Время стало тягучим, замедлилось. Ковбой впереди – в десятке метров от противника. Нужно поддержать его! Шансы на прорыв – только в стремительности. Перескочив через машины, Шелли и Дюбува оказались на земле через миг после Русского и, огрызаясь огнем, побежали за «тевтонцем».
Андрей дернул за ними и споткнулся через шаг. Правую ногу обожгло огнем. Сразу затем – бок и плечо. Он едва не полетел носом вперед, но удержался, устоял на ногах. Закричав от боли, стиснув зубы, Ливадов побежал за командирами. Выбросил пустой магазин, вставил новый и снова вскинул винтовку, не жалея себя. Вопреки боли, которая рвала руку и ногу.
Обдало холодом. В мышцы воткнулись иглы с обезболивающим, раны обволокло гелем, тоже холодным – заживляющий раствор законсервировал повреждения. Ливадов продолжил бой, почти не чувствуя боли и стесненности в движениях. Потом будет очень плохо – за все нужно платить, и обманутый медикаментами организм с лихвой вернет свое. Но это будет потом… Если будет.
Ковбой – все. Погиб. Первый попытавшийся прорваться из окружения морпех приковал к себе большую часть внимания противника и рухнул в считаных метрах от врага. Упал, израненный пулями в решето.
Трое других почти добежали до противника. Шелли и Дюбува вырвались на три шага вперед. Андрей зарычал, пытаясь догнать их, и почти в упор выстрелил в террориста. Противник совсем рядом! Упав на асфальт, Ливадов покатился по земле, стреляя короткими очередями, и сразу вскочил. Заменил магазин и открыл огонь, стоя на одном колене. Теперь внимание врага сосредоточилось на его фигуре.
Пули ударяли в кирасу и шлем, рикошетили от рук и ног. Броня держалась! Андрей увидел, что второй лейтенант и комендор-сержант расчистили путь: до подъема наверх – двести пять метров!
– Русский! – заорал Зак Дюбува. – За нами!
Вскочив, Андрей рванул за офицером. Оглянулся, чтобы узнать, что с Бульдогом, – и не увидел на оставленной позиции никого, кроме террористов. Барни погиб либо попал в плен. Ливадов перепрыгнул через три тела, что оставили за собой Шелли и Дюбува.
Противник разошелся перед тремя морпехами, чтобы не подставляться под бешеный натиск трех правительственных псов. Не уйдут! Огонь слишком плотный! Пришел приказ. Держаться укрытий, вести прицельный огонь! Но не потерять! Не упустить! Уничтожить дистанционно!
А три морпеха рвут жилы. Несутся к спасительному подъему, петляя между машинами, вытягивают из экзоконструкций бронескафандров возможное и невозможное. Везучие и живучие сволочи!
Сто пятьдесят метров! По Андрею и остальным стреляют, бегут следом и кто-то мчится наперерез. Ливадов заметил отделение противника – бегут к ним справа. Получите! Штурмовая винтовка выпустила в их сторону полный магазин. Еще один пустой выброшен. Щелкнув замком, винтовка жадно впилась в новый магазин. Короткая очередь, ранение в плечо, скрежет зубов – и бег вперед.
– Поднажать!.. – Шелли хрипел от боли.
Он ранен! Не смертельно и не опасно. Они все ранены не единожды, но бронескафандры еще держатся. Вперед! Сто тридцать метров! Дюбува вдруг рухнул в пяти шагах впереди. Не раздумывая ни мгновения, Андрей прыгнул к нему, укрывая комендор-сержанта собой. Обожгло болью бедро и левую руку, но на очередное ранение уже не обращаешь внимания, а только стреляешь в ответ. Не думаешь – попал или промахнулся. Мысли только о системе жизнеобеспечения экзосистемы. Работай, родная! Если обезболивающее или заживляющий раствор кончится, то все. Смерть! А еще, если перебьют кость… Не думать об этом!
Сначала поставить на ноги Дюбува.
