– Покажи мне, что у тебя есть, – говорит Рэн.
Чесли достает из-за пояса кинжал и протягивает ему.
– Сделан из стали ледяных лесов Ишелласы, – говорит она. – Невосприимчив к магии.
Рэн забирает у Чесли клинок и взвешивает его в руке. Оружие выглядит старым. Плетеная кожа вокруг рукоятки потерлась во многих местах. Однако само лезвие выполнено из полированного серебра и выглядит достаточно острым, чтобы прорезать камень.
Рэн оглядывается на нее.
– Он может оказаться просто кинжалом.
Она пожимает плечами.
– Это так. Вполне может быть. Тем не менее это лезвие все равно способно резать плоть. – Чесли выдерживает паузу. – У меня под рукой нет колдуна или колдуньи, чтобы проверить клинок в действии. А у вас?
Невосприимчив к магии.
У меня под рукой нет колдуна.
Я смотрю на Рэна, но он смотрит на Чесли.
– Тысяча серебряных монет. – Он засовывает кинжал за пояс. – По рукам.
Неужели он собирается использовать это оружие против Грея? Или Лилит? Или против них обоих?
Я боюсь ответа на этот вопрос, потому что мне кажется, что я его уже знаю. Все это слишком похоже на тот момент, когда Рэн решил высечь Грея. Он не сказал мне об этом, потому что мне лучше было об этом не знать. Сейчас мне тоже лучше не знать наверняка.
Я не хочу думать о том, как Рэн планирует убить Грея.
Однако что ему еще остается? Грядет война.
Рэн никого не удивляет, когда решает поинтересоваться стратегией. Это слишком очевидная попытка сменить тему.
– Насколько большие резервы остались у Силь Шеллоу? – спрашивает он.
– По меньшей мере, тысяча солдат, – отвечает Чесли. – Они усердно тренируются по два раза в день.
– Его солдаты будут готовы к бою, – кивает Рэн. – Как и мои. Сегодня утром я отдал приказ отправить полк на границу.
По крайней мере, это я знаю. Я невольно встреваю в разговор.
– Джемисон сообщил мне об этом.
– Да, я слышал, что вы говорили с лейтенантом, – бросает Рэн, и тон его голоса почти резок.
Я делаю вдох, чтобы огрызнуться на него, но Чесли слегка поворачивает голову в мою сторону, и я понимаю, что мы привлекли всеобщее внимание. Рядом со мной Зо предупреждающе бормочет:
– Миледи.
Я закрываю рот и позволяю своей лошади немного отстать, чтобы между мной и Рэном образовалась дистанция. Я так… Не знаю. Я даже не могу разобраться в своих собственных эмоциях, но я уверена, что способна показать Рэну средний палец. По крайней мере, это лучше, чем слезы.
Я жалею, что поехала с ним. Я даже не уверена, зачем я нужна ему, особенно сейчас, когда езда верхом кажется пыткой, каждое движение отзывается болью и напоминает мне о том, что сделала Лилит.
Когда мы добираемся до Лунной Гавани и оставляем лошадей в конюшнях, Рэн обращается ко мне:
– Миледи, вам наверняка быстро наскучат мои переговоры с главным маршалом. Чесли может сопровождать меня, чтобы мы могли обсудить наши планы. – Его голос несколько холоден. – Может быть, вы желаете прогуляться по рынку вместе с Зо?
Он протягивает мне кошелек с монетами. Я смогла держать рот на замке́, пока мы ехали, но сейчас я срываюсь и сую ему монеты обратно.
– У меня есть свои деньги. Спасибо. – Я приседаю перед ним в гневном реверансе и отворачиваюсь.
За спиной я слышу, как Чесли хихикает и что-то говорит себе под нос. Мои руки сжимаются в кулаки. Мне хочется ударить ее, но Чесли выглядит так, будто сможет повалить меня на землю, даже не испортив себе маникюр.
Зо явно чувствует мое настроение, потому что быстро говорит:
– Пойдемте, миледи. Что бы вы хотели купить в первую очередь?
– Давай выберем лук, – отвечаю я, не прилагая никаких усилий, чтобы понизить голос. – У меня такое чувство, что мне в скором времени понадобится оружие.
* * *
Что действительно печально, так это то, что я никогда не путешествую без Рэна, поэтому у меня на самом деле нет собственных денег.
Несмотря на бурные эмоции, я рада тому, что могу погулять по улице и подышать осенним воздухом вместо того, чтобы слушать разговоры Рэна и главного маршала. Я освоила лишь основы военной стратегии, несмотря на то, что я довольно долго наблюдала за тем, как Рэн корпел над картами и обсуждал размещение войск со своими советниками. Когда по карте двигаются маленькие стальные фигурки, то очень легко забыть, что весь смысл заключается в том, чтобы наметить местоположение настоящих, живых солдат, которые будут затем убивать или умирать. Меня беспокоит жизнь других людей, поэтому мне не нравится думать о том, как можно убить их наиболее эффективно. В течение нескольких месяцев мне снились кошмары о первом вторжении войск Силь Шеллоу. Тогда Рэн был чудовищем, которое разрывало солдат на части. Ночь за ночью я слышала крики мужчин и женщин, чьи конечности были оторваны, чьи кишки вываливались из тел. Я видела потухшие глаза людей. Я видела тела, которые никогда больше не смогут сделать вдох.
И вот мы снова будем делать то же самое. Наверное, лучше было бы позволить Лилит перенести меня обратно в Вашингтон.
– Харпер, – окликает меня Зо.
Я сглатываю и моргаю, глядя на нее.
– Извини, – говорю я. Мне приходится откашляться, чтобы продолжить. – У меня был тяжелый день… Спасибо, что увела меня от Рэна. Я не знаю, почему он ведет себя так… Неважно. – Я смаргиваю слезы. – Здорово снова видеть тебя в доспехах.
Зо улыбается.
– Здорово их снова носить. – Она пожимает плечами с некоторой грустью. – Я боялась, ты расстроишься из-за того, что Его Высочество не спросил твоего мнения на этот счет.
– Нет. – Я быстро мотаю головой из стороны в сторону. – Нет. Я чувствовала себя виноватой… целую вечность. Это я виновата в том, что ты потеряла работу.
Зо смотрит на меня, как на сумасшедшую.
– Нет. Ты ни в чем не виновата!
– Я не должна была заставлять тебя идти вместе со мной за Греем…
– Ты меня не заставляла. – Она делает вдох и выдыхает сквозь зубы. – Тебе не нужно было меня заставлять. Я бы все равно пошла за тобой.
Я вспоминаю тот момент, когда мы стояли в маленьком дворике за трактиром, когда Грей и Тайко едва держались на ногах и истекали кровью после порки. В ту ночь, несмотря на то что Лие Маре не суждено было стать королевой, она предложила предоставить им убежище в Силь Шеллоу. Она предложила им сбежать от Рэна.
– Я тысячу раз задавалась вопросом, не следовало ли мне уйти с ними, – тихо говорю я, как будто слова требуют мужества, чтобы быть произнесенными во весь голос.
Зо кивает с задумчивым выражением лица, и это заставляет меня задуматься над тем, не терзают ли ее такого же рода сомнения.
