С грустью в глазах Александр посмотрел на него, но не сказал больше ни слова.
– Мне невыносимо сидеть здесь и ничего не делать, – проговорил Джек. – Я не умею ждать. Я хочу кричать, бить, ломать… Потому я и пришел сюда. Если я вернусь домой, то, скорее всего, разобью кулаками первое, что мне попадется на глаза.
Александр с минуту на него смотрел, а затем одним прыжком поднялся на ноги и дал ему в руки какой-то тонкий и продолговатый предмет. Даже в полутьме Джеку хватило одного взгляда, чтобы узнать его, и он понял предложение Александра без слов. Мальчик кивнул и, решительно подскочив с места, взял предложенный ему предмет и последовал за своим другом через лес.
Александр остановился на поляне, простирающейся от дома до самого леса, и обернулся к Джеку.
– К бою, – скомандовал он, доставая из ножен меч, который принес с собой.
То был не меч для тренировок. Александр держал в руках Непобедимый Сумлярис. И оружие, которое достал Джек, тоже оказалось непростым. Речь шла о мече, созданном из огня, – Домивате.
– Готов, – сказал Джек, поднимая оружие.
Александр первым пошел в атаку. Джек отбился. Лезвия мечей скрестились, и сила столкновения сотрясла ночь. Воины на несколько шагов отступили, и Джек сразу приготовился к нападению.
В начале мальчик сдерживал себя. Он знал, что, хотя они и сражались на легендарных мечах, это была лишь тренировка, а не настоящая битва. Но боль и беспомощность, которые ощущал Джек из-за потери Виктории, постепенно, при помощи Домивата, высвобождались. Почти не отдавая себе отчета, мальчик бился сильнее и сильнее, с каждым разом вкладывая в свои выпады все больше злости. А когда он, наконец, нанес по Александру последний удар, отчаянный и мощный, то осознал, что в глазах у него стоят слезы. Он выкрикнул имя Виктории и позволил своей силе вырваться через меч наружу.
Но Сумлярис уже был готов. Твердый, как скала, он легко выдержал удар Домивата. Силой удара обоих воинов отбросило назад. Джек приземлился на траву и замотал головой, чтобы прийти в себя. Тогда-то он и понял, что натворил.
Джек увидел Александра немного поодаль, стоящего одним коленом на земле. Юноша тяжело дышал. Он тоже дал волю всей своей злости, выплеснув ее в ударе. Его глаза сверкали в ночи, а лицо приняло звериное выражение и напоминало маску, в которой человеческие черты сочетались с волчьими. Он рычал, показывая Джеку клыки, а рука, державшая Сумлярис, больше походила на лапу животного.
Джек увидел, что одежда Александра превратилась в разорванные лохмотья, а на коже появились ожоги, хотя волк, казалось, их даже не замечал. Мальчик растерялся и, хотя он прекрасно понимал, как опасно находиться сейчас рядом с Александром, все-таки бросил меч на землю.
Вокруг Домивата образовался огненный круг, и трава под ним обуглилась, но не вспыхнула. Сделав глубокий вдох, Джек взглянул на своего друга.
– Мне очень жаль, Александр, – сказал он. – Я… не хотел причинять тебе зла.
Повисло напряженное молчание. Александр перестал громко рычать, и дикий блеск в его глазах начал постепенно затухать. Джек наблюдал, как юноша медленно приходил в себя, снова принимая человеческий облик.
– Неважно, парень, – сказал он хриплым голосом. – Если тебе нужно с кем-нибудь сразиться, так пусть лучше это буду я.
Джек закрыл ладонями лицо.
– А хуже всего, – проговорил он, – что этим я никак Виктории не помогу. Потому что не с тобой я должен биться, Александр, – с несчастным видом мальчик покачал головой, но когда он снова поднял взгляд, Александр заметил в его глазах огонек ненависти. – При следующей нашей встрече с Кирташем я его прикончу. Клянусь, что убью его.
* * *
Стоя за зубчатыми стенами Башни Драквен, Кирташ смотрел на открывающиеся с высоты виды.
Там, за пределами башни, разворачивалась страшная битва между силами Ашрана и группой изгнанников, совершившей нападение на башню. В бою принимала участие коалиция во главе с магами Башни Казлунн – одного из немногих оставшихся в Идуне мест, все еще сопротивлявшихся империи Некроманта. Плечом к плечу с ними сражались фейри, люди и небесные. Последние приобрели славу мирного народа, но сейчас они атаковали с неба, сидя верхом на огромных, необычайной красоты птицах с золотым оперением. Кирташ заметил в рядах изгнанников и нескольких великанов, что было весьма необычно. Великаны – коренастые и крепкие, словно скалы, существа ростом выше трех метров жили на севере, в покрытых льдом горах. Они предпочитали одиночество, и их редко видели рядом с представителями других рас.
Но этот альянс не мог справиться с силами Ашрана. Армия сзишей – наводящих страх людей-змей – защищала башню от атак с земли, а группа шеков атаковала противников в воздухе. Прекрасные золотые птицы, на которых сражались небесные, падали от их ударов на землю, словно мошкара. С высоты башни всеми их движениями руководил Кирташ: он мог передавать мысли шекам на расстоянии. Что же касается людей-змей, то их умственные способности уступали способностям шеков, но, тем не менее, они тоже улавливали приказы юноши. Они никогда бы не посмели ослушаться его, поскольку знали: этот юноша – не просто человек и не просто сын Ашрана… Он – один из тех могучих существ, которые сейчас атаковали противников с воздуха.
Колдуны штурмовали башню со стороны, задействовав всю свою силу, и башня периодически вздрагивала от их ударов. Они атаковали отчаянно и наверняка: тем, кто не принял империю Ашрана, больше нечего было терять.
Кирташ прекрасно знал это. Но он также понимал, что, какие бы сильные удары колдуны ни наносили по Башне Драквен, они ни за что не смогут пробить сгенерированную с помощью Виктории энергетическую защиту.
Виктория…
Кирташ пытался выбросить это имя из головы. С некоторых пор он чувствовал в сердце легкую и щемящую тоску. Юноша прекрасно знал, откуда она взялась. Шискатчегг, Глаз Змеи, все еще красовался на пальце девочки, и через него Кирташ мог чувствовать всю ее боль и страдания. Они никак не должны были на него повлиять, но все же в каком-то отдаленном уголке его души он сочувствовал Виктории. Закатив глаза, юноша подумал, что ему все-таки стоило силой снять с руки девочки проклятое кольцо, когда у него была возможность, проигнорировав нежелание Шискатчегга возвращаться к своему законному хозяину.
Кирташ наблюдал за чешучайтым телом шека, ринувшегося на одну из золотых птиц. Создание раскинуло крылья, мешавшие юноше разглядеть как следует схватку. Но он прекрасно знал, чем она закончится. Никто не мог выйти живым из боя с шеками. Разве что драконы… но и их уже не осталось.
Кроме одного.
В глазах Кирташа на мгновение мелькнула ненависть. Когда Виктории не станет, уже не будет нужды уничтожать дракона, но Кирташ в любом случае хотел с ним расправиться.
Когда Виктории не станет…
При этой мысли его сердце дрогнуло, и юноша приложил немало усилий, чтобы подавить волнение, уже начинавшее просыпаться внутри него. Но с каждым разом страдания Виктории он чувствовал все отчетливее; он ощущал, как постепенно угасает ее жизнь, и понимал, что совсем скоро свет в ее глазах потухнет навсегда.
