Дерек обвинял Channel Four в том, что тот не показал его фильмы раньше. Правые обвиняли Channel Four в том, что он вообще их показал. Джереми Айзекс, исполнительный директор Channel Four, оказался меж двух огней. Когда «режиссер» Майкл Уиннер заверещал, что Дерек делает «порнографию», Айзекс ответил, что, по его мнению, Дерек — «гений»
[172]. В апреле на Дерека безо всяких видимых причин напал тележурналист Майкл Паркинсон (на следующий день Дерек достаточно мягко охарактеризовал его, как «старика, который не в теме»
[173]). Отсутствие границы между отрицательным восприятием работ и личностными нападками раздражало, но, возможно, было неизбежным, потому что некоторые из нападавших, казалось, смотрели фильмы. В 1987 году королева наградила г-жу Уайтхаус Орденом Британской империи. Говорили, что ею восхищается сама миссис Тэтчер.
Эти споры перетекли в непосредственное обсуждение жизни геев и ее статуса с точки зрения закона. Дерек, как мог, защищался в публичных дебатах, проходивших в прямом эфире, но ему постоянно приходилось сталкиваться с грубостью и оскорблениями. В ходе дебатов в январе 1988 года его имя было использовано одним из участников, вероятно, членом организации Уайтхаус, в качестве определения слова «мразь»
[174]. Попытка дискуссии с членом парламента Джеральдом Ховартом выродилась в брань после того, как на очередной аргумент Дерека Ховарт закричал «Чушь! Абсолютная чушь!», не в силах скрыть свою гомофобию («Вы мне отвратительны»)
[175]. Дерек был ошеломлен этой стычкой и (на время) лишился дара речи.
Осенью 1986 года после нескольких перенесенных инфарктов умер отец Дерека Ланс. Дерек чувствовал, стоя у постели отца и понимая, что, хотя тот и не мог говорить, но, вероятно, мог его услышать, что должен поговорить с ним, но не мог найти слов. Он и его отец никогда не умели выражать чувства по отношению друг к другу, и Дерек чувствовал, что «слишком поздно учиться этому» у смертного одра Ланса
[176]. Вспоминая о своих родителях несколько лет спустя, Дерек говорит с необыкновенной честностью:
Как я должен вспоминать о них? Сказать, что я почувствовал облегчение, когда они исчезли, были погребены и больше не могли давить на меня? Сказать, что они остались, как эхо в тишине моей личной жизни, хотя давно умерли? Я мог бы написать о них с симпатией и забыть упомянуть о том, что мое сердце ликовало, когда они испустили последний вздох
[177].
Ланс Джармен оставил Дереку достаточно денег, чтобы заплатить за права на аренду квартиры в доме Феникса, а также обзавестись убежищем в виде Хижины Перспективы в Дангенессе, которую он нашел и приобрел в мае 1987 года. Атомная станция находится всего в полутора милях от Хижины (но кажется ближе из-за огромного размера). Дерек изменил свое отношение к ее присутствию за последние годы. В заметках к «Прощанию с Англией» есть открытка, на которой рукой Дерека золотыми чернилами (а следовательно, это примечание к кадру в фильме) написано: «тягостный черный дангенесской б.
[178]»
[179]. Каламбурная ошибка в букве отражает нелюбовь и недоверие к британской атомной промышленности, повсеместно распространенной в то время
[180]. Позже, после переезда в Дангенесс, хотя его взгляды на секретные махинации в промышленности и не изменились, Дерек постепенно начал восхищаться масштабами электростанции и огромным количеством огней на зданиях, сверкающих ночью, как огромный океанский лайнер
[181]. В реакторе было что-то и от вулкана, он урчал, гремел и притягивал удары молний где-то за садом, но концептуально, а также визуально он составлял часть сада
[182].
Дерек сдал анализ на ВИЧ и получил результат за четыре дня до Рождества 1986-го. Он не узнал ничего хорошего. Перед ним разверзлась перспектива смерти, причем достаточно быстрой, поскольку в 1980-е продолжительность жизни после постановки диагноза была невелика. Он должен был предположить, что ему осталось всего лишь несколько лет, но сколько именно и каково будет качество жизни, было непредсказуемо.
Стресс куда более положительный и счастливый, но все же стресс, случился из-за появления в жизни Дерека почти в то же самое время Кита Коллинза, про которого он написал последние слова в своей жизни — «истинная любовь»
[183]. Обнаружив вирус, Дерек сразу же должен был разделить это знание со своей новой романтической привязанностью, и это стало одной из основных причин, почему он чувствовал себя «опустошенным» к весне 1987-го. Дерек обнаружил, что Коллинз (молодой человек двадцати двух лет) был чрезвычайно лояльным, любящим и нежным, с очень живым чувством юмора
[184]. Коллинз также стремился бороться за общественное признание геев. Эти двое мужчин нашли способ жить вместе так, чтобы болезнь Дерека не разлучила их.
Как Дерек относился к любви, дружбе и сексу, и что изменило появление Коллинза? 10 января 1983 года он писал в записной книжке: «Я отделил секс от дружбы. Дружба не умирает, вы живете свободно, на равных. Секс, который несущественен, поскольку его навалом, можно найти в любом другом месте. Чем проще к нему относиться, тем более сбалансированной становится жизнь»
[185]. В январе 1988 года, после долгого двухчасового разговора с Тильдой Суинтон об эмоциональных связях, он пытается подтвердить эту точку зрения: «любовь ко мне была бы безумием ‹…› Я готов к дружбе каждый день, но предпочитаю анонимный секс»
[186]. Однако оказалось, что не все так прямолинейно. Зимой 1987–1988 он сделал очень честную запись в журнале о взаимоотношениях с Коллинзом и влиянии на себя ВИЧ (которое включало импотенцию и эмоциональное дистанцирование от Коллинза). Он продолжил: «Я странным образом влюблен и в Кита, и в Тильду, хотя любовь, возможно, не самое правильное слово»
[187]. Остальная часть этой записи полностью посвящена Коллинзу. Со времени появления Коллинза слово «любовь» все чаще встречается в произведениях Дерека, особенно в последних книгах «На свой собственный риск» и «Улыбаясь в замедленном движении».
