– Нет, – сказала она.
Сетенай уже направлялся к Оранне и не сразу понял, что она сказала.
– Что? – переспросил он, оглянувшись. Глаза его будто спрятались в тени нахмуренных бровей.
– Я ухожу, – сказала она.
Сетенай непонимающе улыбнулся. Молодой гвардеец отдал честь и удалился, видимо, пошел за перчатками.
– Что за чушь. Ты нужна мне в Тлаантоте.
– Ну… Я вернусь, – сказала она неуверенно, как будто кто-то примет ее обратно после того, как она освободила пленницу из подземелья. – Мне нужно идти. – Она не могла заставить себя произнести имя Шутмили.
– Во имя Благородных Мудрецов, что на тебя нашло? – спросил Сетенай. Его улыбка слегка потускнела. – Почему ты хочешь уйти?
Ксорве молчала, опустив взгляд, и не знала, как заставить себя ответить.
– Она что-то тебе посулила? Мы обсуждали это, Ксорве, – сказал он. – Никто больше не достоин твоего времени и талантов. И уж тем более наша общая подруга. Напиши любую сумму, которую она тебе обещала, и я удвою ее.
Оранна по-прежнему тихо смеялась себе под нос. Ксорве понимала, что пора уже решиться, но не могла заставить себя двигаться.
– Дело не в этом, – пробормотала она.
– Если ты хочешь поиграть в загадки, будет гораздо приятнее, если мы займемся этим, когда Оранна вернется в свою камеру, – сказал он. – Это меня совсем не веселит. Сегодня не тот день, чтобы испытывать мое терпение.
– Прошу прощения, господин, – промямлила она. Сетенай вздохнул.
– Это может подождать. Мне нужно твое полное внимание.
– Вы не понимаете, – сказала Ксорве. – Мне очень жаль. Мне очень жаль. Но…
Она бросилась вперед, обвила ногой его лодыжку и ударила коленом между ног. Сетенай потерял равновесие и, рухнув с болезненным вскриком, сжался на полу как жук. Ксорве, не задерживаясь, проскочила мимо него, потянула за рычаг, чтобы ослабить трос, и прыгнула в корабль, приземлившись рядом с Оранной. Сетенай между тем встал на ноги – она слышала, как он ее зовет, – но катер уже взлетал, Оранна держала штурвал, и прежде, чем он успел что-то сделать, они исчезли.
22
Клятва
В этом году оттепель в горах наступила рано, и в лесу над Домом Молчания появились прозрачные ручьи. Они блестели на рассвете, как начищенная сталь. Оранна вела катер к просвету высоко над склоном холма.
Ксорве спрятала руки в карманы и сжала их в кулаки, чтобы подавить дрожь. Всего несколько недель назад они вместе с Шутмили смеялись над Неназываемым. При воспоминании об этом ребяческом вызывающем поступке ей хотелось отвесить себе в прошлом хорошего пинка.
По крайней мере, Оранна теперь молчала. После побега из дворца Тлаантота ее энтузиазм бил ключом, и Ксорве едва выносила ее, но чем ближе они подлетали к Святилищу, тем больше она замыкалась в себе. Теперь, когда они были на месте, Оранна стала такой же напряженной и молчаливой, как и сама Ксорве.
Они летели над лесом в почти полной тишине – крохотные серые птички пели в ветвях сосен, и раз или два они видели, как промелькнула тень лисы, изящное призрачно-белое видение, которое осознаешь только тогда, когда оно уже скрылось из вида.
Ксорве некогда было наслаждаться красотой. От воспоминаний о недавнем проявлении неуважения к Неназываемому мысли перескочили к ее последнему предательству, и ей стало дурно от нахлынувшего чувства вины.
– Черт, – пробормотала она, – я же двинула ему прямо по яйцам.
– И вовремя, – Оранна коротко улыбнулась. – Я не была уверена, что ты сможешь это сделать, когда придется.
– Я тоже, – сказала Ксорве. – Он придет за нами.
– Не сюда, – сказала Оранна. – Неназываемый знает, кто такой Белтандрос Сетенай. Сомневаюсь, что он когда-либо добровольно вернется сюда.
Ксорве это не утешило.
– Неназываемый знает меня, – сказала она. – Я была здесь с Шутмили, и он меня запомнил.
– Конечно, – откликнулась Оранна. – Даже не думай, что он когда-нибудь тебя забудет.
Ксорве поежилась.
Из темных глубин вечнозеленого моря вынырнул каменный выступ, указывающий на Святилище Неназываемого. Узкие ступени, вырезанные в скале, вели отсюда вниз, в долину. Здесь, на плато, между каменными плитами проросли крохотные цветы. Здесь был вход в глубины горы.
На лице Оранны отразились страх и предвкушение. В лучах рассветного солнца оно сияло.
– Да ты и правда странная, – пробормотала Ксорве, но ответа не получила. Легче ей от этого не стало. Можно вести себя сколь угодно нагло, но боги обращают на дерзость смертных не больше внимания, чем на жужжание мух.
Посадив катер на плато, Оранна выскочила. Ксорве последовала за ней.
Они подлетали с другой стороны, и было легко отгонять мысли о том, где они находились. Но теперь стыд и угрызения совести сменились страхом перед божеством. Впервые за восемь лет она почувствовала истинное, близкое присутствие Неназываемого.
Сначала это была равнодушная темная волна. Пару раз коснувшись Ксорве, она спокойно отступила. Ее отсутствие пугало сильнее. Впереди чернел дверной проем, Неназываемый ждал.
– Я не могу, – сказала Ксорве. – Не могу. – Она отвернулась. В этот миг не имело значения, что она потеряла все и вся. Она не могла встретиться с тьмой в Святилище. – Я ухожу.
– Нет, – сказала Оранна. – Что такое?
– Я не хотела умирать… не хочу… я не могу туда идти, – бормотала Ксорве, захлебываясь словами.
– Ты не умрешь здесь, – сказала Оранна.
– Я ушла. Отказалась выполнить свой долг.
– Неназываемый милосерден, – сказала Оранна и, кажется, она правда в это верила. – Это время перемен, Ксорве. В такие времена предписанный долг – не всегда та цель, к которой тебе нужно стремиться.
– Я… я ушла с Сетенаем, – продолжала Ксорве. При других обстоятельствах она не стала бы изливать душу перед Оранной, но остановиться сейчас было выше ее сил. – И я не знаю, заслуживал ли он этого.
Она так глубоко и так долго верила в него… но шли годы, и ее воображаемая жизнь отступала, как тень на стене. Ради него она пожертвовала своим счастьем – как в случае с Синими Вепрями, с Шутмили, – а он ценил ее, как ценят острый клинок, и не задумавшись выдал ее тайны другим.
– Ах, – протянула Оранна. – Да. Белтандрос разочаровывает во всех смыслах. – Она улыбнулась про себя. Солнце все еще поднималось над горой, и ее глаза были наполнены светом. – Не стоит тратить душевные силы на этого человека. Вспомни о причинах, которые привели тебя сюда.
Ксорве не могла вспомнить ни одной. Ей было холодно, она устала, и на мгновение ей почудилось, что ее просто выбросило на склон силами, которые она не могла понять или контролировать. И она просто выполняла приказы, как обычно.
