Книга Неназываемый, страница 8. Автор книги А. К. Ларквуд

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Неназываемый»

Cтраница 8

Ничто в этом или любом другом мире не заслуживает ее страха. Все это чудесно, но взбираться по ступеням к Святилищу Неназываемого – совсем не то же самое, что покупать еду. Ксорве всю жизнь готовилась к смерти, а не к разговорам с незнакомцами.

На рынке торговали вкусностями, которые Ксорве никогда не доводилось пробовать, она и названий таких никогда не слышала – томаты, острый перец, корзины фруктов, похожих на огромные хрупкие самоцветы – зато яйца, хлеб и лук стоили дешево и были ей прекрасно знакомы.

– Будьте любезны, шесть яиц, – сказала она у прилавка торговца курицей. Она постеснялась спросить, сколько они стоят, поэтому просто протянула ему горсть монет в кулаке в надежде, что он ее не обманет.

Торговец был родом из Ошаара, что могло бы помочь, но, услышав выговор Ксорве – такой знакомый чистый выговор родных земель, – он прищурился, прикидывая, не насмехается ли она над ним. И решил вместо этого посмеяться над ней.

– Сколько яиц, госпожа?

Она повторила. Внезапно она разозлилась. Знай он, кто она такая, он не посмел бы так с ней разговаривать.

Ксорве постаралась подавить гнев. Она больше не та, кем была. Не Избранная невеста. Никто больше не придет к ней за пророчеством. Она всего лишь очередной безликий покупатель, и к концу дня торговец о ней и не вспомнит. Тем лучше.

Торговец был слегка разочарован тем, что она ему не подыграла, но от денег не отказался.

– Ты сегодня одна, без своего господина? – спросил он, передавая ей яйца.

– Верно, – ответила Ксорве, чувствуя прилив гордости. – Я покупаю завтрак.

Вернувшись, она пожарила лук на сковороде над очагом и добавила туда взбитые яйца. Вышло не то чтобы красиво, зато очень вкусно: кремовые яйца с вкраплениями золотистого лука. Свою порцию он съела прямо со сковороды. Когда она собирала остатки коркой хлеба, появился Сетенай.

– Я и не знал, что ты умеешь готовить, – сказал он. Он все еще был в ночной рубашке, с повязанным вокруг головы шелковым шарфом.

– Ешьте, а то будет невкусно, – сказала она, протягивая ему тарелку.

Он моргнул и протер глаза, словно не мог поверить в происходящее.

Ксорве была рада, что он не задавал вопросов. Ей не хотелось объяснять, что в Доме Молчания ей приходилось работать на кухне. Пусть лучше Сетенай думает, что у нее прирожденный талант. Свою порцию он съел с видимым удовольствием.

После завтрака он взбодрился и стал расспрашивать Ксорве о ее беседе с торговцем.

– Ошаарский сгодится здесь, в городе, – сказал он, – но когда мы вернемся домой, ты должна разговаривать на языке моего города как на родном. Тлаантотский язык очень красив, и я буду учить тебя сам. Тебе когда-нибудь приходилось изучать другой язык?

– Оранна, хранительница архивов, пыталась научить меня, – ответила она неуверенно. – Я умею читать старые книги.

– Вот как, – заметил Сетенай. Его глаза лукаво сузились. Ксорве тут же вспомнила о том, что он тоже знаком с Оранной, вспомнила, как она подсматривала за ними, когда они что-то замышляли в библиотеке в неурочное время.

Ксорве внимательно следила за тем, что ответит Сетенай. С каждым новым днем в Сером Крюке Дом Молчания становился все менее реальным, будто четырнадцать лет ее жизни были всего лишь видением, навеянным лотосом. Она не знала, каково это – заговорить с Сетенаем обо всех, кто остался в прошлой жизни – станут ли они от этого снова реальными, и хорошо это или плохо.

– В течение многих веков Неназываемого прославляли на разных языках, – продолжал Сетенай. – Хотя он явно предпочитает, чтобы они молчали. Забавно. И как продвигались ваши занятия?

Оранна была не слишком терпеливой учительницей. Ксорве честно старалась, но в библиотеке было так тепло и уютно, что ее клонило в сон, и сосредоточиться было нелегко.

– Я умею спрягать глаголы в настоящем времени, – ответила она. Если Сетенай считает ее достойной обучения, она не собирается признаваться в обратном. «Королева спит в замке, слуги несут послание своему господину».

– Отлично, – сказал Сетенай. – Если ты освоила это бестолковое занятие, то дело за малым. Подходи и садись рядом. Мы начнем с тлаантотского алфавита.

Как-то раз Сетенаю пришло зашифрованное письмо, содержащее какую-то важную информацию.

– Значит, у меня еще остались друзья – он подмигнул Ксорве.

Они съехали с постоялого двора и переселились в комнаты над винной лавкой. Зашифрованные письма приходили один-два раза в месяц: в них друзья из Тлаантота сообщали ему о действиях врага.

Ксорве узнала, что имя врагу было Олтарос Чаросса, и хотя Сетенай произносил его только шепотом, это имя из шести слогов звучало неприязненно. Маг-узурпатор, это он отправил Сетеная в изгнание.

Пока Сетенай строил планы, Ксорве училась. Трижды в неделю они говорили только на тлаантотском, и язык давался Ксорве легче, чем она думала. Ей нравилось говорить с Сетенаем на его родном языке, хотя она по-прежнему не понимала его шуток.

Сетенай настоял, чтобы она потратила часть своих денег на одежду. Ее нынешний гардероб состоял из порядком изношенных и плохо сочетающихся между собой накидок и обтягивающих штанов, приобретенных с рук на рынке в Сером Крюке. Платье, в котором она была в тот день, когда поднималась по ступеням к Святилищу, теперь было аккуратно сложено и спрятано в ящик, к которому она не прикасалась.

Сетенай не дал никаких указаний, так что она задумалась. Одежды самого Сетеная были богато расшиты, пусть даже наряды эти порядком истрепались и не раз штопались. Ксорве подумала, не стоит ли ей подобрать что-то похожее, но отказалась от этой идеи: ей не хотелось выглядеть кошкой, пытающейся подражать тигру.

Ей никогда раньше не доводилось выбирать себе одежду, и она не хотела оказаться посмешищем. Все было гораздо проще, когда она была Избранной невестой – Ангвеннад просто приносила ей наряд, подобающий каждому дню. В конце концов лавка портного надоела Ксорве, и она выбрала пару простых накидок и плащ из кожи ягненка.

Когда она вернулась, Сетенай был в хорошем расположении духа.

– Я тоже купил себе подарок, – сказал он, подзывая ее. – Подойди и полюбуйся на себя.

Подарок оказался зеркалом из посеребренного стекла – оно висело в гостиной. Ксорве никогда не видела ничего подобного. Настоятельница Дома Молчания боролась с тщеславием, так что послушницам и служительницам дозволялось иметь лишь небольшие зеркальца из полированной меди.

Ксорве постаралась умерить свой восторг по поводу зеркала и собственного яркого, такого непривычного, отражения. Серая кожа, серые веснушки и желтые глаза, копна слишком длинных черных волос. Оказалось, что нос у нее с горбинкой – ей это понравилось. В уголках рта виднелись молочные клыки.

И тут ее осенило, что она могла бы не дожить до коренных клыков. Обычно они вырастали в пятнадцать-шестнадцать лет, так что она никогда не задумывалась, как бы они выглядели. Она еще немного посмотрела на себя, а затем спрятала свои чувства, совсем как платье, в дальний уголок, чтобы не думать о них.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация