Книга Мисо-суп, страница 4. Автор книги Рю Мураками

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мисо-суп»

Cтраница 4

— Почему?

— Потому что входная плата в «глазок» очень маленькая, а значит, для того чтобы заработать, нужна огромная толпа клиентов. Если клиентов мало — нет прибыли. Если нет прибыли — то хозяину нечем платить девушкам. А молодые девушки не хотят работать в таких местах, где плохо платят. Ну и соответственно, клиенты не желают ходить туда, где нет молодых и красивых девушек. Замкнутый круг.

— А сколько билет-то стоит? Тут написано — три тысячи йен. Это значит двадцать пять долларов, что ли? Кенжи, да ведь двадцать пять долларов за пип-шоу и чтобы тебе еще вдобавок подрочили — это очень дешево. Или я не прав?

— Три тысячи йен — это только за вход. А чтобы тебе подрочили, надо будет доплатить от двадцати до тридцати долларов.

— Вот оно что… Но даже так получается дешево! А кто дрочит? Та девушка, которая раздевается?

— Все не так просто. Ты же не знаешь, что там за стеной творится, когда пенис в дырку суешь. В таком положении ничего не видно. Поэтому начали ходить слухи, что в «глазках» подрабатывают всякие уродливые тетки и гомики, ну и в конце концов это стало совсем непопулярным развлечением.

— То есть ты хочешь сказать, лучше даже не пробовать?

— Ну почему? Зато это дешево, к тому же во время сеанса тебе не нужен переводчик — я могу тебя в каком-нибудь кафе подождать — и тогда ты заплатишь только за себя одного.

Пока мы с Фрэнком обсуждали этот вопрос, нас со всех сторон обступили зазывалы линжери-клуба [5] , которые обо мне, похоже, ничего не слышали, хотя я довольно известная личность в Кабуки-тё. Я, правда, тут же подумал, что из пары сотен человек, которые работали в этом переулке, со мной были знакомы всего лишь четыре десятка — то есть пятая часть. Но это легко объясняется. Ведь идут на такую работу те, кому терять уже нечего. Большинство зазывал либо по какой-то причине не могут устроиться на приличную работу, либо остро нуждаются в наличных. Поэтому люди все время меняются. Но, по крайней мере, советам своих старых знакомых я могу смело доверять.

— Кенжи, что эти люди говорят?

Я перевел, почти слово в слово. Парни вились вокруг нас, приговаривая: «…цена включает все, дополнительно платить не придется; реально — девять тысяч, но в честь новогодних праздников — вход за пять; клуб только что открылся — все новое, девочки свеженькие; заходите, убедитесь сами; иностранцев мы, разумеется, тоже обслуживаем; вот сюда, на один этаж вниз по лестнице, давайте я вам покажу, если не понравится — девочки и все остальное — вы можете уйти; не упустите свой шанс, после праздников вход снова будет стоить девять тысяч, может, попробуете? у нас и караоке есть с песнями на английском…»

Мы кое-как выбрались из толпы назойливых зазывал и пошли дальше. По дороге Фрэнк еще несколько раз обернулся — молодые люди все так же продолжали топтаться на пятачке перед «глазком» — и потом сказал:

— Я слышал, что японцы обходительные, но чтоб настолько!


Зазывалы обычно одеты в такие же дешевые костюмы, как и тот, что на мне. Здесь ведь не Роппонги, а Кабуки-тё, поэтому и среди посетителей тоже почти не бывает хорошо одетых людей. Собственно говоря, зазывала отличается от тех, кого он зазывает, исключительно манерой передвижения: клиент бредет вдоль по улице, а зазывала топчется на одном месте и, если посмотреть на него издалека, — выглядит одиноким и потерянным. Почти все мои знакомые, которые давно работают зазывалами, не то чтобы производят впечатление больных или там немощных, но чувствуется в них какая-то уязвленность. При разговоре с ними мне всегда кажется, что мои слова проходят насквозь, как если бы эти люди были абсолютно бестелесны. Я и сам не знаю, отчего у меня возникает это чувство…

— В Америке тоже есть парни, которые стоят на улице и зазывают клиентов, но там такой вежливостью и не пахнет… Подумать только! Будто я бойскаут, а он вожатый и должен объяснить мне, как завязывают морской узел… Неужели у них хватает сил целый вечер быть такими вежливыми?

