Но теперь в его глазах я отчетливо увидела то понимание, которое он заставил осознать и меня.
— Большая разница, правда? — на его губах привычно заиграла усмешка, но лицо осунулось, его словно заволокло невидимой тенью. — Вчера я показал тебе женщину, которая хочет мужчину. А сегодня — женщину, которая боится его потерять.
Упрямо покачав головой, медленно, так как он все еще сжимал мои волосы, развернулась в его объятиях, жалко простонала, когда он обнял меня так нежно, что просто до слез.
Его слова… Казалось бы, так логично…
И было бы проще, гораздо проще признать, что он прав, но… мы никогда не врали друг другу.
Вновь качнув головой, я прижалась к нему сильнее. А потом успокоилась под стук его сердца и смогла облечь в слова то, что думаю.
— Никита, я не знаю, что со мной происходит. Не понимаю своих реакций. Мне кажется, их вообще понять невозможно — они такие противоречивые, что я путаюсь и сама, и… — Мне понадобилась минута, чтобы набраться храбрости и продолжить.
— Я все еще не разобралась в своих чувствах к Филиппу. Вернее, я была уверена, что все ясно, и… Я была уверена в этом так долго…
Никита отпустил мои волосы, словно даря свободу, но его руки тут же сильнее обхватили меня, приподняли и усадили на что-то вполне комфортное. Ага, стиральная машинка — достаточно высоко, чтобы смотреть друг другу в глаза, без утайки.
— Эти два дня… — продолжила я со вздохом, выдавшим, как мне трудно, и говорить, и пытаться понять, и чувствовать это. — Все происходит очень быстро, раскручивается, как карусель, а я…
— А ты боишься скорости и высоты, — закончил он, когда я замолчала.
— А еще твоих сюрпризов и перемен, — добавила я.
И с удовольствием и облегчением наблюдала за тем, как он откинул голову и рассмеялся, взъерошив черные короткие волосы.
Кстати, странно, но несмотря на его восточные корни и то, что он темненький, на его груди волос совсем не было. Не было их и на плечах, и на спине, и на заднице, как часто встречается у мужчин. А там, где были, смотрелись очень даже уместно. И прическа эта ему идет, и на ногах с растительностью все тоже в порядке нормы, и черная дорожка, ведущая к полотенцу, аккуратная и манящая по ней прогуляться, и там, под белым-белым полотенцем тоже не было все черным-черно, а так… скажем так…
— Анька… — выдох Никиты заставил оторваться от созерцания полотенца и посмотреть в глаза, которые вновь стремительно потемнели.
Опустив взгляд вниз, поняла, что там тоже все изменилось очень даже стремительно — и теперь вместо штиля вполне такая серьезная буря.
— К тем переменам, на которые ты сейчас смотришь, ты точно еще не готова, — буркнул Никита.
Кто бы знал, что мной тогда двигало — любопытство, интерес, те странные чувства, которые всколыхнул Никита… Понятия не имею, не знаю определения. Но уж точно не страх его потерять заставил меня уточнить:
— А если я пока просто оценю степень риска?
Никита резко выдохнул, но ничего не сказал.
Облизав пересохшие губы, я соскочила со стиральной машинки, заинтересованно посмотрела вниз, выдохнула так же резко, как и мужчина, и, дав себе время привыкнуть к мысли о том, что планирую сделать, перевела взгляд повыше.
На кубики пресса, по которым пальцы прошлись с удовольствием и бесстрашно. На широкую грудь с коричневыми сосками, на которые я тихонько подула. На шею, где так отчаянно билась жилка, что у меня голова закружилась.
А может, она закружилась от взгляда Никиты, который я чувствовала на себе и ощущала сильнее прикосновений к моим волосам. Или же от дыхания, которое обжигало мою макушку, заставляя мелко дрожать.
Не знаю.
Вряд ли в тот момент я могла мыслить ясно, не говоря о том, чтобы анализировать. Моя вторая ладонь была с такой силой сжата в кулак, что ногти впились в нежную кожу, оставляя следы, но я поняла это позже, гораздо позже. А в тот момент была слишком увлечена не собой, а Никитой.
К тому же, я достаточно осмелела, чтобы потянуть за полотенце, посмотреть вниз и убедиться, что моего внимания ждали. Влажная капля, выступившая на члене Никиты, манила к ней прикоснуться, забрать — хотя бы так, пока просто ладонью. Я ведь все еще чувствую жажду?
Да.
Я чувствовала. И понимала, что хочу даже чуточку больше, чем позволяет мой опыт.
Очертив указательным пальцем розовую головку, поднесла руку к губам и, под судорожный вздох мужчины, лизнула.
— Пряный, — радуясь приятному открытию, снова прикоснулась пальцем к головке члена и сделала следующее открытие: — Горячий.
— Анька… — выдохнул Никита, но я с интересом продолжила исследования и прекрасно поняла его в эту минуту.
Иногда одного пальца мало. Осмелев, я прикоснулась к нему сначала двумя пальцами, а потом обхватила ладонью и медленно провела сверху вниз, чтобы поделиться с ним еще одним чудесным открытием:
— Нежный. Такой нежный. Как шелк. Но и на штопор чем-то похоже.
Услышала сверху смешок, но не отвлеклась, продолжая водить ладонью — сначала осторожно и медленно, а потом уверенней и быстрей. Мне нравились эти странные ощущения, а еще нравилось слышать, как сбивается дыхание Никиты и как его рука сильнее сжимает мои волосы, наматывая на кулак и борясь с желанием чуть надавить мне на голову, чтобы к моим рукам присоединились и губы.
А если…
Вспыхнула, представив эту картинку. Но не решилась. Облизав губы, продолжила движения рукой, с удовольствием увидев, как на головке члена вновь показалась влага. Хотела и ее подхватить, но… неожиданно пальцы Никиты опустились поверх моих.
Эй, так не честно! Попыталась их сбросить, но мужчина сжал мою руку сильнее, заставляя остановиться.
— Предупреждаю, ты превысила степень риска, — сказал он хриплым голосом, от которого я задрожала сильнее, а спина мгновенно покрылось испариной предвкушения. — Сейчас ты сильно рискуешь тем, что этот нежный, как шелк, штопор войдет в тебя стальной рукояткой. И не остановится, провернув несколько раз.
— А, ну раз так… — пробормотала задумчиво я и под изумленным взглядом Никиты еще раз посмотрела на эти риски, а потом накинула на них полотенце.
Закрепила, чтобы не сорвалось — а то мало ли, кто войдет, судя по голосам из сада, гости уже начали собираться.
— Мне надо подумать, — объявила я и медленно, пребывая в некой задумчивости, вышла сначала из ванной, а потом и из комнаты.
Оказавшись в коридоре, отбросила и задумчивость, и медлительность, прислушалась к звукам дома и с еще большим энтузиазмом, чем раньше, отправилась спасать лучшего друга!
Глава № 20
Я глазам не поверила, когда, спускаясь на первый этаж, столкнулась с Иваном Петровичем. Он был в приподнятом настроении и с закупоренной бутылкой в руках. Судя по названию на этикетке — той самой, от которой зависело будущее Никиты!
