Лия Мара выглядела царственной и невозмутимой, когда была пленницей Рэна, но я не знаю, смогу ли я сделать то же самое после нескольких дней без еды и когда мои штаны висят на мне рваными клочьями.
Я даже не знаю, как к ней обращаться. Я пробыла в цепях в течение нескольких дней, возможно, именно по ее приказу. Я слышала много историй о жестокости Карис Люран, но…
Я также знаю, что эта девушка однажды пришла к Рэну с надеждой на мир.
Выражение лица Лии Мары не злое, но определенно не теплое и не гостеприимное.
– Мои разведчики доложили, вы сообщили им, что принц Рэн ранен, – говорит она.
– Да, – но как только я произношу это слово, я тут же прикусываю себе язык. Я была полна решимости добраться до Грея, умолять его о помощи, но теперь, когда я здесь, мне страшно, потому что я даю им преимущество. Как там Рэн говорил?
Это война, Харпер. Он будет использовать все, что есть в его арсенале.
Наверняка Лия Мара будет делать то же самое. Я хотела поговорить с Греем. Я думала, он поймет. Я думала, он поможет.
Может быть. Я надеюсь.
Глядя в холодные зеленые глаза Лии Мары и суровые глаза Грея, я понимаю, что, возможно, надеюсь зря.
Но затем Лия Мара произносит:
– Это не наша вина. – Ее тон серьезен. – Моим солдатам приказано чтить отведенные вам шестьдесят дней.
– О. – Постойте, неужели она думает, что я проделала весь этот путь, чтобы обвинить их в чем-то? – Нет! Я знаю, что это не вина Силь Шеллоу.
Лия Мара хмурится.
– Тогда кто напал на принца?
Я смотрю на Грея.
– Колдунья. – Я делаю глубокий вдох. – Это Лилит. Она вернулась.
* * *
Издалека Хрустальный дворец совсем не похож на Замок Железной розы. Замок всегда напоминает мне что-то, что можно было бы увидеть в брошюре с рекламой какого-нибудь сказочного путешествия по Европе, но Хрустальный дворец производит совершенно другое впечатление. Он возвышается над городом и частично встроен в склон горы. Массивные сверкающие окна отражают небо, а вокруг него простираются широкие заснеженные поля, которые сменяются лесом с блестящими от инея деревьями. Я не ожидала, что страна, которая когда-то пыталась сжечь Эмберфолл дотла, будет выглядеть так красиво.
Я думала, что Грей будет шокирован новостями о возвращении Лилит, но он даже не удивился. Некоторые солдаты переглянулись и зашептались друг с другом, но Лия Мара попросила тишины, и они умолкли. Затем она сказала, что мы вернемся во дворец, чтобы обсудить этот вопрос наедине. Я думала, что она имела в виду меня тоже, но она говорила о себе и Грее. Джейк завернул меня в свой плащ и погрузил в экипаж, чтобы увезти с пункта охраны, где меня держали в плену. Теперь я осталась наедине с братом. Мы едем в карете, грохочущей по каменистым мостовым. Я кутаюсь в плащ и дрожу, пока рассматриваю через окно приближающийся дворец, который становится все ближе.
Хотела бы я знать, что изменилось в моем брате. Нет, он не стал более уверенным, потому что уверенности Джейку было не занимать. Однако какое-то новое качество он приобрел. Или, может быть, наоборот, избавился от старого.
Джейк первым нарушает молчание:
– Грей мог бы и твою лодыжку подлечить.
Я вздрагиваю, и на этот раз это никак не связано с холодом. Да, может быть, у Грея получилось совершить чудо и избавить меня от инфекции и раны, но я продолжаю думать о пальцах Лилит, разрывающих мышцы и сухожилия шеи Дастана с точно такой же ужасной силой. Я пришла сюда, полагая, что он теперь владеет магией, но когда я в этом убедилась наверняка, то не смогла смириться с этим фактом.
– Одного раза было достаточно.
Джейк хмурится.
– Что это значит?
Я ничего не говорю. Я даже не знаю, что сказать.
– Значит, не только Рэн боится магии, но теперь и ты тоже? – спрашивает он.
– Я не боюсь.
Но это не так. Очевидно, что боюсь. Я видела, на что способна Лилит. Я чувствовала, как она сорвала Зо со спины моего коня.
– Я же говорил тебе идти со мной, Харп. Я же тебе говорил.
Мне требуется мгновение, чтобы понять, что он имеет в виду наш разговор несколько месяцев назад, когда Грей бежал из Эмберфолла вместе с Лией Марой.
Я хмурюсь.
– Я так рада, что появилась перед тобой едва живая, а ты решил начать нашу беседу со слов «я же тебе говорил».
Брат тоже смотрит в окно.
– Судя по твоему виду, это чудо, что ты вообще жива.
На эти слова я тоже не знаю, что ему ответить.
– Мне было очень трудно добраться сюда, Джейк.
– Я говорю не о твоем трудном путешествии, Харпер. – Его взгляд возвращается ко мне. – Я говорю обо всей этой заварухе с Лилит. С Рэном. Сколько раз тебе нужно жертвовать собой ради этого парня, чтобы понять, что ты единственная, кто остается в итоге ни с чем? Каждый раз.
Я думаю о Рэне, о его теплом и пристальном взгляде. Я не уступлю Грею. Я уступлю тебе, Харпер. Ради тебя я готов это сделать.
Мои глаза наполняются слезами. Я не единственная, кто остается ни с чем. Рэн тоже.
– Все не так, Джейк. Он не такой.
Джейк чертыхается и отводит взгляд.
– Ты говоришь как наша мать.
Его слова попадают в меня, как пуля. Я обхватываю себя руками, но не могу сдержать эмоции. Слезы льются по моим щекам.
Мой брат вздыхает. Он встает с сиденья и опускается передо мной на колени, чтобы взять меня за руки.
– Прости, – тихо говорит он. – Я просто… Я хотел бы, чтобы ты видела себя моими глазами. Когда я вошел в ту камеру и увидел, что ты лежишь там…
Я выдергиваю руку из его руки и вытираю глаза.
– Не Рэн сделал это со мной.
– Да, но он не мог защитить тебя.
– Он, возможно, уже мертв, Джейк. Она могла убить его.
Однако я не думаю, что это правда. Лилит могла убить его сто раз. Миллион раз. Но как только Рэн умрет, ее игра закончится и ей станет скучно.
– Ну, зато ты жива, – говорит Джейк. – Все хорошо. Теперь ты в безопасности.
Я моргаю, глядя на него.
– Что?
– Ты здесь. – Он умолкает и смотрит на меня. – Ты спасла себя.
– Ты думаешь… Ты думаешь, я здесь, потому что хотела сбежать?
Мои слезы тут же высыхают. Неужели они все так думают? Так вот почему меня запихнули в карету, вместо того чтобы сесть и начать разрабатывать план?
Джейк смотрит на меня как на сумасшедшую, что подтверждает мою догадку.
– Да?
– Нет, идиот. – Я снова вытираю глаза, затем толкаю его в грудь. – Я пришла сюда за помощью.
