– Сто тридцать, – прошептала Антия, не отрывая руки от прохладного мрамора. – Сто тридцать один.
Она стала лодкой, плывущей сквозь тьму. Шелест шагов казался плеском волн. Во рту поселился кислый металлический привкус.
Когда во тьме за ее спиной появился кто-то еще и чужие пальцы сжались на левом запястье, Антия не закричала только потому, что осела на ступеньку, почти теряя сознание. Сердце, кажется, рухнуло куда-то в живот.
– Тихо, – мягко шепнул Верн. – Тихо, это я.
Антия выдохнула, рассмеялась и тотчас же зажала себе рот ладонью. Наверное, этот мрак никогда не слышал смеха. Верн помог ей подняться, и они медленно продолжили спуск, считая ступени.
«Я не одна, – думала Антия, чувствуя, как облегчение почти отрывает ее от земли. – Я все-таки не одна».
Кажется, именно сейчас она поверила в то, что сможет вернуться.
Двести девять. Двести десять. Верн молчал, осторожно придерживая Антию под локоть. Впереди кто-то всхлипнул – она подумала, что по пирамиде пробежит эхо, но не услышала его.
Триста восемнадцать. Триста девятнадцать. Мрамор под ладонью был теплым – на мгновение Антии показалось, что она дотрагивается до чьей-то кожи. Как далеко они уже спустились! Верн шел рядом, не говоря ни слова. Он, кажется, совсем не боялся. Антия не видела его, но чувствовала, что ему спокойно и весело. Еще бы песенку начал насвистывать!
Четыреста сорок два. Четыреста сорок три. Как странно, все они идут очень тихо. А если кто-то из девушек оступится и покатится вниз по ступеням?
Верн был рядом. Антия слышала его дыхание, и от этого становилось легче.
Пятьсот три. Пятьсот четыре. Пятьсот пять.
Выступ в стене ударил Антию в руку, она вскрикнула и скользнула по нему пальцами. Послышался едва уловимый скрип – открылась дверца.
– Отлично, – прошептал Верн, и Антия почувствовала, как он обходит ее, и услышала шелест и шорох – оборотень вынимал содержимое тайника.
– Вот, – в руки Антии уткнулся тряпичный сверток, и она нащупала шов. Штаны! – Переодевайся, время есть.
– Отвернись, – попросила Антия, встряхивая одежду и сбрасывая с ног туфельки. Верн рассмеялся.
– Здесь темно, если ты не заметила. Я тебя не вижу.
«Совы видят в темноте», – подумала Антия, но ничего не сказала. Быстро натянув штаны, похожие на те, что были в ее гардеробе, Антия стянула платье – Верн положил в ее руку тонкую рубашку. Последними были ботинки. Антия присела на ступеньку, чтобы зашнуровать их, и вдруг испугалась, что не сможет подняться.
– Верн? – тихонько окликнула она.
– Я здесь, – спокойно ответил Верн. – Ты стрелять умеешь?
– Нет.
– Тогда пистолет беру себе.
Он помог ей подняться, и они продолжили спуск. Антия по-прежнему считала ступеньки – просто для того, чтобы не кричать от страха, не думать о том, что она во тьме и стала тьмой.
Постепенно в воздухе поплыл запах соли. Спустившись еще на сотню ступеней, Антия поняла, что видит впереди белые силуэты девушек, и нет, это ей не мерещится. Вот проступают огненные кудри Генты, вот Бейла махнула рукой по лицу, стирая слезы, вот Стелли…
Подземелье с каждым шагом становилось все светлее. Теперь его наполнял новый звук – то ли распевался огромный хор, то ли стонали грешники. По спине бежали мурашки, тело охватывало какой-то липкой жутью. Антия видела розовый мрамор облицовки, видела свои руки и ноги, и да, это в самом деле оказались ее штаны! Еще несколько шагов и…
Бейла закричала так, словно с нее живой сдирали кожу. Впереди разлился белый густой туман – девичьи фигурки рухнули в него, и Антия, чувствуя, как ступени уходят из-под ног, заорала во весь голос.
Она падала в туман, захлебываясь молочной прохладой и видя…
«Я сплю», – отчаянно подумала Антия, прекрасно зная, что не спит. Прямо под ней показалась такая же пирамида Ауйле, и Ардион, стоя на верхней площадке, раскинул руки, словно хотел обнять Антию после долгой разлуки. Рядом с ним застыли женщины – сверкающие черные маски закрывали их глаза, но Антия знала, что они прекрасно видят двенадцать девушек, падающих из облаков. Вот они одинаковыми движениями сдвинули маски, и их глазницы налились бледно-голубым светом.
«Когда Солнечный Кормчий сбросит демонов с неба…»
Бейла визжала, как козленок на бойне. Над пальцами Ардиона растеклось алое сияние, и Бейла, которая махала руками в поисках опоры, вдруг замерла. Антия увидела, как серые пятна расползаются по ее коже, как волосы, вздыбленные ветром, застывают аккуратными темными волнами, как статуя девушки в легком платье валится на пирамиду рядом с Ардионом и женщины в масках оттаскивают ее в сторону.
«Окаменела», – мелькнуло в голове, и Антия поняла, что уже не падает, а летит. Внизу мелькнуло зеленое кудрявое полотно – деревья тянули ветви, чтобы схватить ее, но Верн, который успел обернуться филином, уносил Антию в сторону от пирамиды и каменеющих девушек.
«Мамочка…» – всхлипнула Антия, и ее снова окутало тьмой. Последним, что она увидела, было лицо Ардиона – острое, некрасивое, побелевшее от гнева.
III
Каменные девы
Отправляя избранных дев в пирамиду, жрецы понимали, чем это закончится. За тысячи лет они узнали все секреты подземелий. Некоторые из них, самые могущественные, смогли даже заглянуть туда, где открывался новый мир, и посмотреть на его тайны.
Чего ни сделаешь, чтобы твоя собственная земля наконец-то обрела равновесие и устояла, не рухнув в океан. Великого Кита надо успокоить, спасти миллионы жизней – что рядом с этим какие-то девчонки?
Подхватив Антию лапой за предплечье, Верн работал крыльями. Немного к западу от пирамиды – и начнутся леса, густые и дикие. В лесах есть тропинки и еще остались те, кого Верн мог назвать друзьями. К ним и полетели.
Верн любил свое птичье зрение хотя бы потому, что мог спокойно смотреть двумя глазами. Он увидел Ардиона – образ брата в торжественном облачении отпечатался в его мозгу яркой картинкой. Вот владыка стоит, обращая девушек в камень, и вдруг понимает, что одна из них уносится в сторону, крича во все горло.
Верн гневно стукнул Антию клювом по голове, и она умолкла. Он даже удивился: не перестарался ли? Вроде бы нет, девчонка дышала, дергала ногами, словно пыталась бежать, стонала от боли и страха, но больше не вопила, и на том спасибо. Ардион смотрел им вслед и не мог пошевелиться: то ли остолбенел от непередаваемой чужой наглости, то ли испугался, увидев брата.
Будешь тут бояться. Король, которого он изгнал, вернулся за своей короной. Зачем бы еще Верну прилетать туда, где его готовы убить?
«Подожди, брат, – попросил Верн. Лететь становилось все труднее: Антия была тоненькой, как сливовая ветка, но не тогда, когда ее надо было нести в когтях. – Подожди еще немного».
