к неизбежному, и.
Глава № 11
И медленно выдохнула, когда поняла, что в кровати совершенно одна.
Раскинув руки, я блаженно улыбнулась и стала погружаться в спокойный, размеренный сон. А тихо льющаяся в душе вода активно способствовала этому погружению.
Утром, понаблюдав во время завтрака за Никитой и убедившись, что он ведет себя, как обычно, я окончательно убедилась, что это был просто сон, и выбросила случившееся из головы. Мало ли — какими бывают фантазии. Главное, что об этой никто, кроме меня, не узнает.
Нет, был момент, когда мне показалось, что Никита тоже за мной наблюдает, но когда я напряглась и приготовилась к невыносимому для себя разговору, он усмехнулся и поинтересовался: не пересолена ли яичница и хорошо ли я отдохнула.
— Ты — лучший кулинар из всех мне знакомых мужчин, — заверила я лучшего друга. — А твоя кровать самая удобная из всех, в которых мне удавалось поспать!
— Интересно, что было бы, если бы я слепо верил каждому твоему слову? — усмехнулся он и, подхватив свою тарелку, отправил ее содержимое в мусорное ведро. — Яичница на вкус напоминает рапу, а в моей кровати ты никогда не спала.
— Ну да, — поддакнула я, и раз уж он сам признал, очистила и свою тарелку.
— Вот-вот, — проворчал мой друг.
Вряд ли он бухтел из-за того, что я ни разу не ошибалась комнатами, поэтому я поспешила заверить его, что это только сегодня завтрак не удался, а так он действительно готовит отменно. Он снисходительно предоставил вместо яичницы чай без сахара, и секундное непонятное напряжение спало.
Ну вот, так гораздо уютней, и даже уходить не хотелось. Но я старалась не быть навязчивой, несмотря на то, что в квартире Никиты мне выделялась отдельная спальня и кровать, в которой никто из других девушек не отмечался. У нас как-то сразу так повелось, а при других условиях я бы, наверное, не смогла оставаться с ночевкой. Даже с условием смены белья. Мне и без того после некоторых его подружек приходилось по часу проветривать всю квартиру: такое ощущение, что им продавали духи под видом святой воды с подробной инструкцией, что надо окропить у завидного холостяка. Других вариантов я просто не видела.
Тут же мелькнула мысль, что в квартире Филиппа, пожалуй, имеется такая же проблема, но я не стала на ней зацикливаться. Я вообще не хотела думать о нем.
Не хотела, а думалось…
Мимолетно. Казалось, уже забыла, уже отвлеклась, уже приняла решение, что больше не буду искать с ним встреч, а вдруг и мелькнет его лицо в памяти. Я загружала себя учебой — на первом курсе это особенно важно. Отвлекалась на частые встречи с Никитой — то туда вместе выйдем, то там посидим — пока он снова был вне отношений, мы вообще практически не расставались. И все было замечательно и легко, и как прежде.
А спустя пару месяцев я снова пересеклась с Филиппом.
Было довольно холодно, я впервые проспала и теперь отчаянно спешила на пару. Проскочила мимо курящей и хохочущей толпы старшекурсников, взбежала по ступенькам и… едва не рухнула вниз, так сильно меня кто-то толкнул.
Я только и успела, что заметить рыжие локоны девушки, скрывшейся в главном корпусе, а потом начала стремительно падать, под ожидание замолчавших студентов, под чье-то нервное хихиканье и шепоток.
Единственное, что я смогла — скомпоновать свое падение так, чтобы опуститься на колени, а не растянуться в нелепой позе во всю длину лестницы. Сзади, по заготовленному сценарию, тут же послышался преувеличенно громкий смех, ядовитые реплики, аплодисменты и свист, кто-то немедля прошелся по моим умственным способностям, кто-то заржал, как лошадь.
Я чувствовала, как горит от обиды мое лицо, но не собиралась показывать вида, как меня это задело. Начав подниматься, с удивлением увидела протянутую мужскую ладонь и, ожидая очередного подвоха, все же приняла помощь. А потом посмотрела вверх и…
Ну, наверное, лошадиное ржание должно было подготовить к тому, что где-то поблизости возле «конюшен» будет Филипп.
— Как ты? — участливо поинтересовался он.
— Опаздываю, — отчиталась прохладно, не поверив ни тону, ни тому, что отразилось в его глазах, повернулась к зрителям и небрежно махнула рукой. — Запланированное представление окончено. Можете расходиться.
Отрывисто поблагодарив брата Никиты за помощь, я прошла мимо него, но не успела скрыться в здании, когда услышала какой-то невнятный лепет. Причем удивительно — лепетал не один человек, а несколько, и среди них слышались и мужские голоса, и женские. Поддавшись любопытству, я обернулась, и поняла, что жалкий лепет несут те, кто смеялись, те, кто свистели, те, кто радовались падению, те, кто были заодно с рыжей девушкой — здесь я даже не сомневалась.
Еще секунду назад они ощущали себя хозяевами жизни, а теперь бормотали бессвязно, обеспокоенно посматривая на парня в белом, который медленно, ступень за ступенью, спускался вниз.
