Француз нагнулся к бронекостюму.
– Нажимаем здесь! – указал Дюбува. – Затем отщелкиваем!
Бронекостюм разошелся на левом боку на две половинки.
– Повторяем!
Вдоль шеренги рекрутов пронесся отзвук отщелкивающихся креплений. Взводные инструкторы показали, как надеть следующий элемент экзосистемы: поднимаешь, всовываешь правую руку, затем левую, шею держишь в выемке под ней, прижимаешь переднюю половинку к задней до характерного щелчка, после которого кираса бронекостюма вновь превращается в цельный элемент.
Андрей увидел и почувствовал, как бронекостюм соединяется с экзоконструкцией из механических ног и рук.
– Снова машем руками! Вот так! – Дюбува продолжал инструктаж. – Приседаем три раза. Между приседаниями пауза в две секунды. Запомните, недоумки! Не одна, а две секунды!
Рекруты повторяли за инструкторами. Экзосистема из трех соединившихся элементов стала частью каждого из них. Подгонка и настройка завершены. Экзоброня и экзоскелет перестали стеснять движения. Броня лежит на плечах, остальным двигаешь, когда шевелишь руками или ногами. После бронекостюма прибавка в весе стала чувствительной.
– Надеть шлемы! – скомандовал Француз.
Ливадов опустил на голову последний элемент экипировки, поправил пластиковый ремешок под подбородком, фиксируя положение шлема. Что-то изменилось…
– Система активировалась, – пояснил комендор-сержант. Он был доволен, но нечасто Француз пребывает в хорошем настроении, и длится это недолго. – Ваши атлетические способности увеличены двукратно. Это минимальный режим экзосистемы. Идеально подходит для обучения. Но открою тайну: когда пройдете пару десятков метров в экзоброне, сразу привыкнете к ней. Долго учить вас не придется.
По новой команде старшего инструктора взвод поднял оружие, и началась в общем-то обычная строевая подготовка. Чувствовалось, что можешь больше, чем обычно. Прыгнуть с места на пару метров, легко поднять что-нибудь очень тяжелое. Но рекруты лишь маршировали, и скоро команды дриллов зазвучали для бездумно шагающих людей с привычной монотонностью.
Андрей перестал ощущать на себе что-то необычное. Интересно взглянуть на тактический режим визора, но визоры не опущены. До тактики еще не добрались.
– Взвод! Стой!
Второй и третий дрилл-инструкторы остановили занятие.
– Вольно!
Кларкс и Мэд направились к комендор-сержанту, который шел сейчас к учебной площадке. А ведь обещал рекрутам, что те увидят его только перед отбоем.
– Что-то не так, – произнес Джерри Морган, долговязый тип из отделения Ливадова. Кличка дылды хорошо подходила не только его росту, но также характеру и сообразительности: Дюбува называл Моргана только Столбом.
Ливадов пожал плечами. Что может быть не так? Да еще у Француза! Скорее некроформы нападут на базу. Или нет! Инопланетяне.
– Вот же! Слышите? Что-то явно не так!
Джерри настаивал на своем, и, надо сказать, рекруты напряглись. Над базой морской пехоты зазвучала сирена, и завывает она слишком уж тревожно. В самом деле что-то произошло?
Ого! Все три сержанта-инструктора ломанулись к ним!
– Взвод! Боевая тревога!
Глава 10
Шестой пост
– Чтобы опустить визор, нажимаете выемку в шлеме за правым ухом, – инструктировал старший сержант Кусков.
Дежурный по роте вышел на связь через коммуникационную систему шлема, соединившую с постами в расположении учебного батальона – два дневальных по обычному распорядку около взводных палаток и четыре поста усиления, расставленных по периметру палаточного городка.
Сейчас состав учебного батальона одноротный. В батальоне только вторая рота, во втором взводе которой числилась Евгения Ливадова. Первая рота, собранная почти за два с половиной месяца по Женькиного набора, покинула учебку шесть дней назад. Распределили по разным частям, человек десять остались в полку. Новый набор пока не прибыл, и поэтому усиление и вообще дежурство по всему палаточному лагерю учебного батальона полностью ложилось на вторую роту.
Ливадова коснулась чуть утопленной в шлем выемки, и лицо наполовину закрылось выдвижным визором. Открытыми должны остаться только рот и подбородок. Вид территории вокруг ее поста преобразился – включился режим ночного видения. Непроглядная ранее темнота теперь просматривается метров на сто: поле вокруг лагеря стало серым, в черно-белых тонах, но в пределах видимости ночного режима все детали прекрасно различимы. Примерно в том же тоне выглядит освещенная ночными фонарями территория, только дальность видимости осталась прежней. Такой же, какой была, когда смотришь на освещенный лагерь не через визор и без помощи системы ночного видения.
В правом нижнем углу появилось отображение даты и времени. Ноль часов двадцать пять минут. Женька хмыкнула: словно нетчип включился.
– Постам доложить о работе визора…
– Шестой пост! – Ливадова назвала свой номер, когда очередь дошла до нее. – Визор опущен.
– Отлично! Он также работает по голосовым командам «визор поднять» и «визор опустить». Постам поднять, опустить визоры и поочередно доложить!
Шесть постов отчитались о работе визоров. Хоть какое-то… нельзя сказать что развлечение, но хоть что-то. После отбоя и с наступлением темноты, когда палаточный городок превратился в безмолвный, пугающий пустотой лагерь, Женька испытывала все нарастающую тревогу.
Она одна, у кромки фонарного освещения и тьмы над окружающим лагерь полем. За ним снова огни, там основное расположение их полка: казармы, склады и еще далее жилые дома семейных военнослужащих. Офицеры, сержанты и рядовые живут в одних и тех же домах, вне зависимости от звания. Ливадова тоже сможет поселиться в обычной квартире в городке, и для этого даже не обязательно заводить семью, но придется платить за аренду. Семейным служебное жилье предоставляется бесплатно.
Женька злилась на себя. Стоя на посту, она снова и снова думала о переезде на квартиру, но до этого еще больше двух лет. В контракте прописано, что после учебного батальона она два года находится на казарменном положении с единственным исключением – возможен перерыв контрактной службы на период беременности, родов и ухода за новорожденным. Евгения рожать не собиралась, у нее впереди два с лишним года в казарме, и поэтому глупо думать об отдельной квартире.
Глупые мысли лезли в голову, наверное, для того, чтобы притупить чувство опасности и порой самого настоящего страха – он накатывал на Ливадову несколько раз после наступления темноты. Казалось, что в поле кто-то есть; что террористы, которые так и не обстреляли лагерь, ползут к посту номер шесть, чтобы перерезать караульному горло, завладеть оружием и тихо раствориться в ночи. Иногда думалось, что она осталась одна, а всех остальных уже по-тихому прикончили. Дура… Злость на себя все же успокаивала и приводила нервы в порядок.
