Я не хочу обижаться на Чесли. Я не должна обижаться на нее за то, что она уверенная, решительная, жесткая и умная. Я должна радоваться тому, что нам помогает кто-то компетентный. Однако я не могу перестать думать о том, как я потратила месяцы, чтобы научиться удерживать равновесие во время боя на мечах, чтобы я могла постоять за себя, в то время как эта девушка была в Силь Шеллоу и вернулась с важной информацией, которую может предложить королевству. Лилит использует меня, чтобы манипулировать Рэном в этой войне, а я даже не могу ей помешать. Я чувствую себя помехой. Мне кажется, что от меня больше вреда, чем пользы.
Мне не нравятся эти мысли.
Но я не могу от них избавиться.
Я помню, когда я впервые попала в Эмберфолл. Тогда я думала, что людям Рэна будет легко помочь. Я бросала в сумку несколько пирожных и мясных пирогов, а потом везла их в трактир.
Этого все равно не хватит, чтобы накормить всех моих подданных.
Но кого-то ведь можно накормить, ответила я.
Некоторых можно, но не всех.
Я помню, как думала, что этого должно быть достаточно. Так оно и было на тот момент. Но понятие «все» гораздо обширнее и важнее.
Я продолжаю вспоминать о слезах Фреи из-за Джемисона. В ее жизни было слишком много лишений…
Зо равняется со мной.
– Вы очень мало говорили с тех пор, как мы покинули замок. – Она внимательно смотрит на меня. – Вам нехорошо?
– Нет, со мной все в порядке. – Я не могу сказать, что чувствую себя неуверенной и бесполезной. Я выпрямляю спину и приказываю себе собраться. – Я просто слушала.
Чесли рассказывает о солдатах, которые дислоцируются сразу за границей Эмберфолла.
– Они не встретили никакого сопротивления, поэтому их силы были удвоены, – говорит она. – Они разбили лагерь примерно в тридцати километрах к северо-западу от Глухой Лощины, у подножия гор. Однако у них есть приказ оставаться на позиции.
Солдаты Силь Шеллоу не встретили сопротивления, потому что у нас недостаточно людей, чтобы вести войну в долгосрочной перспективе. Интересно, не поэтому ли Рэн решил отправить полк Джемисона к границе? Наверное, это логично. Он не хочет, чтобы Грей продолжал укреплять свои позиции.
– По крайней мере, Грей по-прежнему уважает договор про шестьдесят дней, – говорю я.
Рэн бросает на меня взгляд через плечо.
– Я бы не стал рассматривать размещение войск на моих землях как проявление уважения.
В его голосе слышится горечь. Прежде чем я успеваю что-то сказать, Чесли говорит:
– Я тоже. – Она смотрит на меня. – У вас есть опыт в военной стратегии, миледи?
Ладно, теперь мне все же хочется затаить на нее обиду. Она явно пытается меня задеть.
Нет, это неправда. Это простой вопрос. Вполне справедливый.
Перед тем как ответить, я прочищаю горло.
– Его очень мало.
– Это ведь ваш брат командовал армией короля Колумбии, верно? – Она бросает взгляд на Рэна. – А затем бежал с предателем.
– Джейк не предатель, – огрызаюсь я.
Чесли бросает взгляд на Рэна, а затем снова смотрит на меня.
– Принц Джейкоб является правой рукой Грея. Он тренируется с военными Силь Шеллоу и ни перед кем не отчитывается, кроме Грея и самой королевы. Если он не предатель, то в таком случае он вообще никогда не был предан Эмберфоллу, и, возможно, он никогда не был предан Колумбии.
Подождите. Подождите. Ее слова поражают меня, как пулеметная очередь. Я не успеваю отреагировать на первое предложение, а меня уже добивают следующее за ним. Я не видела Джейка с того дня, как они с Греем вернулись в замок. За ужином мой брат жестко сказал: «Да, Харп, я ухожу». Потом он добавил: «Ты тоже можешь уйти».
И я этого не сделала.
Я знала, что они с Греем смогли преодолеть свою изначальную ненависть друг к другу. Я знала, что мой брат оказался на другой стороне баррикад.
Я ни разу не думала о том, что Джейк может быть правой рукой Грея. Я не думала, что он станет замышлять что-то против Рэна. Против нас. Когда он был здесь, в Эмберфолле, они с Ноа держались особняком. Он, конечно, никогда не делал никаких попыток расположить Рэна к себе, и, честно говоря, Рэн тоже не спешил налаживать с ним отношения.
Однако мой брат никогда не сомневается и делает то, что, по его мнению, должно быть сделано, даже если это означает, что ему придется замарать руки. Впервые я задаюсь вопросом, что Джейк думает об этой войне. Неужели он против Рэна? Или же он просто встал на сторону Грея?
Или это ни то, ни другое? Может, он решил занять собственную позицию и сражаться за то, во что верит?
Неужели я приняла неверную сторону в предстоящей войне?
Интересно, не произошло ли то же самое с моей матерью. Начала ли она сомневаться в себе из-за отца и его выбора? Я не знаю. Та сцена, которую показала мне Лилит, продолжает всплывать в моей голове. Я снова вижу, как Рэн приказывает Грею преподать урок мальчику-слуге, который пролил на пол немного чая.
Они оба монстры, согласись?
Рэн снова поворачивается к Чесли, не обращая внимания на ее комментарии о Джейке. Я не совсем понимаю, перевел ли он тему из сочувствия ко мне или же ему на самом деле нет до Джейка никакого дела. Как бы то ни было, старый знакомый гнев снова начинает разгораться внутри меня, вытесняя неуверенность и сомнения.
– Перед отъездом, – натянуто произносит Рэн, – ты упомянула, что в Силь Шеллоу есть некоторые… артефакты.
Артефакты. Что еще за артефакты? Меня бесит, что Рэн до сих пор скрывает от меня информацию.
Или, может быть, эта информация вовсе не какой-то там большой секрет. Может быть, она просто связана с военными делами, которыми он не потрудился поделиться.
Мне нужно отключить свой мозг.
– Вы сказали, что я могу назвать любую цену, – говорит Чесли.
Что-то в моей груди сжимается.
– Рэн не мог такого сказать.
Рэн смотрит на меня, и если бы его глаза могли стрелять лазером, я была бы уже кучкой пепла.
– Я сделал исключение и все-таки сказал.
Все ли у него в порядке с головой? Я сжимаю зубы. Однажды он сказал мне, чтобы я никогда не предлагала все что угодно, потому что найдется человек, который действительно попросит все. Что, если Чесли захочет королевство? Чем он готов пожертвовать ради преимущества в этой войне?
Чесли не просит королевство.
– Тысяча серебряных, – говорит она.
Мое сердце подпрыгивает в груди. Это большие деньги. Рэн предлагал пятьсот серебряных за наследника, и люди были готовы убить друг друга за эти деньги. За моей спиной Зо сдавленно ахает.
