– Да, сэр! Рекрут Морган понял, сэр!
– Вали на построение!
Столб поспешил убраться, пока красный как рак Француз не придумал что-нибудь похлеще бешено таращащихся глаз, рева и разбрызганных слюней. Снаряженный по боевому расписанию Джерри Морган выбежал из казармы учебного взвода и метнулся в строй первого отделения. Он высокий и всегда стоит во второй шеренге – это лучше, чем быть в первой, когда мимо прохаживается дрилл-инструктор.
– Стоим тихо и не дергаемся, – произнес Ливадов и кивнул в сторону офицера, что смотрел на рекрутов от угла казармы. Неспроста он здесь, потому как на офицере тоже общевойсковой комплект легкого снаряжения.
– Кто это?
– Откуда мне знать? – огрызнулся Андрей, – А ты лучше заткнись! Случайных прохожих у нас не бывает.
Вновь завыли сирены. База 73-го полка корпуса морской пехоты мелькала огнями, словно растревоженный муравейник… конечно, это если муравьи смогут включить сирену и начнут таскать все, что светится и мигает.
Ливадов выругался про себя. До сих пор рекрутам ничего не сообщили о происходящем, но только слепой и глухой не поймет, что в ружье поднят весь полк.
Что стряслось-то?
– Лучше бы пожрать дали, – мрачно произнес Майк Боббс. Но он всегда мрачен, упырь упырем. – Время-то к обеду!
– Забудь про обед, – посоветовал Чак Салливан. По никому не известной причине Дюбува дал ему кличку Кореец, но на корейца белобрысый, веснушчатый и голубоглазый Чак не похож, хоть убей.
– Кевин бежит!
Коротышка по прозвищу Пупс был последним из первого отделения. Все восемь рекрутов, включая командира отделения, в сборе – Русский, Столб, Упырь, Кореец, Пупс, Конь, Табло и Красавчик.
Майк Хайнрик стал Конем, потому что ржал над шутками, как конь, и потому что, по словам Француза, морда у него лошадиная. Табло первый во взводе получил по лицу. Комендор-сержант тогда сказал, что ему понравилось бить в табло, и вмазал Джиму Бузимену еще раз. Ну а Крис Рэгдорн, который совсем не тянул на Красавчика из-за рябой физиономии, непропорционально большого носа и растопыренных ушей, был, по заверению комендор-сержанта Зака Дюбува, самым красивым малым в учебном взводе штурмового батальона 73-го полка.
Второе и третье отделения скоро тоже оказались в полном составе, а следом за последним рекрутом из казармы выскочили старший и второй дриллы, Дюбува и Кларкс. Третий инструктор задержался в оружейке, но перед выстроившимся взводом все равно три старших по званию морпеха: к сержантам присоединился незнакомый офицер.
– Взвод! Равняйсь! Смирно! – заорал Дюбува и сам вытянулся в струнку, когда офицер еще подходил к построению.
После короткого доклада комендор-сержант представил учебному взводу второго лейтенанта Ричарда Шелли. Он был в годах, с цепким взглядом матерого волка… в смысле морпеха; и совершенно неясно, почему человек с пятью десятками лет за спиной, большая часть которых отдана корпусу, до сих пор со звездами второго лейтенанта на погонах.
Но не будешь же приставать с расспросами, отчего да почему, если только ты не идиот. Идиотов не осталось, здесь только тупые тупаки – сержантам это хорошо известно.
– Принимаю командование взводом, – сообщил второй лейтенант, – до тех пор, пока меня не убьют, либо до особого распоряжения командира батальона майора Крейпо.
Офицер обвел взором рекрутов. По твердому убеждению Андрея, это было главным отличительным признаком сержантов и офицеров всех времен и армий – окидывать тяжелым взором солдат.
– Уж не знаю, что лучше, – добавил второй лейтенант, оскалившись в подобии улыбки, – сдохнуть или снова читать приказы нашего майора. Но вас, ублюдки, это не касается. Всем ясно?
