Жаль, что у меня нет лука. Я мог бы открыть ответный огонь вместе с ним. Как бы то ни было, я нахожусь в двадцати метрах от спящего лагеря, а солдаты ныряют между деревьями с большей уверенностью. Они стреляют в меня, в Тайко, но я отбиваю стрелы в воздухе, пока мальчишка стреляет.
– Rukt! – кричу я своим спящим солдатам. – Солт! Джейк!
Вдалеке вскрикивает человек и падает, из его шеи торчит стрела.
– Это была последняя, – задыхаясь говорит Тайко и выхватывает меч.
Я хватаю его за руку.
– Бежим.
Стрелы свистят в воздухе вокруг нас, и одна из них отскакивает от моей брони.
– Солт! Джейк! – кричу я, пока бегу обратно в лагерь.
Мы недостаточно быстрые. Их слишком много. Солдаты Рэна, кажется, теперь выскакивают из-за деревьев повсюду.
Солт подрывается на ноги, выкрикивая приказы. Стрела соскальзывает, царапая его по руке. Другой солдат даже не успевает встать с земли, как получает стрелу прямо в грудь. Мое сердце бьется быстро, но мне кажется, что все вокруг происходит в замедленном действии и с идеальной четкостью. Мы в меньшинстве, и в скором времени мы будем убиты или взяты в плен.
Над головой в деревьях кричит Айзек, и воздух становится разреженным и ледяным. Я слышу, как чертыхается один из солдат Эмберфолла. Лучники целятся в небо. На моем пути появляется солдат, и его меч скрещивается с моим. Я тут же пронзаю его клинком. Рядом со мной Тайко делает то же самое с другим солдатом.
Айзек раздирает когтями другого солдата прежде, чем тот успевает приблизиться ко мне. Порыв холодного ветра проносится по лесу. Скрейвер кричит мне что-то, затем взмывает вверх, едва увернувшись от метательного ножа.
– Магия! – рявкает он.
Магия. Точно.
Я не знаю, как я могу сосредоточиться на магии, когда на меня бегут солдаты с мечами.
– Я прикрою тебя, – говорит Тайко.
Мои мысли сменяют друг друга слишком быстро, и я не могу успокоиться. Однажды я отправил в отключку всех во дворе Рэна с помощью магии, но у меня никогда не получалось повторить это. Мне удавалось отбрасывать солдат при помощи магии во время боя на мечах, но я проделывал это с каждым по отдельности. Я не могу проделывать это с десятками.
Я вспоминаю о том вечере, когда я тренировался с Айзеком и направлял свою силу в землю. Я не мог охватить большое расстояние, но когда я думал о Лие Маре, моя магия, казалось, сама потянулась к ней.
Я касаюсь рукой земли. Делаю вдох. За моей спиной звенит меч Тайко, и я хочу развернуться, чтобы присоединиться к бою.
Я направляю магию в землю, и она тут же возвращается ко мне, не желая подчиняться. Так не должно быть. Я рычу в отчаянии. Магия – не механизм, и она не запускается по щелчку.
Краем глаза я замечаю какое-то движение и поднимаю меч, но рядом со мной появляется Солт, прикрывая меня с другой стороны.
Похожий на скрежет крик Айзека эхом разносится по лесу. Солнечный свет окрашивает все яркие краски, и я чувствую запах крови в воздухе. Я снова делаю вдох и касаюсь ладонью земли.
Еще один солдат в красно-золотых доспехах появляется из-за дерева, направляя меч прямо на Тайко. У него только одна рука, и я узнаю его с ошеломлением. Я помню, как он сражался, как он не сдавался, даже когда был измучен и тяжело дышал в пыли арены. Глаза Джемисона широко раскрываются, когда он узнает меня, но мужчина не мешкает.
Меч описывает дугу в холодном воздухе. Тайко будет на секунду медленнее. Я направляю свою силу в землю и толкаю ее. Ветер проносится сквозь деревья, ледяной, сильный и полный снежных вихрей, которые появились из ниоткуда.
Джемисона отбрасывает назад, как и всех его солдат. Они лежат на земле без движения. Рядом со мной тяжело дышит Солт, из раны на его руке сочится кровь. В двадцати метрах большинство наших солдат тоже пытаются восстановить дыхание. Все они шокированы тем, что противник в буквальном смысле пал за секунду.
Я поражен не меньше. Мое собственное дыхание выходит из груди рывками.
– Убейте их всех! – командует Солт на сишшальском.
Это возвращает меня к реальности.
– Отставить! – рявкаю я. – Никого не трогать. Сворачивайте лагерь. Они отключились ненадолго.
– Не трогать их? – эхом отзывается Солт.
– Именно.
Айзек устраивается в листве над нами.
– Ваше Высочество, они пустятся за нами в погоню.
– Тогда нам нужно двигаться быстрее. Вперед! – Я бросаю взгляд на Тайко, который выглядит шокированным по своим собственным причинам. Я хлопаю его по плечу. – Как я уже говорил. Ты хорошо справился. Очень хорошо.
– Спасибо, – говорит он, но его голос звучит глухо. Парень убирает меч в ножны.
– Это была западня! – кричит Солт мне в спину, и я поднимаю глаза и вижу Харпер и Джейка среди других солдат. Ее глаза широко распахнуты, взгляд испуганный и сердитый.
– Может и так, но не я ее устроила, – говорит она и делает шаг вперед, обходя тела солдат Рэна, лежащих в подлеске. – Я не имею к этому никакого отношения. И Рэн не имел к этому никакого…
Она резко останавливается, смотрит вниз и хмурится.
– Это… это Чесли.
Чесли.
– Шпионка? – резко спрашиваю я. – Шпионка, которая добыла для него кинжал из ишелласской стали?
Солт подходит ближе, чтобы посмотреть на предательницу.
– Шпионка Рэна была среди них? Разбуди ее. Нужно устроить допрос…
– Не получится, – говорит Харпер спокойным голосом. Она опускается на корточки. – В нее попали две стрелы. Я почти уверена, что она мертва. – Харпер смотрит на меня. – Не могу поверить, что она пережила Лилит, чтобы погибнуть здесь.
Мы с Солтом подходим к ней одновременно. Харпер права: из груди девушки торчат две стрелы. У нее темные волосы, туго заплетенные в косу, и шрам на щеке, который я видел сотни раз в Хрустальном дворце.
Солт чертыхается на сишшальском, затем выхватывает меч и вонзает ей в грудь.
Харпер отшатывается.
– Зачем, черт побери? Она и так мертва!
– Она заслуживает худшего! – огрызается он.
– Согласен, – говорю я. Моя грудь сжимается от беспокойства. Я смотрю на других солдат. – Сворачиваем лагерь. Нам нужно уходить.
Харпер смотрит на меня.
– Что случилось? Ты ее знаешь?
– Ее имя не Чесли. Это Эллия Майя. – Я смотрю на Джейка. – Она не просто шпионка. Она была советницей королевы.
Глава 38
Лия Мара
Их нет уже несколько дней. От них не было ни слова, и это замечательно, даже ожидаемо, но я не могу перестать смотреть на горизонт, в страхе, что разведчики принесут плохие новости.
