То же самое чувство Ксорве испытывала, когда старалась понять, что же было между Оранной и Сетенаем. Сетенай редко вспоминал о ней – и никогда с нежностью. Поэтому Ксорве полагала, что в Эчентире, если не раньше, между ними все было кончено.
Она отогнала эти мысли. Все предельно просто. Если Оранна здесь и собирается украсть Реликварий, значит, она враг Ксорве, а Ксорве уже научилась с этим справляться.
«Расцвет», размером с рыбацкую лодку, был оснащен двумя красными навесами и тихим алхимическим двигателем. Домик и сторожевая башня исчезли внизу, когда корабль отчалил и взмыл в небо. Серая пустошь уступила место озеру, холмам и хребтам, напоминавшим с высоты наброски углем. Единственными цветными пятнами были флажки вдоль охранного периметра, но вскоре и они исчезли из виду.
Арица и Малкхая управляли кораблем. Тал, которому надоело общество, склонился над бортом. Ксорве и Шутмили остались в каюте одни.
Шутмили свернулась клубочком на скамье с подушкой. Интересно, не укачивает ли ее, подумала Ксорве. При обычных обстоятельствах Ксорве была бы рада молчанию, но она все еще не понимала, как относиться к Шутмили. Ее поразило, как адепт отстаивала свою позицию перед двумя мужчинами. Ей было чему поучиться у Шутмили.
– Ты уже бывала в Монументе? – спросила Ксорве после долгой паузы. Многие ее знакомые прекрасно умели выведывать чужие тайны, но она была не из их числа. В теории требовалось завести беседу и направить ее в нужное русло.
– Да, – сказала Шутмили. – Мы втроем были там несколько месяцев назад. Но, боюсь, далеко мы не заходили. Просто осмотрели местность и верхний уровень. Доктор Лагри хотел сначала разобраться с имеющейся информацией. Я помогаю ему с переводом. Вообще-то я подготовила кое-что для его статьи, – кажется, ты читала ее?
– Э-э-э, – протянула Ксорве. – Не особенно.
Шутмили слегка улыбнулась ей.
– Так я и думала, – сказала она. – Будь ты настоящей студенткой, ты бы из кожи вон лезла, чтобы рассказать мне обо всех надписях, которые перевела ты.
Ксорве моргнула от удивления.
– Ты права, – сказала она. – Иногда Сетенаю нужен тупой инструмент. Это как раз я.
– По сути это все мы, – мягко сказала Шутмили. – И он послал тебя выкрасть нечто ценное, относящееся к культурному наследию Карсажа?
– Мм, – согласилась Ксорве. – Да. Ну, что-то вроде.
– Не волнуйся, – сказала Шутмили. – Этот мир вымер задолго до возникновения Карсажа. Едва ли это наш мир.
– То есть ты слукавила? – спросила Ксорве. – Насчет защиты части вашей истории и все такое?
– Конечно, нет! – возмутилась Шутмили, но затем вспомнила, с кем разговаривает, и виновато опустила глаза. – Это во многом правда. Просто я не хочу уезжать. Страж Дарью хочет отвезти меня домой. Возможно, он прав, но… Мне просто нужно еще немного времени.
– На переводы. – Ксорве вспомнила, как в свое время работала над текстами Парцы, и задалась вопросом, как кто-то может испытывать энтузиазм при этом, но Шутмили явно была необычной.
– Да, – сказала Шутмили. – Я столько над ними работала. Это важно. У нас есть ответственность перед прошлым – и перед будущим: мы должны спасти все, что можно, пока этот мир еще существует. – Она пристально посмотрела на Ксорве, словно пытаясь удостовериться, что та над ней не смеется, а затем опустила взгляд. – Я всего лишь хочу сделать это хорошо, ведь скорее всего это последнее, что я сделаю под своим собственным именем.
– О чем ты? – спросила Ксорве.
– Это задание мне дали, просто чтобы занять меня до экзамена в Квинкуриат, – сказала Шутмили. Заметив выражение на лице Ксорве, она добавила: – Ой, ты же не знаешь…
– Прости, – сказала Ксорве, сдерживая улыбку: Шутмили горела желанием все объяснить.
– Квинкуриат – это самые могущественные адепты Карсажа. Я готовилась к этому с самого детства. Я всегда хотела присоединиться к квинкурии Рубина и изучать новую магию – создавать новые устройства, – но я не против любой квинкурии, честно, даже не против Кедра – это гражданское строительство… – она сделала паузу. Ксорве никогда не видела ее в таком восторженном состоянии. – Прости. Я слишком тороплюсь. Я просто не привыкла говорить с кем-то, кто вообще ничего об этом не знает.
– Все в порядке, – сказала Ксорве. Шутмили начинала казаться обычным человеком, стоило ей прийти в возбуждение. Вернее, почти обычным: Ксорве не знала никого, кроме Сетеная, кого так волновала бы магия, а Сетеная никто не назвал бы обыкновенным. – Продолжай.
– В Квинкуриате состоит определенное количество адептов, – сказала Шутмили, не нуждавшаяся в дополнительных просьбах. – Они работают в командах по пять человек. Место для меня освободится только тогда, когда кто-нибудь из них умрет, поэтому меня пока отправили сюда, чтобы я не растеряла навыки.
– Они явно не сомневаются, что ты пройдешь экзамен, – сказала Ксорве. – Ты кажешься умной.
– Ну, мне нельзя расслабляться, – сказала явно польщенная Шутмили. – То есть мне кажется, что я пройду. Наверное. Но понимаешь – это моя единственная задача, мой единственный путь, и я хочу сделать все как можно лучше. Работа здесь важна, но это всего лишь один из древних миров. В общей картине мира это всего лишь деталь, я понимаю это. И когда я присоединюсь к квинкурии, у меня будут более важные задачи – те, что будут иметь значение для всего Карсажа. Но это единственная работа, которая доверена лично мне. И я хочу сделать все, что в моих силах.
– Да, – кивнула Ксорве, – я понимаю.
В конце концов, все они здесь делали все, что было в их силах. План был простой – приехать, найти, уехать – и не было никаких причин что-то менять. Быстро и чисто – как удар ножом. Но Ксорве искренне надеялась, что они не причинят карсажийцам слишком много вреда.
Пустой Монумент представлял собой сплошной массив черного камня – он был невысоким, но очень широким, и располагался на дне чашеобразной долины. С воздуха казалось, что он природного, а не рукотворного происхождения, что над ним поработали стихии.
Долину окружала стена из сухих камней. «Расцвет» приземлился на возвышении с наружной стороны. Все пятеро высадились и направились к стене. Никаких признаков присутствия чужих или вражеского корабля. Ксорве спрашивала себя, не ошиблась ли она. Как бы там ни было, они не могли позволить себе потерять бдительность.
За проемом в стене воздух был неподвижен. Тонкий туман стелился по стылой земле и по могилам – курганам и низким камням, сбившимся, словно птицы на туманном берегу вокруг громадного острова Пустого Монумента.
Они пробрались между могилами к широкому, щелевидному входу в Монумент, Малкхая и Шутмили осмотрели внутренний дверной проем на предмет оберегов.
– В прошлый раз мы ничего не нашли, но лучше перепроверить, – сказал Малкхая. – Если верить Арице, Предтечи не меньше нашего любили охранные периметры.