– Француз! – Рекрут перевернул комендор-сержанта на спину и, дернув за руки, поставил на ноги. Морпехи побежали за офицером, не тратя силы и время на не нужные сейчас слова. Шелли вырвался вперед на два десятка шагов. Нужно догнать! Прикрыть командира!
Шестеро террористов появились перед офицером неожиданно. Одного сняла очередь винтовки, в другого Шелли влетел сам, сбив с ног и ударом стального кулака вколотив голову врага в асфальт. Но в него стреляют. В упор!
Андрей и Дюбува вскинули оружие, разряжая его в четверых напавших на офицера. Суки! Они не стали прятаться и бросились навстречу бегущим морпехам, одного из своих потеряв. Трое против двух!
Выстрел прозвучал в двух метрах от Андрея. Мимо! Промахнулся, гад! Ливадов наотмашь вмазал прикладом по шлему стрелявшего в него. Есть! Рыча от бешенства, захваченный яростью рукопашного боя, рекрут развернулся ко второму противнику и получил короткую очередь прямо в грудь.
Боль! Огонь в груди! Одна пуля пробила кирасу! Андрея качнуло назад, враз потяжелели и наполовину опустились веки. Ливадов увидел, что стрелявший свалился к его ногам после выстрела Дюбува.
Это хорошо… отомщен… Обезболивающего нет. Нет холодной волны, снимающей жар ранения, и нет заживляющего раствора. Кончились… Андрей начал заваливаться назад, но был вовремя подхвачен комендор-сержантом, который бросил рекрута на плечи и побежал к выходу на второй этаж. Ливадов с удивительным равнодушием думал, что в экзоброне нести на плечах морпеха совсем не трудно. Так даже лучше – он щит на спине Дюбува. Но отчего столь спокойно думается про это?
Взор туманится, боль рвет грудь, веки тяжелы. Андрей умирал, но сознание не отключалось.
– Держись! – яростно кричал в коммуникационной системе Француз. – Не выпускай из рук винтовку!
Да, это важно. Рука крепко сжала «125CN». Не разжимать пальцы!
Комендор-сержант добежал до второго лейтенанта, который уже на ногах. Шелли побежал за ними… Нет! Заковылял, запрыгал… Тянет левую ногу, но почти не отстает от Дюбува, да еще отстреливается! Как только умудряется это делать?
Взор померк… На мгновение, потому что Андрей все еще был на плечах Дюбува, а второй лейтенант ковылял за ними. Семьдесят восемь шагов до цели! Они почти успели, их преследует только шквальный огонь. Пули бьют по изрешеченным автомобилям и бетонным конструкциям подземной парковки да в броню трех морпехов, которая держится уже на честном слове.
Взор меркнет и все снова становится прежним. Андрей умирает, он это знает. Ладно… лишь бы Шелли и Дюбува выбрались, и… Женька… Прости… Не нашел тебя.
Пятьдесят четыре метра! Из спуска выскочили два вооруженных гусеничных робота и отделение морпехов. Наши! Интенсивный огонь роботизированных систем прикрыл убегающих. Их приняли. Буквально на руках понесли. Даже Шелли и Дюбува, которые свалились под ноги парней из третьей роты.
– Уходить! Уходить! Немедленно! – Динамики шлема рвал крик второго лейтенанта. – Поднимите визоры!
Приказ Шелли выполнен. Штурмовики из третьей роты отступили, а с ними выжившие из сводного отделения рекрутов.
– Вырвались… – беззвучно произнес Андрей. Его визор поднят, и он не помнит, как поднял бронестекло. Ерунда это… Умирает… Плевать, что умирает. Зато остальные вырвались!
Кто нес его на руках? Ливадов смотрел на бетон парковки, потолок и стены, неповрежденные автомобили на втором уровне, потом на первом. Он умирал, но все никак не умер. Он бредил, почти перестал понимать, что происходит. Только повторял и повторял имя сестры.
