Замок дребезжит, и дверь распахивается. Я смотрю на вошедшего солдата в черных доспехах. Выражение его лица такое суровое, глаза такие свирепые, что я съеживаюсь до тех пор, пока не понимаю, что вижу Грея.
На мгновение у меня перехватывает дыхание. Я так отчаянно пыталась найти его, а теперь он здесь. Он здесь.
Это кажется настолько невероятным, что на какое-то ужасное мгновение мне кажется, что у меня галлюцинации. Грей выглядит таким же, каким я его помню, и одновременно он кажется мне незнакомцем, как будто бы внезапно он стал занимать больше места в мире.
– Ты настоящий? – шепчу я.
Еще один солдат в черно-зеленой форме падает на колени рядом со мной. Я почти отшатываюсь, но затем он произносит «Харп» знакомым голосом, и я понимаю, что смотрю на своего брата.
– Джейк, – хриплю я. – Джейк. – Мой голос звучит так, будто я не пользовалась им целый год. Из моих глаз льются слезы.
Он кладет руку мне на лоб, на щеки.
– Она вся горит. Снимите с нее цепи. Эй! – Он поворачивает голову, и я замечаю, что другие солдаты последовали за ними в мою камеру, но все они расплываются в единое пятно зеленого и черного цвета.
– Bil trunda! – рявкает Джейк.
Я долго смотрю на него, потому что не могу понять, говорит он на другом языке или мой мозг наконец отказался воспринимать действительность. Темные вьющиеся волосы Джейка отросли и теперь падают ему на глаза. Всякая мягкость в выражении его лица исчезла без следа.
Джейк ловит мой взгляд.
– Они сказали, что ты ранена. – Его голос стал мягче. – Где?
Еще один солдат подходит с ключами, и Джейк едва не выхватывает их у него из рук. Кандалы спадают с моих запястий, и он едва успевает освободить от оков мои лодыжки, когда я использую все оставшиеся силы, чтобы броситься вперед. От резкого движения моя нога тут же отзывается болью, протестуя, но мне все равно. Мои руки обвиваются вокруг шеи брата, и я не хочу отпускать его вообще никогда.
– Джейк, – всхлипываю я.
Он ловит меня в свои объятия и прижимает к себе.
– Все будет хорошо, – тихо говорит он, и я вспоминаю те времена, когда мы прятались в его комнате, когда последствия преступлений отца разрушили нашу жизнь. Тогда Джейк тоже нашептывал мне в ухо подобные пустые обещания. – Все будет хорошо, Харпер.
Но все плохо. И лучше не станет.
– Ее нога, – говорит Грей. – Джейк, у нее идет кровь. – Он поворачивает голову и обращается к одному из солдат: – Принеси воды.
Брат прислоняет меня к стене, и я смотрю на Грея. Мой мозг продолжает настаивать на том, что все это не реально, что у меня ничего не получилось, что все это лихорадочный сон.
– Пугающий Грей, – шепчу я, и мой голос срывается.
Доказывая, что достоин своего прозвища, Грей не тратит времени на эмоции. Он опускается на колено рядом со мной и вытаскивает кинжал. Я делаю глубокий вдох и хватаю Джейка за руку.
Глаза Грея встречаются с моими, и они не изменились. Они такие же хладнокровные, целеустремленные и сосредоточенные.
– Ты больше не доверяешь мне?
Может, мне и не стоит ему доверять. Мы с ним на разных сторонах этой войны. Но я смотрю на него, и даже невзирая на лихорадку и усталость, я вспоминаю о том, через что мы прошли вместе с момента, когда он впервые похитил меня с улиц Вашингтона, и до того момента, когда он предложил Лилит свой меч на вытянутых руках в попытке спасти мою жизнь. Я помню, как он завалился в мою квартиру, побитый, истекающий кровью и отчаянно нуждающийся в моей помощи. Я помню пыл в его голосе, когда он стоял темном коридоре, когда он был начальником Королевской стражи Рэна и я впервые согласилась стать принцессой Колумбии. Тогда Грей решил довериться мне и дал мне понять, на что я согласилась.
«Мой долг – истекать кровью, чтобы не истекал кровью он», – сказал тогда Грей.
Теперь это я истекаю кровью, а он стоит надо мной с кинжалом в руке.
Я сглатываю.
– Я доверяю тебе.
Он разрезает грязную повязку и одним плавным движением снимает ее с моей ноги. Должно быть, ткань прилипла к ране, потому что в моих глазах вспыхивают звезды, и я задыхаюсь. Я задыхаюсь. Моя спина выгибается. Меня сейчас вырвет. Гной и кровь выливаются из раны, которая по краям почернела. По всей длине моего бедра темнеют странные синяки.
Мой брат втягивает в себя воздух через зубы и с беспокойством смотрит на меня.
– Твою ж мать, Харп, как давно это у тебя?
– Я не могла задерживаться, чтобы что-то с этим сделать, – говорю я и пытаюсь сфокусировать взгляд на брате. – Я думаю… Мне кажется, туда попала инфекция.
– Тебе кажется? Грей…
– Я все исправлю, – говорит он, и, прежде чем я успеваю спросить, как он собирается это сделать, он снимает перчатку и прижимает пальцы прямо к моей ране.
Я кричу. Я соврала, соврала, соврала, я совсем ему не доверяю, и это самая ужасная боль из всех, что я когда-либо испытывала. Она слишком сильная и ослепляющая, как будто бы Грей пытается оторвать от моей ноги кусок плоти. Все это похоже на кошмар. Я в агонии. Я готова лишиться сознания, но… Боль проходит. Впервые за несколько дней моя голова внезапно… проясняется. Я все еще слаба, измучена и голодна, но синяки и гной вокруг ножевого ранения исчезли, как и сама рана. На ее месте остался лишь узкий шрам.
Я вся в поту и задыхаюсь, но мое тело перестает бить дрожь лихорадки, и вместо этого я начинаю дрожать от холода.
Ого.
Джейк снимает свой плащ и закутывает меня в него. Я радуюсь теплу, но не могу перестать смотреть на Грея. До меня дошли некоторые слухи о том, что произошло между ним и людьми в Глухой Лощине, как он спас их с помощью магии, но до этого момента я не совсем понимала, что это значит.
Лилит вырвала Дастану глотку и убила других стражников при помощи точно такой же силы.
Я вздрагиваю. Внезапно я понимаю ужас Рэна. Я не уверена, связан ли мой страх с тем, что только что произошло, или с тем, какая потенциально опасная сила находится у Грея на кончиках пальцев, но в любом случае я теряю дар речи. Я не знаю, должна ли я быть ему благодарна или предаваться панике.
И то и другое. Определенно.
Пугающий Грей. По-другому и не скажешь.
Судя по всему, Грей читает мои мысли по застывшему выражению моего лица, потому что он встает и снова натягивает перчатку. Его взгляд ничего не выражает.
Через солдат к нам направляется девушка, и они с почтением отступают назад. Я узнаю ее по ярким рыжим волосам еще до того, как узнаю ее лицо. Королева Лия Мара одета в темно-синюю мантию с поясом, на ее плечи накинут тяжелый шерстяной плащ, защищающий от холода.
– Принцесса Харпер, – говорит она. Я чувствую, что должна встать, поэтому хватаю Джейка за руку и позволяю ему поставить меня на ноги. Что бы ни сделал Грей, он не исцелил все мои травмы, и моя лодыжка подкашивается. Я хватаюсь за брата, чтобы не упасть.