– Да, сэр! – прогремел хор рекрутов. За три недели насобачились понимать, когда молчать, а когда отвечать всем вместе.
– Хорошо, что поняли, – сказал Шелли. – Довожу до вас следующее. Наш семьдесят третий полк поднят по боевой тревоге! Полк перебрасывается под Новый Вашингтон, где в очередной раз жидко обделался очередной местный губернатор и его копы. Сразу в нескольких районах беспорядки переросли в мятеж. Как любил говаривать мой покойный брат-близнец, фавелы в огне! Доблестным морским пехотинцам приказано зачистить трущобы в стотысячный раз, но нам не привыкать! Скоро и вы, упыри, к этому привыкнете.
Майк Боббс хмыкнул. Он мог себе это позволить; дриллы и новый командир взвода стоят в десятке метров от первого отделения.
– Так вот, ублюдки… – Второй лейтенант демонстративно осекся. – Вы знаете, что я ненавижу рабов-рекрутов и особенно тупых рабов-рекрутов?
Ричард Шелли оглянулся на дрилл-инструкторов, которые тоже поступили под его командование.
– Аналогично, сэр, – ухмыльнулся Зак Дюбува.
Боб Кларкс кивнул, соглашаясь с комендор-сержантом, однако офицер будто не видел второго инструктора. Все его внимание было обращено на Дюбува.
– Рад это слышать, – сказал Шелли. – Надеюсь, Француз, что в этот раз мы с тобой сработаемся.
– Я тоже на это надеюсь, сэр. – Дюбува смотрел на новоявленного командира взвода исподлобья.
Они явно знали друг друга, причем давно, и не испытывали друг к другу никакой симпатии. Однако приказы не обсуждаются. Второй лейтенант Ричард Шелли принимает командование учебным взводом, а комендор-сержант Зак Дюбува остается при должности и выполняет распоряжения офицера, приставленного ко взводу на время боевой операции.
– Мой первый приказ. – Второй лейтенант не смотрел на Дюбува. Он вновь мрачным взглядом оценивал взвод. – Грузи это отребье в «корову»!
– Да, сэр!
Офицер будто перестал существовать для Дюбува. Он и два сержанта, Кларкс и только что подошедший из оружейки Мэд, погнали взвод к транспортным конвертопланам – небольшим и неказистым на вид, пузатым «Лоркус В-170». Над кабиной пилотов у них торчали стволы двух автоматических пушек: справа и слева от верхнего бронестекла, отчего машина действительно напоминала летающую корову.
Предназначенный для переброски учебного взвода конвертоплан стоял левее своих собратьев. По штату данный тип машин поднимал в воздух тридцать человек в грузовом отсеке.
– Бегом! Бегом! – Дриллы по привычке подгоняли рекрутов, хотя до поджидавшего учебный взвод В-170 оставалось не более ста метров.
Нужное расстояние преодолели почти мгновенно. Бег в экзокостюме – это нечто! Ливадов пребывал в полном восторге: пробежали до взлетно-посадочной площадки три километра, а даже не запыхались. Любое движение подхватывается и усиливается экзосистемой. Андрей чувствовал себя… суперменом, что ли. Как еще назвать, если чувствуешь, что легко пробежишь хоть полдня и при этом точно выдержишь предложенный дриллами темп.
Взлетно-посадочная площадка гудела. В мельтешении огней и передвижении людей и техники, которую грузили на тяжелые конвертопланы, трудно оценить, какая часть 73-го полка готовится к переброске в столичный Новый Вашингтон для подавления мятежа в фавелах, но, по ощущениям, не меньше двух батальонов. Штурмовой точно есть в числе этих двух – если, конечно, перебрасываются два батальона – и штурмовики должны высадиться первыми. Неужели рекрутов тоже кинут на выполнение боевой задачи? Андрей не мог представить, что учебный взвод бросят на передовую, но рабы-рекруты получили полный боевой комплект, и их тоже гонят к конвертоплану.
