Вскоре князь затормозил возле закрытых ворот, за которыми невдалеке был отчетливо виден шикарный трехэтажный особняк из белого камня с красивым патио, множеством балконов и металлической крышей, ярко поблескивающей в лучах только еще собирающегося скатиться в закат солнца.
Князь покинул свой драндулет и направился к калитке рядом с воротами. Я увидел руку, тянущуюся к шнуру, очевидно где-то соединенному со звонком или колокольчиком. Но дернуть за шнур князь не успел. Взгляд его сдвинулся в сторону, перемещаясь вправо, и в небольшом отдалении появилась приближающаяся коляска, запряженная лошадьми. Очень знакомый экипаж с очень знакомой фигурой, восседающей впереди на облучке коляски.
Сомнений не было никаких. Князь пошагал к почти подъехавшему экипажу, и, едва тот остановился позади паровоза, перед взором князя и соответственно моим нарисовался не кто иной, как комиссар Бронев. Удивленно таращась на князя и что-то ему говоря, он сделал пару шагов навстречу Снежину. Потом отчего-то передумал, нахмурился сердито и торопливо кинулся назад, к своей коляске. А когда вновь развернулся к князю, в руках Валяя Силовича обнаружилось ружье. Резко вскинув его в сторону князя, комиссар опять что-то начал говорить, заставляя меня пожалеть об отсутствии звука в этом некачественном видении.
Снежин начал отворачиваться от комиссара, видимо собираясь укрыться от выстрела, но тут князя повело, и он ничком повалился на землю.
– Вот это номер, – выдохнул я, как только сеанс общения с покойником оборвался. Надо же. А ведь князь так доверял комиссару Броневу.
– Что вы увидели? – Оказывается, дожидаясь меня, ротмистр уселся рядом на траву, подложив под зад служебную кожаную сумку-планшет. Понятное дело, китель-то белый от травы хрен отстираешь. Я бы на его месте и вовсе не рискнул присесть.
– Боюсь, – вздохнул я, – то, что я увидел, вам очень не понравится. Валяй Силович ведь, кажется, из вашего ведомства?
Где-то позади меня звонко щелкнуло, и ротмистр ничего не успел ответить – просвистев рядом с моим ухом, плечо Пехова пробил дротик. Белый рукав кителя мгновенно окрасило красным, а самого ротмистра, развернув, откинуло назад.
Послышались новые щелчки выстрелов, и по деревьям застучали вонзающиеся в стволы острые снаряды.
В стоявшего рядом молодого унтера тоже прилетело, согнув его пополам и заставив повалиться. Все это произошло так быстро, что я даже не успел среагировать. В спину под лопатку долбануло так, что в глазах потемнело. Меня мотнуло, и я шлепнулся на землю, едва не потеряв сознание от боли.
«Предчувствия меня не обманули!» – прозвучала в мозгу фраза из какой-то старой песенки, и я, скрипя зубами, по-пластунски ринулся к ближайшим трем березам, кучно растущим на одной большой кочке.
Глава 10
Боль по спине разлилась адская. Я даже, вывернув назад руку, пошарил и проверил, не торчит ли из-под лопатки хвостовик дротика. Но нет, обошлось. Повезло мне – уберегла кольчужка. Но от мощного удара, похоже, треснуло ребро. А может, и два. Иначе не выворачивало бы меня наизнанку при каждом движении.
– Пехов, не вставай! – заорал я, заметив, что ротмистр пытается подняться с земли. – Пригнись, дурак! Сюда за деревья ползи!
Слава богу, тот сообразил послушаться и бочком-бочком, опираясь лишь на левую руку, пополз ко мне.
Я же, наоборот, покинул свое убежище и, перекособочившись от боли, метнулся ко второму жандарму.
Бросок вперед чуть ли не на четвереньках, падение, перекат в сторону – все как когда-то учили. И еще один бросок до унтера, почти свернувшегося в позу зародыша и скребущего кирзовыми сапогами по траве. Наверное, дротик угодил ему куда-то в живот.
