– Королевство Силь Шеллоу тоже сыграло в этом роль, – говорит Айзек. – Колдунам не пришлось бы искать убежища в Эмберфолле, если бы им здесь были рады. – Он замолкает, вглядываясь в меня, и моей щеки касается очередной порыв холодного ветра. – Почему вы решили, что я – результат чьих-то чар?
Буквально все идет не так, как я ожидала. Но, возможно, мне нужно было отказаться от своих ожиданий с самого начала.
– Из-за того, что она сделала с Рэном, – шепчу я. – Из-за того, что она сделала со мной. – Я бросаю взгляд на Грея. – Из-за того, что она сделала с тобой.
Грей ничего не говорит. Его взгляд становится тяжелым.
– Ты знаешь, что она с ним делает, – говорю я. – Ты помнишь. Я знаю, что ты помнишь. – Мой голос срывается. Мы были так близки к… чему-то до того, как скрейвер появился в лазарете. Мне хочется обратить время вспять. – Пожалуйста, Грей. Я знаю, что мне нечего предложить, ни королевства, ни союза. Но, пожалуйста. Ты должен помочь мне спасти его. Умоляю.
В комнате надолго воцаряется тишина. Никто из присутствующих не выглядит так, будто хочет мне помочь. Никто из них даже не сочувствует. Грей меня по-настоящему пугает. Джейк бесстрастен, почти равнодушен, и ни для кого не секрет, как он относится к Рэну.
– Однажды я тоже его умолял. О пощаде, о милосердии, – говорит Грей.
– И я, – говорит Тайко, и его голос звучит тихо, но веско.
Их слова ударяют меня в грудь. Я знаю. Я помню. Наверное, я вообще не имею права просить Грея ни о чем от имени Рэна. Я утираю слезы с лица.
– Чего она хочет? – спрашивает Лия Мара. – Эта колдунья.
– Она хочет править Эмберфоллом, – отвечаю я. – Она хочет заставить Рэна править вместе с ней.
– И почему же она такая озлобленная?
Вопрос Лии Мары застает меня врасплох.
– Разве это имеет значение? Разве важно, почему кто-то злой?
– Всегда есть причина, – говорит Лия Мара. – И если колдунья намеревается занять ваше место и стать моим противником, то я считаю, что ее причины имеют прямое отношение к делу. – Она делает паузу, затем подходит и встает рядом с Греем. Когда королева смотрит на него, а он на нее, выражение лица Грея смягчается.
Я жду, что она спросит, будет ли Лилит представлять угрозу для ее страны и стоит ли использовать внезапную слабость Рэна в интересах Силь Шеллоу. Однако вместо этого Лия Мара берет Грея за руку. Его пальцы смыкаются вокруг ее руки так нежно, что это почти настолько же странно, как и скрейвер, гладящий котенка.
Лия Мара говорит:
– Он твой брат, Грей. – Ее голос очень тихий. – Ты не хочешь спасти его?
Грей колеблется, потом смотрит на меня.
– Зачем он купил этот кинжал у шпионки?
Я понимаю, что именно он хочет знать. Неужели Рэн купил его, чтобы использовать против меня? Или он купил его, чтобы убить Лилит?
Я не знаю, что ему ответить. Я не уверена, что ему нужно это услышать.
– Это была война, – шепчу я.
Его челюсть сжимается, и Грей берет кинжал и засовывает его за пояс. Он оглядывается на Лию Мару, затем на ожидающих солдат, в том числе на моего брата.
– Лилит не остановится на Рэне, – говорит он. – Она должна знать, что Силь Шеллоу планирует нападение. Может, она и не заинтересована в войне, но ее забавляют конфликты. Рэн бы пощадил своих солдат, он бы организовал оборону таким образом, чтобы свести к минимуму число человеческих жертв, но… – Он выдерживает паузу. – Лилит никуда не денется все равно. Она вынудит его отправлять в бой одного солдата за другим, пока они все не погибнут. Она будет добиваться того, чтобы наши армии истребили друг друга.
– Ты думаешь, что сможешь остановить ее? – спрашивает Лия Мара.
Грей смотрит на Айзека.
– Мы можем попробовать.
Впервые с момента прибытия сюда в моей груди зарождается надежда.
– Постой. Правда?
– Его полк уже стоит на границе, – говорит Грей. – Нам понадобится небольшой отряд солдат, потому что она ожидает тотального штурма, причем не раньше, чем через несколько дней. Капитан Солт, выбери солдат из своей роты. Нам нужно не больше десяти. Мы выдвигаемся с наступлением темноты.
– Грей, – шепчу я, мой голос полон удивления. – Ты согласен? Ты спасешь его?
– Я остановлю Лилит, – отвечает он, и его голос холоден и мрачен. – Я буду защищать Силь Шеллоу. – Он делает паузу. – Жизнь Рэна для меня не имеет никакого значения.
Он отворачивается, но с тем же успехом он мог бы ударить меня кинжалом перед тем, как уйти. Я невольно прижимаю руки к животу.
– Пойдемте, – говорит Лия Мара. Она берет меня за руку. – Я позабочусь о том, чтобы вам подготовили комнату.
* * *
Я не хочу, чтобы мне здесь что-то нравилось, но дворец по-настоящему великолепен. Мне выделили огромную комнату с высокими окнами, смотрящими на раскинувшиеся поля и склон горы. Я надеялась, что Джейк немного посидит со мной, но я его не видела. Я никого не видела. Мне приносят еду, но по большей части я провожу время в одиночестве. Солнце, судя по всему, скрылось за горами, отбрасывая розовые и фиолетовые полосы на сверкающий город.
Я даже не знаю, возьмут ли они меня с собой или оставят меня здесь. Стану ли я кем-то вроде заложницы, если дела с Рэном пойдут не так, как нужно? Я об этом не подумала. Грей был холоден, когда отвернулся и начал отдавать приказы.
Однажды я тоже его умолял. О пощаде, о милосердии.
Он умолял. Я помню. Но разве это все, что имеет значение? Они провели вместе вечность, переживая ужасные вещи, которые я даже не могу вообразить, но в итоге судьбу их взаимоотношений теперь определяет одно неверное решение? И даже сейчас, когда я думаю об этом, то не знаю, было ли виной всему решение Рэна выпороть Грея и Тайко или же выбор Грея, когда он решил бежать и сохранить свое прирожденное право на престол в тайне.
Я не знаю, кого я пытаюсь обмануть. Они оба совершили ошибки. Иногда мы все совершаем такие ошибки, на фоне которых меркнут все предыдущие хорошие поступки.
Кто-то стучит в дверь, и я едва не подпрыгиваю на месте.
– Войдите! – выкрикиваю я.
Я надеюсь, что пришел мой брат. Однако в комнату входит Грей. Он один. Я так удивлена, что долго смотрю на него прежде, чем попытаться подняться из кресла.
– Грей.
– Я прикажу принести доспехи, – говорит он без предисловий. – Но тебе нельзя носить оружие.
– Я тоже иду с вами? – удивленно говорю я.
– Есть опасения, что все это ловушка.
Мои губы превращаются в тонкую линию.
– Значит, я твоя заложница.
Выражение его лица остается бесстрастным.
