– Мисс Грант… ммм… какое впечатление сложилось у вас о семье Стаффордов?
– С Эмили я познакомилась в Брайтоне, где отдыхала с родителями, когда мне было четырнадцать. Она приезжала с матерью и младшим братом. Я люблю ее за веселый нрав и живое воображение, чего не могу сказать об остальных Стаффордах. Ее отец – азартный игрок, это видно с первого взгляда, дядя – скучный сухарь, вынужденный терпеть свою истеричную жену, помешанную на спиритизме, и ее сестру-приживалку. Мачеха Эмили – глупа и болтлива, старший брат слишком часто бывает подшофе, а Дональд… – Ирэн вдруг замолчала, и Джонсу показалась, что она чуть не произнесла то, о чем могла пожалеть.
– А Дональд? – нетерпеливо переспросил он.
– Пожалуй, Дональд, в отличие от прочих, был мне интересен, – уклончиво ответила Ирэн.
– Он ухаживал за вами?
– Можно и так сказать.
– И вы отвечали взаимностью?
Старший инспектор тут же почувствовал, что перешел границы дозволенного: глаза мисс Грант гневно сверкнули, гордо подняв точеный подбородок, она отрезала:
– Вас это не касается, господин сыщик.
– Простите, мисс, – смутился Джонс и поспешно сменил тему. – Как я понял, ваша комната расположена на втором этаже. Переодевшись к ужину, вы должны были пройти мимо студии Дональда Стаффорда. Вы не заметили ничего необычного?
– Необычного – вряд ли. Я опаздывала, но, к своему облегчению, увидела Джейн Андервуд, и мы вместе спустились в столовую.
– С миссис Андервуд? – переспросил старший инспектор.
Дело принимало совсем скверный оборот. Если вчера он лишился единственного подозреваемого, то сегодня под подозрением оказалась добрая половина свидетелей. И никаких зацепок. Джонс начал опасаться, как бы это убийство не подмочило его репутацию полицейского, от которого не ушел ни один преступник. Что будут говорить в участке, провожая его на пенсию? «Сдал старик», «потерял хватку»… А страшнее всего – жалость во взгляде миссис Джонс.
И тут надменная девушка неожиданно пришла ему на помощь:
– Наверняка это простое совпадение, – проговорила она, – но утром я слышала, как Дональд и его брат ссорились в студии. Уильям угрожал, что убьет Дональда. Он был в ярости.
– Вы не знаете, чем молодой мистер Стаффорд так разозлил брата?
В ответ Ирэн лишь пожала плечами. Поблагодарив ее, старший инспектор попросил лакея пригласить в гостиную Уильяма.
На этот раз ожидание затянулось. Джозеф, рассчитывавший, что полицейский устроит перерыв, который дал бы ему возможность незаметно выбраться из-за ширмы, снова начал проявлять признаки беспокойства. Вернувшийся лакей объявил, что мистера Стаффорда-младшего нигде нет, и что он, вероятно, отлучился по какому-то неотложному делу. Полицейский, в голосе которого Джозеф уловил раздражение, попросил разыскать мистера Уолша. Прождав еще пять минут, старший инспектор Джонс вновь принял «глубочайшие извинения» лакея. Студент, заранее знавший, каким будет ответ, терпеливо выслушал недовольное ворчание, из которого заключил, что он, по крайней мере, не является подозреваемым, ибо располагает неопровержимым алиби на момент совершения убийства.
Джонс ушел, и Уолш наконец перебрался на диван, с явным удовольствием вытянув ноги. Так он сидел довольно долго, обдумывая услышанное, пока в гостиную не вбежала взволнованная Эмили.
– Джозеф, где вы пропадали? Ирэн возвращается домой. Ее родители пригласили нас сегодня на ужин! А еще с вами хотел побеседовать этот старый полицейский.
Пока старший инспектор проводил допрос в гостиной, прямо под ним в подвале Адмиральского дома Адам Окли, склонившись над железным тазом, застирывал манжету рубашки. Капельки пота выступили на висках камердинера, он то и дело лихорадочно оборачивался на дверь, опасаясь, что в кухню вот-вот войдет кухарка, вернувшаяся с рынка, или заглянет одна из горничных. Выжав рукав, Окли критически осмотрел едва заметные розоватые разводы, вздохнул и торопливо выплеснул из таза воду, окрашенную кровью.
Глава 7
Отсутствие Уильяма за обедом обеспокоило Джозефа. Он искал и не находил объяснения странному поведению друга со вчерашнего утра. Ссора Уильяма с Дональдом, а главное – его угроза и затем исчезновение из гостиной в самый неподходящий момент невольно наводили на мысль о причастности к преступлению человека, которому Уолш привык безоговорочно доверять.
После обеда он отправился на прогулку в парк Хэмпстед-Хит. Ему хотелось побыть одному и спокойно подумать. Эмили так долго ждала приглашения от Грантов, что не могло быть и речи об отмене их вечернего визита.
В голове Джозефа роилось множество вопросов, и он приложил изрядное усилие, чтобы хоть немного упорядочить этот улей. Зачем Оливии понадобилась короткая пауза перед сообщением о женщине, которая вошла в студию Дональда? Что, если она успела ее рассмотреть, но по какой-то причине решила не называть имя полицейскому? Почему Хезер не рассказала мужу о домогательствах Дональда? Логично, что Артур скорее поверил бы жене, чем сыну, если только обвинения в измене не имели под собой почвы. Поспешное заявление Хезер, что у нее нет предположений относительно возможного убийцы, позволяло заключить, что она знала или догадывалась, кто это, и покрывала его. И как циркуль, описывающий круг, молодой человек возвращался к размышлениям о скрытых мотивах Уильяма.
Правда, была еще Ирэн Грант, которая плакала утром в день убийства. Быть может, именно тогда она поняла, что Дональд намерен ее бросить? Интуитивно Уолш чувствовал, что такие женщины не прощают обиды. И наконец, Джейн Андервуд. Что она делала на втором этаже и почему в разговоре с Джонсом утверждала, что прошла в столовую через первый?
По пути домой студент бросил взгляд на свое отражение в окне таверны на углу двух утопающих в зелени улиц. Отражение напомнило ему про зеркальное письмо, направив течение мыслей в новое русло. Могла ли записка иметь отношение к убийству Дональда, и если да, то действительно ли в ней содержался намек на другое преступление, возможно, еще одно убийство, совершенное с помощью атропина?
Из дверей булочной на противоположной стороне улицы доносился запах горячих рогаликов. Джозеф не удержался, купил два и съел на ходу.
Узкая улочка Фласк-уок привела его к старинному пабу «Фласк» – тому самому, что упоминается в романе Сэмюэла Ричардсона «Кларисса, или История молодой леди». Как страстный любитель английской литературы Уолш не смог пройти мимо. Скользнув взглядом по чугунным каминам, облицованным плиткой, и лепным карнизам на потолке, он задержался у перегородки, которую украшали хромолитографии картин бельгийского художника Яна ван Беерса. Литературно-исторический экскурс вполне закономерно завершился пинтой стаута, с которой Джозеф шел к одному из свободных столиков, когда его окликнул знакомый голос:
– Уолш, дружище, присоединяйся ко мне!
Молодой человек обернулся и направился к Уильяму, прикидывая, сколько пинт тот успел пропустить с десяти утра.
