Чарльз привез Хезер домой и был безмерно благодарен за то, что она всю дорогу хранила молчание. Он не выносил женских слез и истерик и с содроганием думал о том, в каком настроении вернется Оливия.
– Молодой мистер Стаффорд уехал в клуб. Очевидно, он там задержался, – сообщил дворецкий, отвечая на вопрос нотариуса.
Хезер испуганно взглянула на Чарльза, в ее глазах отразилась мольба.
– Прошу, побудь со мной немного.
– Хорошо, дорогая. Гастингс, распорядитесь подать чай в гостиную.
Когда они остались наедине, Хезер пробормотала:
– Артур прогонит его, лишит поддержки… Я уже загубила свою жизнь, но Уильям не заслуживает этого… Умоляю тебя, Чарльз, позаботься о нем! Не дай Артуру оставить его без средств к существованию!
– Не думай об этом. Уверен, Артур найдет в себе силы простить его.
Невольно вспомнив, как брат отреагировал на известие об измене Хезер, Чарльз улыбнулся ей вымученной улыбкой. Горничная принесла поднос с чаем и печеньем. Хезер снова стала странно отрешенной. Взяв в руки чашку, она, казалось, забыла, что с ней делать. Стаффорд достал из внутреннего кармана небольшой пузырек и мягко сказал:
– Выпей это, дорогая, а потом приляг. Тебе станет лучше.
Артур и Уильям возвратились домой порознь. Отец закрылся в кабинете, а сын, узнав, что Хезер отдыхает, несколько минут простоял у ее двери, прислушиваясь, не решаясь постучать, и в конце концов ушел к себе. Нарушить ее сон после всего, что она пережила за последние дни, казалось верхом эгоизма. Он увидит ее через пару часов и тогда сможет обнять и расспросить обо всём. Бутылка скотча, припрятанная за словарем Мюррея
6, сделает минуты ожидания если не приятными, то по меньшей мере сносными.
Перед ужином Виктория, Эмили, Ирэн и Джозеф сели играть в лото в гостиной. Вскоре к ним присоединилась Оливия с астрологическим альманахом.
Чарльз закончил дела и, взглянув на портрет Марианы, испытал безотчетное желание оказаться рядом с Джейн. Еще не зная, что скажет и заговорит ли вообще, он прошел во флигель. С первого этажа доносились печальные звуки ноктюрна Шопена: миссис Андервуд музицировала в малой гостиной. Стаффорд спустился и замер у портьеры. Задумавшись, он не заметил, как музыка смолкла, а Джейн подняла голову. Чарльз запоздало сделал вид, что проходил мимо, однако она окликнула его. Он заставил себя перешагнуть порог и, как неосознанно делал много раз, скользнул взглядом по ее губам. В конце концов, это просто невежливо – так явно ее игнорировать.
– Ты избегаешь меня? – она медленно приблизилась, рассматривая его осунувшееся лицо.
– Вовсе нет.
Он чувствовал, что нужно посмотреть ей в глаза. Она стояла перед ним, и эта близость спутывала мысли, дразнила, пробуждая желание притянуть ее к себе, поймать губами ее улыбку… На миг он забыл, что был уязвлен и зол.
– Ты расстроен из-за Дональда, – ее голос выдавал волнение и неподдельное сочувствие, – мы все расстроены. Но кажется, я чем-то тебя обидела. В чем дело, Чарльз?
Он вздохнул и наконец встретился с ней взглядом.
– Это не твоя вина, Джейн. Просто я… позволил себе надеяться… Я знаю, что ты была с Лоусоном.
Последние слова сорвались с языка против его воли. Чарльз недовольно поджал губы, мысленно ругая себя за опрометчивое признание. Джейн смотрела на него с недоумением.
– Я тебя не понимаю.
И тут его прорвало:
– В ту ночь, когда умер Лоусон, вы занимались любовью. Именно тогда его сердце остановилось, не так ли? Ты каким-то образом сумела вытащить тело в коридор и столкнула с лестницы, чтобы присутствие во флигеле постороннего мужчины не связали с тобой. Это я могу понять, но тот факт, что ты пустила его в свою постель… – воздух кончился, а на новом вдохе грудь пронзило болью, и Чарльз не закончил фразы.
– У тебя богатое воображение, – пробормотала Джейн, готовая не то рассмеяться, не то заплакать.
– Мое воображение никогда не нарисовало бы тебя в объятиях другого. Увы, в ту ночь я стоял за дверью твоей спальни. Зачем – теперь не важно, но я услышал ваш разговор.
Чарльз передал его слово в слово, память как нарочно сохранила всё до мельчайших деталей. Джейн выслушала внимательно, не выказав стыда, казалось бы, вполне естественного в подобной ситуации, потом спросила:
– Почему ты не рассказал об этом старшему инспектору?
– Как я мог? – растерялся Чарльз. – Это бросило бы на тебя тень.
– Так ты скрыл от полиции важную информацию, заботясь о моей репутации? – ее тон выражал обиду и возмущение тем, как он истолковал услышанное.
Почему он не допустил даже мысли о том, что голос мог принадлежать другой женщине? Как низко он думал о ней всё это время! Впрочем, мог ли он думать иначе?
– Я уже говорила: той ночью я крепко спала. Что, если кто-то подмешал снотворное в мой бокал? Это единственное логическое объяснение. Боже, я холодею от одной мысли, что оно было и в бокале Найджела… Этот кто-то, вероятно, намекнул Лоусону, что ему будут рады в моей спальне. Во время приема он не пил, однако, судя по твоим словам, позднее его чем-то опоили. Тебе не кажется, что та женщина устроила ему западню?
Джейн смотрела прямо в глаза Чарльза, и он почему-то сразу поверил, что всё произошло именно так, как она сказала.
– Я думал, это ты, но женский голос звучал приглушенно, почти шепотом. Если ты права, Лоусон, скорее всего, был отравлен! – пораженный внезапным открытием, Чарльз едва устоял на ногах. – В этом доме произошло два убийства! И оба так связаны с нашей семьей, что их не мог совершить посторонний…
Расстегнув верхнюю пуговицу, он сделал шаг к дивану и бессильно опустился на обтянутое изумрудным бархатом сиденье. Джейн присела рядом, глядя прямо перед собой.
– А если это не Хезер? – вдруг проронила она. – Не могу себе представить, как она подливает отраву, и уж тем более – как вонзает штык… Мне страшно, Чарльз. Я завтра же отправлю Найджела в школу. Не всех мальчиков забирают на лето, пусть проведет остаток каникул с друзьями.
– Тебе тоже лучше уехать, Джейн. Ты давно хотела отправиться в путешествие по Италии. Я выделю тебе пятьсот фунтов на первое время, пока Артур не вступит в наследство. Мы договорились, что разделим деньги Дональда.
Она странно посмотрела, и Стаффорд невольно скривился.
– Ты ведь не думаешь, что это я его убил? – севшим голосом спросил он.
Меньше всего на свете он желал бы внушать страх женщине, сидевшей рядом с ним на диване.
– Нет, не думаю.
От невыразимого облегчения Чарльз не сдержал глупой улыбки, совершенно неуместной, но каким-то чудом отразившейся на бледном лице Джейн. В следующую секунду оно вновь стало серьезным.
