- Откуль… оттуль, - проворчала Прасковья. – Предупредили. Беги домой, да зарой в подполе, что сможешь. Скотины у тебя вроде как немного, может, что и оставят… а вот зерно точно заберут. И детей прибери, у тебя старшенькая в пору входит.
- Я уж ей сказала ховаться в погребе…
- Ты меня послушай, - глаза у Прасковьи были серьезными.
Страшно серьезными.
Грабить будут. Убивать. Насиловать…
Тора Яна была права. Сейчас Прасковья благодарила Творца, что к ней на порог занесло эту женщину.
Мотря кивнула. И затрусила к своей избе.
А Прасковья, не особо задумываясь, отправилась в лес.
А чего ей?
Подожгут избу?
Да и пес с ней, самой бы живой остаться. Все одно, там из живности только тараканы. Плохо, конечно, и добра жалко, а только жизни лишиться – не хочется. Или, того веселее, не просто так ее лишиться. Мужики злые, молодые, голодные… если они здесь хоть на пару дней задержатся – в лесу оно безопаснее будет.
Остальная деревня?
Так и сами не маленькие…
Прасковья совершенно не рвалась бегать и всех предупреждать. Что – никому не ясно? После выстрелов-то?
После трех или четырех трупов, которые остались на площади? Кажется, там был фельдшер, кто-то из баб, пара мужчин… дядька Силантий… нет, точно Прасковья сказать не взялась бы. И то, что уже помнила – чудо.
Лучше она в лесу с мальчишками отсидится, все спокойнее будет.
* * *
И было спокойно.
Когда она подходила к землянке.
Когда кинулись ей на шею сыновья.
Когда побледнел мертвенно Ванятка – мам, у тебя кровь на лице…
Чужая.
Повезло – это просто чужая кровь. Брызнуло, наверное. А могла бы и ее быть…
Если бы не тора Яна, так и было бы. А еще она накупила бы всего и оставила в доме. И детей не прятала бы…
Глупость?
Так ведь мир!
Кому придет в голову такое проделывать, ежели войны нет? Когда враг приходит, тут понятно – ничего хорошего от него не ждешь.
А от своих?
От тех, кто с тобой на одном языке говорит?
Кто, может, вчера рядом жил, мало не в соседней избе… Прасковья, хоть и вся в тревоге была, а Федьку-бобыля заметила. Стоял рядом с одним из «збройных».
Стоял, смотрел, говорил что-то…
А и пусть!
Он-то знает, что у нее взять нечего. Разве что саму Прасковью, и то! Полувдовья жизнь никого не украсит…
А все одно – никуда она отсюда не уйдет. И продукты забирать не будет, разве что спрячет получше. И домой приносить будет крайне осторожно, по горсточке.
Прасковья помнила, как в ту зиму мальчишки у нее кусочек хлебушка просили. Помнила – и повторять это не хотела.
* * *
В лесу она прожила пять дней.
По ночам приходила в деревню, ни к кому не заходила, да и ни к чему такое было.
Дом ее так и стоял, никому не нужный. Поджигать?
Зачем?
Обыск явно устроили, не нашли ничего ценного, разве пару полотенец забрали, да и пес с ними. А на пятый день и подводы из деревни двинулись.
Тут Прасковья и вернуться решила.
Ответила Мотре, что в соседнюю деревню бегала – там предупредить. Там с мальчишками и пожили. И лишний раз порадовалась.
Как уж там что…
Выгребли из деревни все лишнее. Забрали половину скота, овощи, зерно забрали, рухляди прихватили, старосту пристрелили, невесток его снасильничали…
Мотря сейчас радовалась – она как только домой пришла, так дочку и отослала к родне. На дальний хутор.
Заходили ведь! Явно искали… дочка-то у нее в самый сок вошла – парни заглядывались. А коли снасильничают?
Позор?
Да плевать на тот позор! Чай не деготь, отмоется…
А вот увечья… фершала ведь тоже… того…
Прасковья слушала - и ежилась. Что рядом-то просвистело, будто те пули. И нигде не сказано, что другие не придут.
Так она Мотре и сказала.
Прятать все. И дочку прятать. И сторожиться…
Темные времена грядут. Страшные.
И кровавые пятна на первом инее – только начало…
Русина, окрестности Ирольска.
- Тор Изюмский!
- Что случилось, Прошка?
Мальчишка подбежал, что тот конь – бодрой рысью.
- Новости у меня, тор! Да такие!
- Какие?
- Тор, я подслушал тут… говорят о раскулачивании.
- Вот как?
- Не токма благородных будут в расход – еще и по деревням пойдут!
- Та-ак…
- Говорят – кулаки, мироеды…
Вот кто бы сомневался?
Что обещают революционеры? Одно и то же!
Блага всем, кто пойдет за ними! Точнее – кто дойдет.
Но чтобы эти блага раздавать, надо их откуда-то взять.
Производить? Покупать?
Зачем?
Куда как проще произвести перераспределение. Был ты голытьба на селе – так найди самого богатого и отними у него добро. И подели на всех.
А там и пропить можно!
Не хватит?
А что – у вас один богатей на селе? Нет, конечно! А не найдем, так назначим…
- За села решили приняться?
- Тор… да.
- И кто же у нас в кулаки попадает? Не говорили?
Прошка почесал в затылке. Так, для стимуляции памяти. Немного…
- У кого техника есть. Кто ее в наем отдавал или рабочих нанимал. Али торговал…
[3]
- Почитай, треть села. Любой зажиточный хозяин подойдет…
Тор Изюмский едва за голову не схватился.
Это ж как!
Если эта шваль на усадьбу налетит – он отобьется.
А на села?
На его людей? Его крестьян?
В каждом селе охрану ставить?
Армию иметь надобно! И то не поможет… а если по паре человек – тоже не поможет. Перебьют…
Но и людей без защиты оставлять нельзя. Крестьяне его кормят, не будет хлеба, так и он зубы на полку положит.
Что же делать, что делать!?
Яна,Звенигород.
- Б…!!!
