Она вошла на кухню, чтобы приготовить себе завтрак: притворяться уже было бессмысленно.
– Слышала, что произошло этой ночью? – спросила женщина, не поднимая головы.
– Нет, бабушка, – соврала девочка, доставая из шкафа банку «Nescafe». Обычно на завтрак она пила какао, но сегодня ей нужно было взбодриться. – Что случилось?
– Загорелась роща за домом. Совсем близко. Хорошо, что соседи вовремя позвонили пожарным.
– Роща? – повторила Виктория. – Ай, нет, она же мне так нравилась! Надеюсь, что она не сильно пострадала.
– Как странно, что ты не в курсе. Ну, хорошо, ты не выходила из своей комнаты, а я не хотела тебя тревожить. Нам едва не пришлось эвакуироваться.
У Виктории вдруг задрожали руки, и на пол упал пакет молока.
– Господи, девочка моя! Смотри, что ты натворила! Пойду позову Нати, чтобы прибрала…
– Нет, не надо, я сама вытру. Прости, у меня сегодня все из рук валится.
– Да, я вижу, – бабушка внимательно на нее посмотрела. – Ты выглядишь помятой. Бессонница?
– Я спала, бабушка, но мне всю ночь снились кошмары. Какие-то… монстры.
– Ты уже взрослая для подобных сновидений, разве нет?
Виктория пожала плечами.
– Ну, как видишь.
Девочка вытерла лужу молока и продолжила готовить завтрак. Попытка номер два.
– И как у тебя дела с тем мальчиком? – неожиданно спросила бабушка обычным тоном.
В этот момент девочка в руках держала сахарницу. Пальцы ее задрожали, и банка чуть не полетела вниз вслед за молоком.
– С каким мальчиком?
– Ну, с тем, который тебе нравился.
– Да не нравился мне никакой мальчик.
Бабушка пристально посмотрела на нее поверх очков, подняв одну бровь.
– Ладно, хорошо, да. Мне нравился один, – сквозь зубы призналась она. – Но я узнала, что он за человек, и больше он мне не нравится.
– Он сделал тебе что-то плохое? – спросила бабушка. Ее лицо внезапно приняло серьезное выражение. Глаза по ту сторону очков странно сверкнули, но Виктория в этот момент стояла к ней спиной и ничего не заметила.
– Плохое? – девочка застыла на месте, впервые задумавшись. – Ты имеешь в виду физически? Нет, конечно же, нет. Напротив, он, кажется, хочет меня ото всего защищать. Но…
– Он разбил тебе сердце, я права? Почему он бросил тебя?
– На самом деле он меня не бросал. Это я приняла решение бросить его.
– В таком случае это ты ему сердце разбила.
– Что? – подпрыгнула от неожиданности Виктория. Ей даже и в голову не пришло посмотреть на ситуацию с этой стороны. – Но если у него сердца нет? Он не обычный мальчик, он…
– …монстр?
Виктория вздрогнула и, растерявшись, посмотрела на бабушку. Уже то, что они разговаривали о мальчиках, казалось ей необычным. Но как бабушке удавалось постепенно, шаг за шагом, подступать все ближе и ближе к правде… Виктория встревожилась. Она же не могла узнать…
Виктория вспомнила слова Кристиана об этом особняке и о его «благоприятной ауре» и с испугом посмотрела на бабушку. Но та продолжала спокойно говорить:
– Видишь ли, Виктория, когда мы влюбляемся, мы всегда вначале идеализируем объект нашего обожания, думаем, что он безупречен. И чем больше мы верим в это, тем больнее потом разочаровываться. Но я уверена, что этот мальчик не так уж и плох.
Виктория оживленно выдохнула. Так-то понятнее.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что он все еще нравится тебе. Иначе бы ты сейчас так не сожалела, что бросила его.
– Да что ты понимаешь? – неожиданно ответила она. Девочка явно была не в духе. – Я ни капельки не сожалею. Я уже сказала тебе, что поняла, кто он на самом деле, и…
«…и мы говорим не об обычном мальчике!» – захотелось выкрикнуть ей.
– А ты разговаривала с ним после того, что произошло?
– Конечно, нет! – в ужасе ответила Виктория.
– Ах, хорошо, понимаю. Значит, у тебя есть другой, верно?
Виктории стало не по себе, и она закрыла глаза.
– Давай-ка разберемся. Почему тебя вдруг стала интересовать моя личная жизнь?
– Потому что до этого у тебя никогда не было личной жизни, детка. Мне интересно. И я очень довольна. Время думать о мальчиках настало уже давно, и я даже немного переживала.
Девочка от удивления осталась стоять с открытым ртом.
– Какая ты сплетница, бабушка.
– А ну, расскажи-ка мне, – настаивала та. – Какой он, мальчик, который тебе сейчас симпатичен?
– Джек? – неосознанно вырвалось у девочки. Тут же она пожалела, что не прикусила язык, ну да ладно: пути назад больше нет. – Ну, он… Можно сказать, что он мой лучший друг. Мы очень доверяем друг другу, он очень ласковый, добрый и… По всей видимости, я ему нравлюсь.
– А тебе-то он нравится?
– Да, – тихим голосом призналась девочка. – Очень. Но дело в том, что…
– Тебе все еще нравится другой, верно? «Плохой мальчик», назовем его так.
– Да, – подтвердила Виктория и неожиданно расплакалась.
Бабушка подошла и обняла ее.
– Ах, детка, сладкая юность…
– Я странная, да, бабушка?
– Нет, детка, тебе четырнадцать лет. Через эту болезнь каждый из нас проходил. И я помню, что на следующей неделе твой день рождения. Что ты хочешь получить от меня в подарок?
Неосознанно Виктория сжала в руке серебряный кулон со стеклом в форме слезинки, который всегда носила на шее, и вспомнила о Шейле. Он подарил ей украшение два года назад, на ее тринадцатилетие. В ту же ночь ее друг погиб, и с тех пор этот праздник потерял для нее всякое удовольствие и заставлял грустить.
– Я ничего не хочу, бабушка, – сказала она тихим голосом.
«Я хочу лишь вернуть то, что потеряла два года назад… Но это невозможно».
– Спасибо за беседу, но мне нужно поторопиться, иначе я опоздаю на автобус.
Она отошла от бабушки. Та посмотрела на девочку поверх очков.
– Не хочешь остаться сегодня дома и отдохнуть? Я напишу записку, что ты заболела.
Виктория посмотрела на нее с изумлением.
– Бабушка, кто из нас двоих по-настоящему ведет себя странно, так это ты, – заметила она. – Спасибо, но я лучше пойду на уроки, правда.
Она бы не выдержала продолжения разговора о Джеке и Кристиане… или Кирташе… Кем бы он ни был.
«В таком случае это ты ему сердце разбила», – сказала бабушка.
Но она же не знала, о ком шла речь. Может ли у змеи быть сердце?
