— Это выбор одежды не по сезону, магнитные бури, давление, температура, подземные гейзеры, — отмахнулся небрежно Никита. — Это что угодно, но не любовь. Да ты и сама понимаешь. Теперь понимаешь, ведь так?
Я вновь попыталась спрятать лицо у него на груди, но Никита обхватил пальцами мой подбородок, заставляя взглянуть на себя.
Я посмотрела. Ненадолго задумалась. И улыбнулась.
Он не говорил тех слов, которые так часто произносят другие мужчины. Я тоже не говорила ему этих слов.
— Понимаю, — сказала я вместо них.
И мы оба поняли, что это значит, и как много мы сказали друг другу на самом деле.
— Прекрасно! Тогда предлагаю перейти к тому, чтобы наконец отметить наше с тобой знакомство! — Никита взял меня за руку и повел на второй этаж, попутно рассказывая: — Ровно двенадцать лет назад один мальчик по имени Никита познакомился с одной девочкой, которую звали Аня и которая выдвинет условие, чтобы ее никогда не звали Адаб…
— Ровно? — ухватилась я за его слова. — Никит, это правда? Ровно двенадцать лет назад? Ровно?
— Не придирайся, — попросили меня. — Может и не ровно, может неделя туда, неделя сюда. Какая разница? Главное ведь не в этом. А в том, что если мужчина ошибается или что-то забывает, он, в отличие от женщины, не может сказать, что он девочка и ему все простительно. Он находит возможность это исправить. Так к чему я веду? Ах, да. Предлагаю считать точной датой нашего знакомства именно этот день. Я даже ввел это число в наших телефонах, так что в следующем году договариваться уже не придется.
Мы остановились у закрытой двери, Никита ее толкнул и хотел пропустить меня внутрь. А я застыла на пороге, и сама не входя, и его не впуская. Потому что залюбовалась. Нет, не огромной кроватью. А сотней ароматных зажженных свечей, которые к ней вели от двери.
— Здесь запах от свечек получше, чем ты обещала, да? — усмехнулся Никита у меня за спиной. — Я хотел выложить их еще на кровати, но подумал… Мало ли, пока я уговорю тебя на похищение, пока мы дойдем — все-таки ты бегала по лесу только раз, а отбивные я для тебя резал, не жадничая и не считая… Ну в общем, без учета твоего нового веса и скорости слов в минуту отвлекающей болтовни от Филиппа, я поостерегся так рисковать. А то пришли бы, а здесь уже без нас все пылает! Как-то неправильно, да?
— Да, — обернулась в его руках.
— Зажжем звезды сами? — хмыкнул он.
— Приступаем!
Я с готовностью обняла его не только руками, но и ногами. Он уверенно сделал шаг вперед…
А потом покачнулся, выругался и стремительно понесся к кровати. Уронил на нее меня, отодрал от стопы свечу, которая к ней прилипла, и навис надо мной.
— Ну да, — сказал он, видя, что я буквально давлюсь от смеха. — Да, пожалуй, со свечками я действительно переборщил! И можно было оставить дорожку, чтобы спокойно пройти к кровати. Но знаешь что?
— Что? — хихикнула я.
— Зато я точно не переборщил вот с этим! — Потянувшись к карману своих брюк, он вытянул несколько пачек презервативов и россыпью раскидал по бескрайней кровати. Я даже не пыталась сосчитать его стратегические запасы. Мне было ужасно смешно. Но ровно до того, как он приступил к поцелуям и сказал мне с угрозой: — Здесь у меня все точно подсчитано. Не выйдем из комнаты, пока не используем все! и…
И я почувствовала себя царевной, которую на долгие годы похитил коварный дракон.
А потом…
Потом я почувствовала себя царевной, которая коварно использовала дракона.
И настолько это понравилось и дракону, и мне, что мы были не против сидеть вдвоем в этой темнице, лежать вдвоем в этой темнице, да что угодно делать в этой темнице. Главное, что вдвоем.
А уж когда я услышала шепот на незнакомом языке, который не раз мне казался во сне…
И когда, опережая мои вопросы, мне вручили резную шкатулку с запасами швейцарского шоколада, но с моей фотографией на обертке…
— Люблю тебя, — растроганно прошептала я.
А мой любимый дракон самодовольно усмехнулся и подмял меня к себе под бочок. И только спустя целую минуту облегченно выдохнул и ворчливо прокомментировал:
— Вот возьму и поверю тебе! И вообще, давно бы так! А то дружу, обожаю, ты лучший…
Я улыбнулась, прижалась к нему сильнее, умиротворенно закрыла глаза. И когда уже окуналась в сон, услышала ласковый шепот на незнакомом языке, который перемежался русским ворчанием:
— Люблю… Конечно, ты меня любишь! И знаешь, что я тебя тоже люблю… Мне вот одно интересно, когда же ты догадаешься, что тот дурак, за которого ты скоро выходишь замуж, на самом деле — продуманный я?!
Я рассмеялась.
Словом, отнеслась к предупреждению безответственно. А ведь могла поговорить, отговорить, убедить, что нам еще рано! Конечно, сослаться на то, что мы плохо друг друга знаем, я не могла. Но что-нибудь бы придумала — это точно!
Если бы я тогда поверила Никите.
Если бы я тогда не уснула.
А так…
А так уже через два дня я была замужем за Никитой.
Потому что Филиппу надо было срочно уезжать в Лондон. Ивану Петровичу не терпелось открыть бутылки Шато-Рено, которые еще сохранились. Инге Викторовне понравилось устраивать скромные вечеринки. Виктории представился случай спеть для тех, кто ее еще ни разу не слышал. Песику, который тоже уезжал за границу, не терпелось похвастаться бантиком, которым ее украсил хозяин-тоже блондин. Леснику некуда было девать собранные грибы. Владимиру Ильичу, который спас озеро, некуда было девать рыбу, которая вот взяла и сама наловилась в таком количестве. Веселкиной с программистом пока негде было жить, а тут такой шанс, что я передумаю продавать квартиру, и если не прощу соседку, то хотя бы забуду о том проступке, в котором она сто раз успела покаяться.
Ну и самое главное. Не зря же Инга Викторовна пригласила из заграницы всех моих родственников! И не зря же те приехали, правда? Даже мама, которая понятия не имела о моих настоящих чувствах к Никите и теперь уговаривала квартиру не продавать, а жить именно в ней!
— Нет уж, — отказался Никита от такого щедрого предложения. — У нас с Аней все серьезно, у нас друг на друга грандиозные планы, так что нам нужно много комнат в квартире. А эту она решила продать — так что пусть продает. Кстати, ваш муж может вложить деньги в один интересный проект…
И тут Никита заметил мой взгляд и кивнул.
— Да! Да, моя дорогая, это не сон, тебе не мерещится и пощады не будет! Ты действительно сегодня выходишь замуж!
А я…
Я была настолько поражена тем масштабом, что он провернул ради того, чтобы мы были вместе, что ответила «да», когда меня спрашивали, и я была в красивом платье и на виду у гостей. И повторила это же, когда мы с Никитой остались одни, и он спросил: «Не помочь ли мне с платьем?».
