Нет, пользоваться ножом я умела, но не любила — у меня этот процесс напрочь убивал аппетит. Не знаю почему, но факт. К счастью, мне нечасто доводилось бывать за одним столом с людьми, которые строго следили за манерами гостей. Обычно всем было без разницы, что в моей тарелке ножом орудует Никита.
Мы так привыкли.
И нам так казалось правильным.
Хотя, конечно, в доме его родителей все будет иначе. Тем более, с этой легендой, что мы почти пара…
Парой Никиты не может быть девушка, которая не способна обращаться со столовыми приборами. А объяснять кому-то то, чего я сама не могу понять… ну… мы ведь не для психоанализа приехали.
Ничего, мне бы только ночь и день продержаться!
К тому же, с таким пикником голод точно не угрожает.
Никита принял от меня тарелку с отбивной и салатом, благодарно кивнул, когда я подвинула поближе к нему бутерброды с лососем и нож. Я с интересом наблюдала за тем, как он ест — спокойно, медленно, даже в боксерах и такой позе филигранно орудуя ножом и вилкой. А еще он не притронулся к салфеткам — они ему не были нужны, в то время как я перевела уже две или три.
— Что? — заметив мой взгляд, поинтересовался Никита. Я пожала плечами: мол, так, пустяк, и тогда он с усмешкой предложил: — Одна медаль за твои мысли. Только честно. Сейчас.
Я снова пожала плечами, а потом подумала, что ничего в этом нет тайного и призналась:
— Подумалось, что если бы мы не были знакомы так давно, и если бы некоторые мои странности, — кивнула на второй нетронутый нож, — не стали нашей совместной привычкой, я бы, наверное, ужасно комплексовала рядом с тобой.
— С чего бы? — подхватив на вилку дольку огурца, он окунул его в подсолнечное масло и овощной сок, неспешно поднес к губам и…
Ему пришлось не раз дернуть вилкой, чтобы маленькая масляная капелька все же нехотя соскользнула с огурца и приземлилась ему на грудь.
— Именно из-за этого! — рассмеявшись, я взяла салфетку, потянулась чуть вперед и тут же вытерла заблестевшую каплю. — Иногда мне кажется, что ты — идеален!
Положив свою ладонь поверх моей, Никита прижал ее сильнее к своей груди. Я послушно провела салфеткой еще раз. И еще разок, потому что он не отпускал.
— Повелитель все еще не удовлетворен? — пошутила я.
— Все еще, — согласился он и разжал пальцы, позволяя мне отстраниться, и добавил как-то задумчиво и ни к чему: — И давно.
— Печаль, — я снова попыталась вернуть разговор в веселое русло. — А подскажет ли повелитель, что может ему помочь?
Никита задумался, я видела, он всерьез задумался.
— Сложный вопрос, — наконец изрек он, открыл бутылку вина, наполнил бокал и протянул мне с коварной улыбкой. — Возможно, если у нас появится новая совместная привычка… послушно провела салфеткой еще раз. И еще разок, потому что он не отпускал.
— Повелитель все еще не удовлетворен? — пошутила я.
— Все еще, — согласился он и разжал пальцы, позволяя мне отстраниться, и добавил как-то задумчиво и ни к чему: — И давно.
— Печаль, — я снова попыталась вернуть разговор в веселое русло. — А подскажет ли повелитель, что может ему помочь?
Никита задумался, я видела, он всерьез задумался.
— Сложный вопрос, — наконец изрек он, открыл бутылку вина, наполнил бокал и протянул мне с коварной улыбкой. — Возможно, если у нас появится новая совместная привычка…
— Пить?
Приняв бокал, я сделала глоток.
Вино было вкусным, и я с удовольствием сделала еще один глоток. И еще. Я почти допила вино, когда поняла, что ответа так и не услышала. Хотела уточнить, но взглянув на Никиту, увидела, что над ним нависает тень. А потом рассмотрела и того, кто эту тень создавал. Не знаю, почему я не закричала. Наверное, не успела. А, может, это был шок. Если искренне и откровенно, наверное, все же шок, потому что то, что я увидела, было страшным.
Позади Никиты стоял мужчина — темноволосый, взъерошенный, очень высокий, в тот момент мне показалось, что он почти вровень с лесными дубами. Его плечи были настолько широкими, что заслоняли солнечный диск, лениво свисающий с неба. Одежда защитного цвета, как у военных, через плечо перекинуто ружье, за поясом футболки, обтягивающей массивный торс, отчетливо виднелся огромный нож. Но больше всего испугало меня лицо. Широкое, скуластое, оно могло показаться обычным, если бы не ужасные белые шрамы, исполосовавшие всю правую щеку и нелепо приподнявшие верхнюю губу.
А еще глаза.
Цвета их я не видела — незнакомец стоял против солнца, но у меня по спине холодок прошелся от того, как пристально он смотрел на меня. И то и дело казалось, что вот сейчас его губа приподнимется еще выше, и я увижу звериный оскал. Сейчас, вот сейчас…
Никита же продолжал спокойно есть и не подозревал об угрозе. И только заметив, что я потянулась за ножом, положил свою ладонь поверх моей и качнул головой.
— Не поможет, — сказал с мягкой усмешкой.
Ну да, естественно, если я не могу справиться с отбивной…
— Кирилл, — обратился он к мужчине, не оборачиваясь, — ты закрыл солнце, а мы вечер пока не торопим.
— Еще бы, — откликнулся тот на удивление приятным голосом и сдвинулся на пару шагов, продолжая меня рассматривать.
— Аня, это Кирилл — местный егерь и мой приятель, — представил Никита. — Кирилл — это Аня, моя девушка.
— И друг, — зачем-то добавила я. — Очень при…
— Да уж я видел, насколько приятно, — перебил мужчина, но не зло, а по-доброму, продолжая все так же нависать над нами и рассматривать исключительно меня. — А что друг, это хорошо. Многое со временем растворяется и уходит, и только потом понимаешь, что жил с чужим человеком. А друг — изначально душа близкая. Это хорошо, что у вас сразу все ясно.
— Ну да, — поддакнула я.
— Кое-что еще проясняем, — поймав мой удивленный взгляд, Никита весело подмигнул.
Ну ладно, если он хочет рассказывать легенду о наших отношениях не только родителям, но и приятелю — его личное дело.
— Хорошая пара, и посмотреть любо, — объявил егерь и принялся осматриваться.
Поддавшись любопытству, я тоже завертела головой, ища ту самую пару, а Никита уличил момент и легонько щелкнул меня по носу.
— Это мы.
— Что мы? — не поняла я.
А он рассмеялся и не стал пояснять: мол, сама думай. Я снова покрутила головой, а потом до меня дошло, и я смущенно взглянула на егеря. А тот вдруг улыбнулся, и… не было у него клыков. Вообще я таких белых зубов даже у себя после процедуры отбеливания не видела.
— От прошлой жизни остались, — заметив мой интерес, пояснил он, а потом тряхнул шевелюрой, словно отмахиваясь от дурных воспоминаний. — Так, ладно, пора мне. И где они? Все тихо…
