- Конечно, тора.
- Отлично, жом Пауль, жамы… так и решим.
- Тора, а ночью как же?
- Жама Эльза, ночью я как-нибудь справлюсь, - язвительно отозвалась Ида. – Или вы полагаете, что в таком состоянии мужчина может представлять для меня опасность?
- Тора!
- Нет? Тогда я – для него?
Жама Эльза покраснела.
- А все одно, так не делают…
Ида возвела очи горе.
- Жама Эльза. Если бы я соблюдала приличия, мои косточки бы уже вороны по Русине растащили.
Сказано было четко. Жама устыдилась и заткнулась.
То-то же!
Взяли моду – хозяев критиковать! Никакой демократии! И никаких освобождений! Иде уже Русины по уши хватило!
Как-то там Анна?
Нашла ли она сына?
Впрочем, эти мысли быстро уступили место другим, более насущным. Требовалось срочно позаботиться о больном.
* * *
Жом Станислав просто горел в лихорадке.
Даже жама Эльза плюнула на приличия, и помогала обтирать мужчину, переворачивать, сварила морс, и Ида аккуратно поила несчастного из специальной кружечки с носиком.
Пил он жадно, хоть и не приходя в сознание.
Больше Ида ничего толком не могла сделать. Ее знаний хватало, чтоб понять – приближается кризис. Но перенесет ли его несчастный?
Сейчас, в тепле и с уходом, у него хотя бы есть шанс.
Глава 11
Анна, Россия.
- Давай, топай! А мы с Гошкой по развлекалке погуляем!
- Кира, только пожалуйста…
- не буду я покупать все подряд!
- И мороженое…
- Не больше шести порций на нос!
- Кира!!!
- Ладно! Трех!
- Издеваешься?
- торгуюсь. Аня, иди уже! Замучила всех своим неврозом!
Анна покачала головой, но развернулась.
Встреча с Ольгой Сергеевной была назначена на сегодня. И – да. С юристом.
С бешено популярным, дорогим, хитрым и изворотливым собачьим сыном. Анна, отвечая на его вопросы, едва не поседела. И порадовалась за себя и за Яну.
Повезло!
Повезло, что Яна не вписала Сережу Цветаева ни в одну метрику, даже отчество малышу дала – Петрович. Георгий Петрович Воронов.
Повезло, что была только одна встреча. А то бы наговорила она чего не надо.
Повезло, что вовремя обратилась к специалисту.
И вот – кафе «Рояль». Дорогое, жутко популярное, пафосное и претенциозное. Юрист, Яков Александрович, перехватил Анну неподалеку от входа.
- Нервничаете?
- Да, Яков Александрович. А…
- Как я догадался? У вас платье не на ту пуговицу застегнуто.
Анна посмотрела на платье.
Замечательно. Пуговицы на нем есть, но декоративные.
- Яков Александрович!
Юрист расплылся в улыбке.
Был он невысок, седоволос и больше всего напоминал «божий одуванчик». Этакий старичок, дунь-рассыплется. Но хватка у него была железная. И не только в делах – Анна оценила рукопожатие. Похоже, адвокат выбрал для себя образ и активно его эксплуатировал. Старый, седой, замученный жизнью еврей…
А поди, тронь!
Мигом узнаешь, почем на рынке гвозди!
- Анна, вы помните. Вы поздоровались – и передали мне слово. Дальше разговаривать буду я.
- Да, Яков Александрович.
- Вот и отлично.
Мужчина мило улыбнулся – и направился ко входу в кафе, поддерживая Анну под локоть.
Ольга Сергеевна уже сидела за столиком в компании второй дамы. Анна смерила их обеих оценивающим взглядом.
М-да.
Кажется, ей решили сразу указать на ее место. Обычно на женщин такое действует сокрушительно. Две очаровательных леди, иначе и не скажешь, ухоженных, холеных до кончиков ногтей, отманикюренных, с укладкой, которая стоит больше, чем годовая зарплата бюджетника и в костюмах, которые явно приехали с подиумов. Обычно дамы, видя такое богатство, теряются, начинают мямлить, грустить – и сливаются.
Анна едва не фыркнула.
Если данный спектакль рассчитывался на нее…. Императорская семья вообще исповедовала подчеркнутую скромность. Нарочито простые платья, скромные украшения…
Императорская семья.
Другие ветви, тот же Гавриил с его сыном, могли ходить, как раззолоченные петухи. А вот Аделина Шеллес-Альденская отлично знала цену своей красоте. И понимала, что слишком вычурные наряды ее погубят. Так что Анна давно научилась не горевать.
Она – дочь императора. Что еще надо добавлять?
Вот и сейчас – насколько ж смешны попытки двух разбогатевших простолюдинок выставить себя королевами.
- Дамы, добрый день, - поздоровался Яков Александрович.
И для одной из дам его явление оказалось неприятной неожиданностью.
- Дядя Соломон? Вы?
Анна подняла брови. Яков Александрович расплылся в улыбке.
- Машенька, вы так же очаровательны, как и лет пятнадцать назад, кажется? Я тогда вел у вас…
- Семейное право, - понурилась красотка, отлично понимая, что это – игра.
Имя он помнит, а предмет забыл? Забавно…
- Анечка, я тогда был молод и согласился чуточку поработать в институте, - разулыбался адвокат. – Вот и прозвали меня, после одной истории – Соломоном. Но царь, это как-то не демократично, а вот дядя Соломон…
Это оказалось последней фразой, сказанной на русском литературном, а не на русском юридическом. Последующая беседа состояла из столь высокопробной юридической фени, что Анна и трети не понимала. Законы, ссылки, параграфы, какие-то суды и судьи…
Нет, непонятно…
Забавно, что Ольга Сергеевна тоже не вмешивалась в диалог. И только, когда поняла, что ее юристка начинает проигрывать, разомкнула губы.
- Я не отступлюсь. Это мой внук, и я имею все права…
- Ольга Сергеевна, - мило улыбнулся Яков Александрович. – Вы забегаете вперед. Пока не установлено отцовство – вы для ребенка Анны Петровны – никто. И этот вопрос мы еще обсудим, если вы решите судиться.
- Никаких – если.
- Хорошо. Вы решили судиться? Так подавайте в суд. Но если до решения суда вы или ваши люди только попробуют приблизиться к Анне Петровне или к Георгию Петровичу, не обессудьте. Здесь вам не дикий Запад, здесь Россия, и законы работают.
Ольга Сергеевна гомерически расхохоталась. Яков Александрович покачал головой.
