– Теоретически нет, – с несчастным видом сказала Шутмили. – Во всяком случае, не для нас.
Они шли по россыпи камней. Под ногами было очень скользко. Ветер стих, что было кстати, но Ксорве начало чудиться, что их кто-то преследует. Она что-то слышала – не шаги, а скорее перестук камней, шорох гравия.
Вдруг это был Тал, который каким-то образом выжил назло ей? Мысли приняли опасный оборот. Она привыкла к утратам, надежда здесь только мешала.
Они вышли на открытое плато, держась в стороне от валунов. Что-то странное происходило в этом месте. Что-то не так с валунами – слишком уж они были гладкими, слишком ровными, но Ксорве не могла понять, что именно ее тревожило.
Внезапно раздался треск, будто разломилась шиферная плита, отдаваясь эхом от валунов, окружавших плато.
– Шутмили, – негромко позвала Ксорве. Шутмили оглянулась. – Верни мне меч и держись за мной.
– Что? – сказала Шутмили.
Посреди валунов возникла тень. Это был воскрешенный, труп какого-то мертвого великана. Обрывки мантии развевались, как туман вокруг горы. Огромное, бесформенное, богопротивное орудие из кожи и костей. C головы мертвеца свисала диадема, как будто ее забыли на могиле. Глазные впадины были пусты, но в их глубине горел огонек.
Шутмили отшатнулась и сжалась. Затем, стиснув зубы, выпрямилась и потянулась снимать перчатки – но перчатки давно исчезли.
– Клянусь Матерью всех городов, – пробормотала она.
– Отдай мне мой меч! – потребовала Ксорве.
Воскрешенный ринулся вниз, покачиваясь, будто пьяный. Безоружный, он широко распахнул рот, демонстрируя острые зубы. Он него исходил резкий запах гниения, праха и бальзамирующих солей.
Шутмили вскинула кулак, как будто одной рукой закрывала врата в ад. Ее трясло. Ксорве мало что знала о магии, но ей приходилось видеть, как выглядят люди на грани изнеможения. И она прекрасно знала, что происходит, когда кто-то, стараясь изо всех сил, совершает ошибку, которой можно было бы избежать.
– Не делай этого, – сказала Ксорве, протягивая к ней руки. – Ради бога, отдай мне меч и развяжи меня. Я умею сражаться!
По лицу Шутмили пробежала судорога, но она вытащила меч Ксорве, разрубила веревки на ее запястьях и протянула ей оружие.
Ксорве сорвалась навстречу воскрешенному. Он бросился к ней, щелкнув зубами так близко, что она расслышала вздох в сжатых легких.
Даже в суматошные первые моменты битвы было здорово снова ощущать в руках меч – он был продолжением ее руки, инструментом ее существования. Ксорве легко проскочила мимо противника, уводя его от Шутмили.
Он с мрачным видом кинулся на Ксорве. Сделав ложный выпад, Ксорве отпрыгнула, намереваясь ударить его по затылку, но, кажется, меч в руках сделал ее слишком самоуверенной. Она недооценила близость противника. Гигантской рукой мертвец ударил Ксорве, и она отлетела, больно ударившись о замерзшую землю неподалеку от Шутмили. Ксорве сразу же вскочила на ноги и бросилась в бой, быстрая, как молния. О да. Как же ей этого не хватало. Это делало мир таким простым.
Но оказалось, что до этого враг просто играл с ней. Теперь он бился всерьез, движения его стали стремительными и плавными. Схватив Ксорве за руку, мертвец вонзил зубы ей в плечо, но на боль и зловоние она не обратила внимания: с этим она разберется позднее. Она была достаточно близко, чтобы рискнуть. Ксорве погрузила клинок в грудную клетку, разрезая высохшую плоть и сухожилия – как будто ударила ножом кресло. Воскрешенный охнул и пошатнулся, хватая руками воздух, и Ксорве отодвинулась, вытащив меч. Тело рухнуло, гигант затих. Напротив, опершись на валун, стояла Шутмили. Она переводила взгляд с клинка на мертвеца и обратно на Ксорве.
– Что, если я очень вежливо попрошу тебя вернуть меч? – сказала Шутмили.
Ксорве вытерла клинок о штанину, оставив на ней неприятное вонючее пятно.
– Не думаю, – отозвалась она. Ксорве толкнула ногой разложившееся тело воскрешенного. Теперь, когда он был по-настоящему мертв и ничто не могло придать ему форму и вес, он казался легким как вязанка дров. Потемневшая диадема слетела с него во время драки и лежала среди камней, раскинув расписные лепестки.
– Ты, наверное, все проблемы решаешь, просто пронзая их, – заметила Шутмили со своего места, глядя на Ксорве так, будто та вот-вот взорвется.
– Я не причиню тебе вреда, – сказала Ксорве, слегка измотанная схваткой. Плечо в месте укуса начало саднить. Плохо. – Я же уже сказала. Мы не лгали тебе. Я агент Сетеная. – Она вытянула левую руку и вздрогнула. Будь у них время, она разобралась бы с этим, но кровотечение было не слишком сильным, и оставаться здесь ей не хотелось.
Шутмили не выглядела окончательно убежденной. Ксорве не знала, нужно ли в этом винить паранойю карсажийцев, церковное ханжество или врожденную подозрительность.
– Я знаю, что ты нервничаешь, – сказала Ксорве. – Если ты мне не доверяешь, ничего страшного. Просто держись рядом со мной.
Поколебавшись, Шутмили кивнула. Они продолжили путь, бросив останки воскрешенного.
– Его же кто-то воскресил? – спросила Ксорве, ее мысли сразу перескочили к Оранне – вдруг Реликварий все еще где-то поблизости?
– Не думаю. Я не чувствовала в нем никакой магии, – ответила Шутмили. – Мне кажется, это произошло… естественным путем. Если можно так сказать.
Ксорве оглядывала поле с валунами. Стихии их не жалели, но было нечто искусственное в том, как они располагались – ряды и колонны, тонущие в тумане.
– Это ведь кладбище? – сказала Ксорве.
Она ожидала услышать в ответ что-то вроде «Весь этот мир – сплошное кладбище», но Шутмили просто кивнула.
Туман тянулся огромным белым занавесом. Они все шли и шли. Хруст щебня под их ногами эхом раздался среди валунов, и Ксорве держалась настороже. Воскрешенные обычно не ходили поодиночке, и Ксорве тревожило, что тому мертвецу удалось подобраться незамеченным так близко.
Снова раздался треск как от разрушенного камня. Ксорве схватила Шутмили за руку, принуждая остановиться.
Щурясь, она вглядывалась в туман, надеясь, что ошиблась. Сначала она ничего не увидела – только ряды одинаковых надгробий, простирающихся на многие мили. Целый город из могил.
Моргнув, она еще раз осмотрелась. Что-то двигалось вдалеке, будто черви выползали после дождя. Две или три фигуры брели сквозь туман. И насколько знала Ксорве, за туманом их было куда больше.
– Шутмили, – сказала она негромко, стараясь не напугать ее. – Мы должны так же медленно двигаться дальше. Это место оживает.
Шутмили огляделась и, сглотнув, кивнула.
– Да. В этом есть смысл, – сказала она, хотя, с точки зрения Ксорве, все утратило смысл часов восемь тому назад. – Спящий не давал этому миру распасться. Теперь, когда он проснулся… энергия высвободилась, и все начнет стремительно разрушаться.
