Собеседницей Сетеная была женщина, и говорила она по-карсажийски спокойным и ровным голосом, которым явно привыкла отдавать приказы.
Шутмили вздрогнула.
– Это моя тетя, Жиури, – сказала она, едва шевеля губами. – Она Верховный инквизитор. Кажется, она прилетела за мной. – Ее лицо снова застыло.
Хорошая новость. Ксорве чувствовала себя так, будто их поймали с поличным во время кражи из кухни, но она сама виновата – нечего было играть в эти детские игры.
– Я ничего об этом не слышал от моих, как ты выражаешься, «агентов», – ответил Сетенай. То ли он действительно забыл, то ли не хотел помогать. И то, и другое могло быть правдой.
– Что нам делать? – спросила Ксорве. Ответ был очевиден, но ей не хотелось, чтобы Шутмили так скоро уехала.
– Думаю, не стоит держать их в неведении, – ответила Шутмили, направляясь к двери.
– У канцлера личная встреча, – заявил слуга у входа в зал.
Не обращая на него внимания, Ксорве толкнула двойные двери.
– Ксорве, что это зна… – начал Сетенай, донельзя удивленный. В кои-то веки он сидел на троне – видимо, хотел произвести впечатление на гостью, пусть даже она была его старой знакомой.
Гостья – тетя Шутмили – оказалась карсажийкой средних лет, одетой в темную мантию. Она выглядела так, будто ее фигуру аккуратно вырезали ножницами. Волосы цвета отполированного металла были заплетены в косу, собранную на затылке.
– Шутмили?
– Доброе утро, Верховный инквизитор, – сказала Шутмили, выходя из-за спины Ксорве. Она приблизилась к гостье, держась с уверенностью, какая Ксорве и не снилась.
Сетенай опустился на трон, не сводя с Ксорве пронзительного взгляда. Его уши свернулись почти параллельно земле, выдавая раздражение, а во взгляде читалось: Надеюсь, у тебя найдется достойное оправдание.
Последовал поспешный пересказ событий. По версии Шутмили, Ксорве спасла ее из мира Предтеч и искала способ вернуть ее домой. До Ксорве не сразу дошло, что это, в общем-то, правда.
– Ясно, – сказала инквизитор. – Рада, что ты не пострадала.
– Я понимаю, что могла поддаться скверне, – заметила Шутмили. – Как только мы вернемся, я сделаю все, что требуется для очищения. Но, Инквизитор, клянусь – если бы эта ужасная женщина не схватила Малкхаю, я бы никогда…
– Отложим этот разговор до нашего возвращения на «Спокойствие», – сказала Жиури. Ксорве ощутила укол раздражения, но Шутмили как будто не заметила пренебрежения в этих словах.
– Мы все хотим, чтобы ты была в безопасности, – сказала Жиури, – особенно сейчас.
Шутмили выжидающе глядела на нее.
– Возможно, это тоже могло бы подождать до нашего возвращения на корабль, – сказала Жиури. Она с намеком посмотрела на Ксорве и Сетеная, но затем решила, что их присутствие не имеет значения. – В Квинкуриате освободилось место.
– И они рассматривают мою кандидатуру? – выдохнула Шутмили. Глаза у нее заблестели, и все ее существо наполнилось гордостью и готовностью. – Все еще?
– Конечно, – ответила Жиури. – Сначала нужно очистить тебя от скверны, но это вряд ли займет много времени. Мы проведем экзамен прямо на борту фрегата на пути в Карадун. И к тому времени, как мы достигнем Могилы Отступницы, ты уже будешь готова к слиянию.
– Но что, если я не пройду? – спросила Шутмили.
– Не стоит так волноваться, – ответила Жиури с легкой улыбкой. – Путь неблизкий, а «Спокойствие» готов к взлету. Отправляемся домой?
Шутмили кивнула, не в силах вымолвить ни слова, видимо, от облегчения.
– Я соберу вещи, Инквизитор, – сказала она наконец.
– Разумеется, – ответила Жиури. – Буду ждать тебя на челноке.
Ксорве собиралась последовать за Шутмили, чтобы убедиться, что та не заблудится, но Сетенай сделал знак рукой.
Когда гости ушли, он поднялся с трона и потянулся.
– А ты не теряла времени.
– Я хотела объяснить все вчера ночью, – сказала Ксорве.
– Я знаком с Канвой Жиури. Она не так глупа, как другие инквизиторы, – заметил Сетенай. – Но я не люблю незваных гостей и не люблю сюрпризы. Не делай это привычкой, Ксорве.
– Да, господин, – сказала она.
Больше он ничего не добавил. Ксорве не знала, стоит ли спрашивать, нет ли у него задач для нее, или пожаловаться, что Тал удрал, или сказать что-то, просто чтобы разговор казался обыденным, но в конце концов она просто вышла из зала.
Наверное, от нее ожидалось, что она проведет весь день в комнате, терзаясь угрызениями совести, но уже на лестнице Ксорве осознала, что ее мысли то и дело возвращаются к Шутмили. Она должна была радоваться, сбыв адепта с рук. Хоть это и отвлекало ее от насущных проблем, пора посмотреть им в лицо. И она не могла ее удержать. Шутмили хотела домой, в Карсаж, а Карсаж мечтал заполучить ее обратно.
И все же что-то беспокоило ее.
Это оттого, что карсажийцы обращаются с Шутмили как с ребенком, подумала она. Но ведь это не совсем так. За пределами Дома Молчания большинство людей воспитывают детей, пока те не повзрослеют. Шутмили может представлять опасность, но это не объясняло печальные взгляды Малкхаи и заботу Арицы, который приносил ей напитки и одеяла. Они вели себя так, будто Шутмили умирала.
Ксорве моргнула. Наконец-то все встало на свои места, как шестеренки механизма. Экзамен в Квинкуриат. Последний шанс Шутмили добиться чего-то под собственным именем. А теперь один из адептов квинкурии мертв, и у Шутмили этот шанс появился. Жиури горела желанием поскорее организовать все на корабле, не давая Шутмили времени на раздумья. Что именно они собираются с ней сделать?
Она быстро прошла по коридору – от того, чтобы перейти на бег, ее удерживало лишь присутствие стражников и слуг, – и бросилась вниз по лестнице.
Челнок Канвы Жиури кружил над аллеей у дворца. Сама она сидела под тентом рядом с охранником в форме. Ксорве запрыгнула в челнок и села напротив.
– Здравствуйте, – сказала Ксорве. Охранник, ощетинившись, схватился за оружие.
– Все в порядке, Страж, – сказала Канва Жиури. Возможно, Ксорве это почудилось, ведь она знала об их родстве, но Жиури и впрямь напоминала Шутмили. У обеих был любознательный немигающий взгляд. – Я должна поблагодарить эту девушку за спасение моей племянницы.
– Верно, – подхватила Ксорве. Она выпрямилась и постаралась говорить с отчетливым акцентом Серого Крюка, – Дарью Малкхая заверил меня в щедрости Церкви.
– Дарью Малкхая мертв, – отрезала Жиури.
Ксорве пыталась подавить эмоции. Она могла бы догадаться и сама, но ей не хотелось об этом думать.
– Мне все равно, – сказала она. – Я спасла ее жизнь. Вы мне должны.
На самом деле она и думать забыла о награде, но люди всегда охотно верят в чужую алчность.
