В белых одеждах…
Символ мира?
Валежный воспринимал это иначе. Когда на его людях запыленные мундиры, когда редко на ком нет крови и грязи…
Вы, твари, продались Чилиану с потрохами, а теперь пытаетесь меня разжалобить?!
Можно и возразить, это вы, русины, пришли на нашу землю. Можно… только вот сами по себе фереи жить не смогут. Не выживут.
Им нужно многое из того, что производится и выращивается на равнинах. Как придаток – да, они могут жить и доиться золотом. А сами по себе…
Они выживали за счет краж, грабежей, набегов – ну и почему русины должны это терпеть? А стоило их призвать к порядку, начинается возмущение. Но это крики пойманного вора. Так Валежный к ним и относился. И разговаривал без особого почтения.
А как еще надо обращаться с теми, кто вырастил разбойников, грабителей и рабовладельцев?
- Что вам угодно?
- Валежный-бек, - медленно, подбирая слова, заговорил один из фереев, - мы пришли умолять тебя о милости.
- Слушаю.
- Ты идешь по нашей земле, сея разрушения и беды. Мы просим тебя остановиться и уйти из гор.
- И?
- Мы обещаем, - второй старик скрипнул зубами, видимо, ему это давалось нелегко. Такое унижение… - Мы клянемся, что фереи не будет ходить на равнины следующие… три зимы.
Валежный рассмеялся им в лицо.
- А я клянусь пройти по всем горам. У меня хватит и людей и патронов. И когда я уйду – в этих горах не останется фереев. И имена ваши будут забыты.
- Останутся наши дети.
- Те, кто выживет. И будут пугать моим именем своих детей. Сегодня Халахан-Варт загорится с четырех концов. Завтра я пойду дальше.
Старики переглянулись.
Очень эти слова убедительно звучали, когда на камнях еще пятна крови не высохли. А за околицей складывали тела убитых фереев.
И копали большую братскую могилу – для своих.
Что будет с фереями?
Вот уж это русинов не волновало ни на секунду. Что бы ни было – поделом!
- Мы умоляем на коленях…
Валежный покачал головой.
- Даже если вы умрете у моих сапог – я не остановлюсь. Мне не нужны шакалы, которые за подачку из Чилиана ударят меня в спину!
Сказано было сильно. Фереи переглянулись.
- Что мы можем предложить тору генералу?
Валежный уже обдумал этот вопрос. И ответил прямо.
- Заложников.
- Тор генерал?
- По несколько человек от каждого рода. Если вы решите напасть – они умрут.
Старики переглянулись.
Валежный действительно неплохо изучил фереев. Солгать иноверцу? Запросто!
Предать, обмануть, подставить… это даже не грех. По их вере – все нормально, это даже доблесть, и сказки у них есть, как глупого иноверца обманули. Или глупого равнинника, что впрочем, для них одно и то же. А вот когда залогом твоих поступков будет служить твоя родная кровь…
Это – другое.
И никто даже не сомневался, что Валежному хватит сил поступить… решительно, в случае каких-либо проблем.
Петер так не поступал, ну так то – Петер. Ему кидались в ноги, выли,, ему слали ноты иностранные послы… что может сделать с такой нотой Валежный? Послы примерно представляли. А потому никаких нот и не было, и скорее всего, не будет. А быть-то фереям как?
Валежный решил все за фереев.
- Уходите. Это селение я сотру с лица земли в любом случае. И приду к следующему. Вы мне кровью ответите за пролитую здесь кровь. Вы жгли наши дома? Теперь загорятся ваши жилища.
По-ферейски он говорил вполне отчетливо. Не идеально, но старейшины его поняли. И один даже решился спросить.
- Заложники… кто это должен быть?
- Их выберут мои люди, - отрезал Валежный, обламывая последнюю надежду подсунуть какую-нибудь шушеру вместо родных и близких.
- Сколь надолго вы хотите заложников? – это уже второй старик. Правильный вопрос, хороший…
- На три года.
Старики переглянулись.
Им этого не хотелось, ой как не хотелось…
Но – выбора Валежный не предоставил.
- Уходите. Вас проводят. Вы не умрете только потому, что сегодня в ваших руках не было оружия.
Фереи поверили.
* * *
Ночью Халхан-Варт заполыхал с четырех концов.
И горел он, пока все не выгорело. Дотла.
До серого, сухого пепла.
Нефть – она отлично горит… хотя саму скважину Валежный не тронул. Но полито все было на совесть.
На очереди было следующее селение. Селение Ривалек.
Русина, Звенигород.
- Нам надо поговорить.
Жом Тигр был единственным, у кого хватило бы и наглости и смелости на такой поступок. Пламенный взглянул на него с неудовольствием, но спорить не стал.
- Слушаю вас, жом?
Слушать пришлось недолго. Жом Тигр устроился в кресле и изрек всего два слова.
- Так нельзя.
- Как – так? – уточнил Пламенный.
Не то, чтобы он сомневался. Но…
- Вот так. У торов – ладно, не жалко. Но мы у крестьян отнимаем последнее. Если нечего будет сеять – полыхнет голодный бунт.
- Патронов у нас хватит.
- Почему нельзя сейчас закупить зерно в том же Лионессе, Ламермуре, Герцогствах?
Пламенный поднял брови. Забавно, такого он в Тигре не предполагал.
- Закупить? На что? Где возьмем деньги?
- Казна?
- Не то, чтобы совсем пуста, но все равно плохо…
Жом Тигр поднял бровь в ответном жесте. То ли копируя, то ли передразнивая.
- Пламенный, ты поднимаешь, что под тобой к осени кресло загорится? – отбросил он всякие церемонии.
- Если с тебя раньше шкуру не сдерут. Тогда тебя это точно волновать не будет, - огрызнулся Пламенный.
- Ты за мою шкуру не беспокойся. Ты этой страной править хочешь?
- Я хочу, чтобы все страны стали свободными от монархии…
- Меньше патетики, ты не на трибуне.
- Тигр, тебе чего надо?
- Распоряжения.
- Какого?
- Закупать зерно. Не надо его пока везти к нам, но пусть хранится на складах.
- Если мы проиграем, мне полезнее будет не зерно, а деньги.
- А крестьяне?
- Если император вернется, пусть император их и кормит.
