– А вот самого его, – продолжил Митиано, – поискать нужно. И Бронева тоже. Не дело его в таком злодействе подозревать.
– Нужно, – не стал спорить я. – Но первым делом, похоже, необходимо нам барона Златоустова отыскать, пока и его кто-нибудь не порешил.
– Если они уже этого не сделали. – Хмурый ротмистр моего оптимизма не разделял. – Но вы правы, следует отправляться в Рощино. Вот только экспертов с охраной дождемся и сразу же отправимся.
– Вы и туда с нами намерены ехать? – Я не был против компании Пехова, но там, куда мы собирались, нас могла поджидать опасность. – Вы ведь даже безоружны.
– Обижаете, – усмехнулся ротмистр. – Я из салона дротовик Прохора прихватил. Просто сюда брать не стал, в повозке оставил.
– А если стащит кто? – У меня чуть челюсть не отвисла от возмущения такой безалаберностью. – Машина же совсем без присмотра на улице стоит.
– Не переживай, братец, – встрял Митиано. – Вся шпана в городе наверняка знает, чья это повозка, но мало кто догадывается, что хозяина уже готовят к кремации. Ты лучше расскажи нам, из чего ты по злыдням стрелял? Давно порываюсь спросить, да все некогда было.
– Вот, – протянул я орку пистолет. – Только не крути ничего и не нажимай.
– Экая чудная диковинка. – В руках этого здоровяка «макаров» смотрелся детской игрушкой. – Маслом машинным пахнет и еще чем-то. Неужто порохом?
Митиано ствол чуть ли не в нос себе засунул. Хорошо, что на предохранителе пистолет. Не хватало еще, чтоб башку себе орк продырявил.
– Ага, им, – кивнул я. – Это у вас он под запретом. А у нас только его и используют. Почти.
Я подумал, что о реактивных снарядах и ядерном оружии местным ребятам рассказывать как-то не стоит.
– Какой удобный. – Пехов принял из рук орка пистолет и тоже принялся его изучать. – А можно из него выстрелить? – Глаза у него загорелись энтузиазмом, словно у мальчишки. – Не здесь, конечно, а по дороге где-нибудь.
– Наверное, не стоит. Патронов в обрез совсем, – поразмыслив, ответил я. Но, увидев огорченную физиономию товарища, поспешил сжалиться: – Ну если только разок. Сейчас поедем в Рощино и попробуете.
Однако планам нашим не суждено было сбыться. Приехавший с экспертами сыскарь-оперативник сообщил, что граф Миассов, прибыв с совещания в верхах, срочно собирает начальников всех отделов у себя. Мне тоже следует быть. Граф, мол, на том особо настаивал. Видите ли, приказ о присвоении мне нового чина нынче уже вошел в силу, и я, хоть и не являюсь главой отдела дознания, согласно статусу, обязан присутствовать на подобных мероприятиях.
Так что отправились мы в очередной раз в управление, отложив поездку в Рощино на потом. А оперативнику, довольно пожилому господину весьма субтильной комплекции и с забавной фамилией Брюквель, я рассказал, что в доме побывали Клариус с Броневым. И попросил сообщить мне обо всем, что нароет в этом бедламе столь опытный и явно высококлассный специалист. Поскольку преступление однозначно переплетается с рядом других дел, попадающих под определение «государственно важных».
Уж не знаю, купился ли Брюквель на лесть, но серьезностью ситуации проникся и обещал держать меня в курсе расследования.
Выйдя из дома барона Трехгорнова, я полной грудью облегченно вдохнул свежий воздух, такой сладкий после пребывания в этом вертепе кровавого насилия. И даже порадовался, что ехать в управу предстоит на механической повозке, а не на каком-нибудь дымном вонючем драндулете типа парохода Снежина.
Правда, вскоре пожалел. Езда по брусчатке растрясла в моем бедном организме все пострадавшие за последнее время части, и, несмотря на принятые таблетки, под конец пути я ехал с перекосившейся от боли рожей. Надо как-нибудь сообразить, как переставить на эту колымагу колеса от моей машины. Может, хоть тогда ощущения от процесса передвижения не такими ужасными будут.
К начальству я явился практически вовремя. Товарищи мои, не став дожидаться у порога, усвистали куда-то обедать и пообещали для экономии времени собрать мне какую-нибудь «ссобойку». Я против сухого пайка ничего не имел. Перебьюсь вполне. А то скоро дело к вечеру, а нам еще в область переться.
На заседании у Миассова стало ясно, что высокое руководство только что жестко накрутило хвоста моему начальнику, и теперь соответственно подобная же процедура выволочки предстояла всем главам подчиненных графу служб и отделов.
Мне повезло больше всех, поскольку сильно накосячить еще не успел. Хотя после короткого представления другим присутствующим на заседании официальным лицам я тоже неслабо огреб за то, что занимался не своим делом, а лез в расследование, хотя это является прерогативой сыскарей, а вовсе не дознатчиков. Миассов даже напомнил мне, что вот князь сунулся, куда ему не следовало, и был подло убит коварными наймитами.
Все остальное меня мало касалось, и, пока граф отвешивал моральных звездюлей другим подчиненным, я даже малость заскучал, переживая, что зря теряю драгоценное время. То, что начальство недовольно моей несанкционированной сыскной деятельностью, не ставило крест на моих дальнейших планах и решении сгонять к барону Златоустову. Все-таки прямого запрета от Миассова я так и не получил. А герцог, между прочим, сам говорил, что надеется на мои способности в распутывании этого дела.
Впрочем, не сказать, что я провел время совсем уж бесполезно. Напротив, прислушавшись к упрекам графа, я принялся вычленять из его богатой изысканными ругательными эпитетами речи зерна полезной информации, по которой можно было судить об обстановке в герцогстве в целом.
А картина складывалась не очень-то и радостная. Жителей герцогства сильно тревожило, что вводимая их самодержцем новая паровая технология и курс на индустриализацию несли в себе реальную опасность. И подтверждением их опасениям послужил недавний взрыв котельной на заводе.
Кроме того, какая-то падла пустила по городу слух, что князь Снежин погиб также из-за взрыва агрегата своего монструозного парохода. И это однозначно указывало на ненадежность такого вида транспорта. А герцог возжелал весь автопарк заменить пароходами, да еще и на железную дорогу с паровозами замахнулся. А тут все взрывается и людей убивает. И как спокойно жить?
В общем, эти печальные случаи стали причиной роста недовольства населения и усиления настроений, направленных на поддержку луннитского движения против паровых машин.
Только почему-то граф не упомянул о том, что оба преступления являются делом рук одного рваноухого диверсанта, связанного все с теми же луннитами. А тех, в свою очередь, поддерживают какие-то высокопоставленные особы, как местные, так и зарубежные. Непонятно мне было, то ли граф является ярым противником теории заговора, то ли специально не распространяется на эту тему, опасаясь утечки информации.
Но, раз он не стал упоминать об этой стороне преступлений, я тем более решил не высовываться со своим мнением и пониманием вопроса.
Зато узнал, что и гоблины, и каторжане бунтуют против тяжелых условий труда. А трудятся они не где-то, а на добыче угля. Только гоблины ковыряются в шахтах в Копейске, а каторжане – на открытом Коркинском разрезе. А уголь у нас идет, кроме литейного производства, не куда-нибудь, а на растопку в паровые котельные. Не будет угля, те встанут. На одних дровах далеко не уедешь.