— А что такого? Они с каждого зазванного клиента комиссионные получают.

— Ясно… Я так и думал. Значит, их словам верить нельзя…

— Если они слишком уж низкую цену назвали, лучше быть поосторожней.

Но Фрэнк, похоже, уже заинтересовался линжери-клубом:

— Слушай, может, сходим посмотрим на японочек в трусиках?

— Давай сходим, но там без секса.

— Понял уже, что без секса. Я просто хочу заранее немного разогреться, а что может быть лучше для поднятия духа, чем девочки в трусиках!

— Ну хорошо. С девяти до двенадцати входной билет стоит от семи до девяти тысяч на человека, в зависимости от заведения. Девушки по-английски не говорят, поэтому тебе придется заплатить и за меня тоже. Теперь просто, чтобы ты знал — в некоторых местах девушек можно трогать руками, в некоторых нельзя. Бывают клубы, где девушки танцуют на столах, впрочем, цена от этого не особо меняется.

— Тогда я бы предпочел традиционное заведение безо всяких танцев. Просто посидеть и поболтать с девушками, — сказал Фрэнк. — Если цена не зависит от разнообразия выбора, то лучше пойти в самое простое место. Там зато девушки будут красивее.


Я нашел среди зазывал знакомого парня и договорился, что он проводит нас в свой клуб. Парня звали Сатоши. Ему было двадцать, как и мне. В восемнадцать он приехал в Токио то ли из Яманаши, то ли из Нагано — я точно не помню откуда, — чтобы учиться на университетских подготовительных курсах. Почти сразу же у него начался сильный невроз. Я, правда, тогда не был с ним знаком, но он мне как-то показал одну вещицу, которая осталась у него с тех пор. Как бы напоминание о болезни. В тот раз он пригласил меня к себе в гости. Я пришел к нему на рассвете, после работы, и он показал мне деревянный конструктор. Сатоши сказал, что во время болезни он целыми днями ездил в метро по линии Яманоте-сэн и, сидя в поезде на полу, играл в конструктор.

Я спросил у него почему. Он ответил, что не знает.

«Понятия не имею, что вдруг на меня нашло. Я просто шлялся по городу, зашел в „Кидди-ленд“ [6] , увидел этот конструктор и сразу же его купил. А потом мне вдруг захотелось в него поиграть, и я почему-то решил, что лучше всего делать это в поезде. По правде говоря, строить замок на полу трясущегося вагона оказалось интересно. Очень захватывающее занятие, и от всяких дурацких мыслей отвлекает. В то время я не переставая думал о том, как втыкаю какой-нибудь маленькой девочке в глаз что-нибудь острое: булавку, зубочистку или там иголку… Я ежесекундно представлял себе, как я это проделываю, и все время боялся. Мне казалось, что если о чем-то без конца думать, то в итоге придется это сделать.

Игрушка отвлекала меня от этого наваждения. В поезде, даже когда несильно трясет, строить из конструктора довольно трудно, а на линии Яманоте-сэн есть несколько крутых поворотов. Самый крутой — когда едешь от Харадзюку к Йойоги-коэн. На этом повороте я всегда ложился на пол и, обняв двумя руками как новорожденного младенца, пытался уберечь свою постройку, чтобы она не рассыпалась. Конечно, меня предупреждали. Машинист и станционные служащие говорили со мной по многу раз и в конце концов сдавали в полицию. Полгода это повторялось изо дня в день, и каждый раз я отнекивался: „…ну я же не в часы пик…“ — и меня отпускали. А потом я пошел работать в Кабуки-тё и сразу выздоровел.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация