Услышав в ответ: «Так точно», Моров недовольно скривился, ему не понравился нестройный хор голосов. Но в целом майор оказался удовлетворен. Эта толпа уже усвоила первый урок: на вопрос старшего отвечать нужно: «Так точно», либо: «Никак нет».
– Вам повезло, – в голосе офицера прозвучала гордость, – вы начинаете службу в учебном батальоне десятого отдельного десантно-штурмового полка. Я, майор Моров, как командир вашей вновь собранной второй роты, прослежу, чтобы зачисление в полк получили только достойные. Слюнтяи и недоумки в десанте не нужны! Есть такие? Выйти из строя!
Моров обвел лютым взглядом притихших новобранцев, выискивая дрогнувших, и нашел-таки. С правого края построения вышел белобрысый озирающийся паренек. Майор приказал подойти к нему. Незадачливый новобранец направился на негнущихся ногах к офицеру, и, когда оказался рядом со страшным майором, Моров неожиданно протянул ему руку.
– Благодарю за честность! – громогласно объявил офицер, сжав ладонь парня в крепком рукопожатии. – Встать в строй!
Растерявшийся парень непонимающе уставился на майора.
– Встать в строй, новобранец! – заорал Моров. – Бегом!
Парня буквально сдуло, он занял прежнее место за секунду, а у Женьки взмокла спина.
– Недоумки! – кричал офицер. – Все до единого дегенераты! Вы даже контракт не читали, а там черным по белому написано, что расторжение его возможно только по инициативе командира полка!
Позднее Женька и остальные узнали, что предложение расторгнуть контракт на первом построении, «пока еще не поздно», было обязательным гвоздем программы майора Морова. После этого обычно появлялись приписанные к сборному пункту сержанты, которые получали от него команду начать посадку личного состава в автомобили.
Новобранцев разместили в кузовах бронированных грузовиков, в каждом – по два условных отделения в десять человек. Вместе с ошалевшим молодняком в путь до учебки отправлялись и сержанты сборного пункта.
– Туда и обратно, – сказал один из них и подмигнул незадачливому пареньку, которого майор обломал с расторжением контракта.
Он оказался в одной машине с Женькой и остальными, пока еще безымянными боевыми товарищами. На честного, как назвал его майор Моров, паренька косились, а кое-кто и ухмылялся, но любая попытка подать голос мгновенно пресекалась грозным окриком сержанта:
– Разговоры!
Новобранцы уселись по креслам с высокими спинками вдоль противоположных бортов грузовика. Первоначально Женька не придала значения тому, насколько они удобны, словно в автобусе дальнего следования, но потом не раз и не два мысленно благодарила конструкторов грузовика за предусмотрительность и милосердие к солдатским задницам.
Ехали долго. Весь оставшийся день! При этом сделали только три остановки – для отправления естественных надобностей и получения пластиковых баклажек с холодной газированной водой, за что огромное спасибо. Новобранцев в пути не кормили, но хотя бы с питьем проблем не было.
Марш в армейских грузовиках продолжился вечером и после заката солнца. Грузовики везли их всю ночь, и все время в потолке горел ряд лампочек, которые не давали Женьке уснуть. Удобные кресла и садистский свет… Кто придумал их совместить? Неужели добрые конструкторы?.. Ливадова вдруг поняла, что заснула и бредит дурными мыслями.
Девушка встряхнулась и часто-часто заморгала. По ощущениям, снаружи глубокая ночь – рядом сопят и ворочаются товарищи по несчастью. Лица у всех измождены, помяты и в свете потолочных светильников неестественно бледны. Все измучены, на кого ни взгляни. Только у сержанта морда кирпичом. Спокойно дремлет в кресле впереди, словно оно и родило его вместо матери, и в нем же он провел два с половиной десятка лет, дослужившись до сержантских лычек.
А Женька вымоталась до предела. Настолько, что больше не смогла заснуть, как ни пыталась; так и провела остаток ночи в мерно урчащем грузовике. Даже обрадовалась, когда машина остановилась и сержант скомандовал подъем.
– Просыпайтесь! – Он прошелся по кузову, тормоша тех сладко спавших новобранцев, кому нипочем были ни команды, ни шум, что подняли их боевые товарищи.
Как только сонный, взъерошенный, жмущийся от прохлады раннего утра молодняк выбрался из грузовиков, прозвучала уже привычная команда строиться. С этим не мешкали и быстро встали в две шеренги на обочине дороги.
Колонна грузовиков, которую возглавлял джип военной полиции, замерла у перекрестка посреди бескрайних полей. Пасмурно, капал мелкий противный дождик. Майор Моров прошелся вдоль строя и после заслушал краткий доклад от сержантов, сопровождавших молодняк в кузовах бронемобилей. Потом колонну новобранцев развернули к последнему кунгу.
Подходили к нему по одному, каждый называл себя и получал пакет, помеченный его фамилией, с комплектом летней формы и обуви – темно-зеленая майка, трусы-шорты и носки, камуфлированные под лес куртка с капюшоном, штаны, кепка, брезентовый ремень. Берцы были темные.
Взамен в кузов кидали свои сумки. Судя по пренебрежительному отношению сержантов к личной клади новобранцев, те прощались с ней навсегда. Женька помнила предупреждение, которое получила перед прибытием в сборный пункт, и не взяла с собой ничего лишнего: на ней только юбка, блузка, пиджак и туфли да нижнее белье – к ужасу Ливановой, в новую одежду приказали облачиться немедленно, и полностью раздеваться нужно прямо на месте.
– Привыкай… – сквозь зубы процедила Женька, расстегивая пиджак. Она покраснела и опустила взор к земле, но хотя бы раздевается не первой из девушек. На них, конечно, смотрели, но без сальных шуточек или комментариев, и на том спасибо.
Переодевшись, Ливадова сложила в пакет гражданскую одежду и закинула в кузов грузовика к личным вещам других новобранцев.
Небо так и не прояснилось, мелкий дождик капал не переставая. Новая форменная одежда стойко держалась и долго не намокала, однако если идешь под дождем несколько часов кряду, то и такая промокнет, а рота майора Морова вместе с сержантами из сборного пункта продолжила марш в пешем порядке. Вышли ранним утром и добрались до воинской части только к полудню.
Женька так устала, что совсем не оглядывалась по сторонам, когда колонна новобранцев прошла через гостеприимно распахнутые ворота. Их вывели на плац, за которым уже поставили большие темно-зеленые армейские палатки – наверное, для новоприбывших – и майор Моров неожиданно смилостивился:
– Отдых! Полчаса! – скомандовал он.
Вымокший голодный молодняк уселся прямо на мокрый асфальт. Женька успела заметить на гладко выбритом лице Морова презрение, когда офицер смотрел на них, слабаков, и почти сразу к майору вернулся мрачный настрой. Как бы не пришлось пожалеть об испачканных на мокром асфальте задницах.
Через тридцать минут, когда прозвучала команда к новому построению, дождь так и продолжал моросить. Новобранцы поднялись и торопливо выстроились в две шеренги. Промокшие, уставшие и голодные. Почему нельзя было завести их в палатки? Хотя бы от воды сверху укрыться, ну хоть на время… Женька вздохнула.
