На самую короткую секунду воцаряется абсолютная тишина, в воздухе витает столько эмоций. Я не знаю, что произошло между Греем и капитаном Солтом, но это толкнуло нас в нужном направлении. Теперь я должна довести все до конца, но я не уверена, что моих слов достаточно.
Но внезапно Солт опускается на колено.
– Силь Шеллоу выстоит, – яростно повторяет он. – На нашей стороне магия. – Он ударяет себя кулаком в грудь. – Силь Шеллоу победит.
За его спиной, ряд за рядом, сотни солдат делают то же самое, падая на колени под проливным дождем на грязном поле. Впервые все взгляды устремлены на меня, а не на мою сестру.
Нолла Верин делает глубокий вдох, а затем сама опускается на колено.
– Силь Шеллоу выстоит, – говорит она, и, несмотря ни на что, в ее голосе звучит убежденность. – На нашей стороне магия. Силь Шеллоу победит.
Грей подходит ближе и берет меня за руку.
– Наша сила, – тихо говорит он.
Я киваю ему. Маленькое пламя начало разгораться в моей груди, и это не любовь, которая зрела в моем сердце какое-то время, и это не сомнение, потому что с ним было покончено. Это надежда. Я сжимаю руку Грея.
Далеко за полем, рядом с дорогой, которая ведет от дворца, трубит горн. Громкий звук разносится сквозь дождь, и сотни голов поворачиваются, чтобы посмотреть в сторону его источника. Это объявление о приближении разведчиков, но очень странно, что они вернулись в полдень.
Затем я слышу топот копыт и смотрю на Грея.
Для разведчиков вдвойне необычно возвращаться на большой скорости. Должно быть, что-то случилось в Эмберфолле. Произошли какие-то изменения, требующие срочного внимания. В наших донесениях говорилось, что Рэн поставил полк у перевала, и я предполагала, что нашему продвижению вперед будут препятствовать. Однако, возможно, полк был выставлен на позиции, чтобы организовать нападение на нас.
Грей смотрит на Солта.
– Пусть все вернутся в строй. Скажи другим капитанам, чтобы были готовы к новым распоряжениям.
Мое сердце застревает в горле. Я только что дала клятву этим солдатам, и теперь у меня есть шанс сдержать ее. Я смотрю на Ноллу Верин.
– Я хочу встретиться с генералами. Найди Кланну Сун и немедленно отправь ее на поле.
Она быстро кивает.
– Да, Ваше Величество.
Разведчики пересекают поле, их лошади останавливаются перед нами, разбрызгивая слякоть и грязь и выдувая облака пара в холодный воздух. Животные запыхались и взмокли от пота и дождя.
Одна из разведчиков соскальзывает с седла и неуклюже кланяется мне, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
– Ваше Величество, – говорит она на сишшальском. – Капитан Сен Домо держит пленницу на посту охраны.
– Пленницу? – переспрашивает Грей.
– Да, – кивает разведчица. Она говорит быстро, задыхаясь между фразами. – Она заехала на лошади прямо в военный лагерь. Она выдвинула много требований, в том числе требование разрешения увидеться с королевой. Сначала они подумали, что она бредит, потому что была сильно ранена, но она продолжала твердить, что принц Рэн был ранен, а его стража и солдаты убиты.
Я задыхаюсь.
– Что? – спрашивает Джейк. – Я понял только половину из этого.
Грей тоже хмурится. Он сбит с толку.
– Принц Рэн ранен?
– Его стража и солдаты убиты, – говорю я. Я смотрю на разведчицу. – А его полк?
– По-прежнему стоит на позиции, – говорит она. – Они, кажется… ничего не знают. Наши солдаты не вступали в бой. – Она делает паузу. – Они не знают, откуда она взялась.
– Она что, солдат? – спрашивает Джейк.
– Шпионка? – предполагает Грей.
– Ни то, ни другое, Ваше Высочество. – Разведчица наконец переводит дыхание. – Она утверждает, что является возлюбленной принца Рэна, что она принцесса Харпер из Колумбии.
Глава 31
Харпер
Здесь повсюду сырость, холод и уныние. Или, может быть, мне только так кажется.
Рана на моем бедре покрылась желтой корочкой гноя по краям, и я не могу понять, дрожу ли я, потому что мне холодно или у меня поднялась температура. Вероятно, и то и другое, особенно учитывая, что я сижу на каменном полу, прислонившись к каменной стене. Боль в бедре уже давно перекрыла боль вывихнутой в Лунной Гавани лодыжки, и теперь мне кажется, что у меня болит все. Мои запястья и щиколотки уже два дня скованы кандалами, кожа под ними натерлась до крови, и я не могу вспомнить, когда в последний раз что-нибудь ела. На мне только штаны из телячьей кожи, блузон и жилет со шнуровкой. Мой плащ и доспехи у меня давно забрали, но кинжал оставили. Я умоляла и просила об этом, заявляя, что он для Грея, что он ему поможет. Солдаты закатили глаза и оставили его у меня на поясе, но даже с ним я явно не представляю большой угрозы. Они не были жестокими, но сговорчивыми они тоже не оказались. Я не совсем уверена, на что я надеялась, когда рванула прочь из «Кривого вепря». Как будто бы я могла просто въехать в лагерь Силь Шеллоу, и меня сразу же должны были доставить к Грею и Лие Маре.
И вот теперь прошло уже три дня с тех пор, как я добралась до их лагеря, если я правильно отследила время, в чем я сомневаюсь. Прошло примерно семь дней с тех пор, как я оставила Рэна с Лилит. Первые несколько дней я думала о том моменте, когда она появилась в моих покоях, и мои глаза невольно наполнялись слезами, а отчаяние пробивалось сквозь боль и усталость. Я скакала галопом по местности все быстрее и быстрее, словно могла убежать от своих слез, словно я могла просто добраться до границы, найти помощь и спасти Рэна от Лилит.
Однако несколько дней назад слезы перестали течь, и теперь я просто чувствую себя… смирившейся. Я думала, что все будет проще. «Мне нужно найти Грея», – повторяла я. Как будто солдаты Силь Шеллоу ахнули бы и сказали: «Конечно-конечно, миледи», как будто я настоящая принцесса. Как будто мы не собираемся сражаться с ними на войне.
Был период, когда я думала, что солдаты Силь Шеллоу просто убьют меня. Период, когда я хотела, чтобы они убили меня, когда они впервые заковали меня в кандалы, мое воображение разыгралось, и я подумала, что меня наверняка изнасилуют и оставят умирать. Но, похоже, многие их офицеры – это женщины, и хотя никто из них не проявляет ко мне сочувствия, никто также не прижимал меня к стене и не срывал с меня одежду.
Я готова убить кого-нибудь за небольшое количество воды. С другой стороны, даже поднять голову сейчас стоит мне титанических усилий, так что, возможно, это не очень хорошая идея.
Может быть, я пробуду здесь достаточно долго, чтобы в конце концов умереть.
Мне так жаль, Рэн. Прости меня.
Я ошибалась. Я выплакала еще не все слезы.
Где-то по другую сторону тяжелой деревянной двери раздается топот сапог, но я не обращаю на это внимания. Я перестала надеяться на еду. Я перестала вообще на что-либо надеяться.