Черт, ползти с таким обратно задолбаешься! А от парня помощи, похоже, не дождаться. Ну да ладно, лишь бы от шока болевого не загнулся. Жалко его. Совсем ведь пацан еще. Не жандарм, а жандармёныш.
Вскочил, одной рукой придерживая пистолет, чудом не вывалившийся из штанов во время исполнения всех тактических кульбитов. Другой же рукой ухватил раненого за узкую портупейную лямку, вырвав при этом с мясом погон, и, пригнувшись, поволок парнишку к облюбованной группке деревьев. Благо тот не сильно тяжелым оказался. Одновременно я усиленно молился, чтоб какой-нибудь дротик не прилетел мне в голову или в задницу. От одного я наверняка сдохну, а от другого, несомненно, осрамлюсь на весь город.
До укрытия оставалась всего пара шагов, когда острый снаряд чирканул меня по бедру. Но я, спасибо кипящему в крови адреналину, даже боли почти не почувствовал, хотя кожу с мясом продрало порядочно.
– Ротмистр, – добравшись до берез, первым делом заорал я, – ремень снимай! Быстро!
Вот она, армейская дисциплина. Никаких тебе «зачем» или «почему». Подчиняясь приказу, Пехов тут же принялся неуклюже расстегивать пряжки. Я не стал дожидаться, пока тот справится, орудуя пальцами одной руки, и кинулся ему помогать. Возиться с портупеей не стал, взял у ротмистра саблю и отрезал от ремня обе лямки. За неимением резинового жгута – самое то.
Первым делом туго перетянул руку ротмистру, предварительно содрав с него китель. Все, пусть ждет. Нужно было озаботиться собственной раной. Крупные сосуды вроде не задеты, но все равно не стоит дожидаться большой кровопотери. А то после я никому уже помочь не смогу. Жгут тут не нужен, но и тугую повязку не из чего сооружать. Как-то вот не додумался я заехать по пути в аптеку за бинтами. Да и из джемпера моего повязка ни о чем. Пришлось изворачиваться, позабыв про брезгливость и страх занести инфекцию в рану.
Отчекрыжил солидный кусок ткани от нижней рубахи ротмистра и, свернув в несколько раз, прямо поверх штанов быстро примотал импровизированный тампон к ране.
Осмотрел жандармёныша. Оказывается, ошибся. Дротик попал не в живот, а пробороздил левую часть грудины, пройдя по касательной между двух ребер. Дротиком легкое не должно быть сильно задето. А вот от ребер могли осколки в рану попасть. Сейчас мы парню так же ремнем поврежденные ткани затампонируем и будем ждать оказания более квалифицированной помощи. А я тут больше ничего сделать не смогу. Раны промыть даже нечем. Ни спирта, ни воды под рукой.
А где еще два жандарма, те, что в коляске были?
Я начал озираться, пытаясь разглядеть запропавших куда-то курильщиков.
Нет, не видно. Запряженные в коляску лошади так и стоят на месте, совершенно спокойно траву пощипывая. Словно и не шла рядом в лесочке оживленная перестрелка. А вот красномордого с бородатым, увы, не наблюдалось. Либо сбежали, либо, что более вероятно, застрелены.
Значит, если не считать запаздывающих экспертов, подмога не предвидится.
– Ротмистр, – пододвинулся я к Пехову, чтобы заняться его рукой, – а что вы там про экспертов говорили? Они в каком количестве прибудут? Смогут нам помочь?
– Сомневаюсь, – покачал сильно побледневший жандарм. Еще бы: кость ему не задело, но шкуру с мясом изрядно подпортило. Хорошо хоть самые крупные сосуды не тронуло, не сильно много крови потерял мужик. – Чем они нам помогут? Их там пара человек всего безоружных да еще селянин поместный. Тот самый, что пароход князя в овраге нашел и наш наряд дежурный сюда привел. Вот, как только мы его высокородие обнаружили, я сначала назад в жандармерию, а потом сразу за вами и поехал, а селянину наказал, чтобы он из управления сыска экспертов забрал и к нам привез, чтоб быстрее вышло.
